Когда обмывали сделку, Макс, что называется, «поплыл» и выложил новому знакомому свою печальную историю. Федот выслушал его внимательно, не перебивая. Потом сообщил, что все это дело рук Рафика и он знает людей, которым этот человек тоже порядком насолил. Они не прочь были поквитаться с прытким сутенером, и Федот готов был Макса с ними свести. Но требовалось немного подождать. В тот раз Макс не особенно ему поверил, подумал только — человек проникся к нему сочувствием и захотел утешить, чтобы он окончательно не разочаровался в жизни. Правда, Федот звонил ему еще пару раз, интересовался, как у Макса дела, но при этом даже не заикался о своем предложении. И Макс окончательно уверился в том, что его новый знакомый таким образом проявлял человеческое внимание, ничего больше. Но сегодня, когда Федот опять позвонил, странное предчувствие, смешанное с непонятной радостью, охватило Макса. Оставшееся на работе время он просидел как на иголках и, едва стрелки на часах показали семь вечера, почти бегом устремился на улицу ловить такси.

Встреча была назначена неподалеку от дома, где он теперь жил. В небольшом питейном заведении, довольно грязном и неуютном, которое местные обитатели, в основном пожилые опустившиеся люди «из бывших», за глаза именовали Бородавкой. Здесь обычно подавали дешевую самопальную водку и пиво в розлив под такую же незамысловатую закуску. Макс изредка, когда уж совсем иссякали деньги, а до получки оставалось еще несколько дней, забегал сюда с похмелья, чтобы освежиться. Публика была простая, никто не лез с вопросами, не нарывался на конфликт. Здесь не только выпивали, но еще играли в шахматы или домино, ставкой служила порция водки. Иногда, правда, устоявшуюся атмосферу будоражил своими воплями седой бородатый мужичок по кличке Бетховен, местная достопримечательность. Перебрав, он терял над собой контроль и пытался орать арии из опер, слов которых не помнил совершенно, потому в основном брал на голос. В таких случаях целовальник вызывал наряд милиции. Стражи порядка молча брали мужичка под белы руки и отволакивали в воронок. Все опять успокаивалось, жизнь протекала равномерно. Лучшего места для конфиденциальной встречи, чтобы лишний раз не мозолить глаза особо любопытствующим гражданам, придумать было трудно.

Федот уже ждал Макса, сидя у окна за маленьким столиком на двоих. Они заказали себе по пиву с порцией креветок и перешли к делу. Федот без предисловий сообщил, что теперь точно установлено — Рафик с девушкой отправился за границу, в Германию. В каком точно месте или городе они там обосновались, узнать пока не удалось. Но заинтересованные люди хотели бы точнее выйти на след своего обидчика. Здесь у них и у Макса имелся общий интерес. Вопрос лишь в том, захочет ли Макс им помочь разыскать Рафика и заодно вернуть себе девушку?..

Макс ответил согласием. Внезапная решимость пришла к нему. Он сделает все, что в его силах, даже если ради этого придется расшибиться в лепешку.

— Не горячитесь так, выслушайте сперва все до конца, — тихим голосом продолжал внушать ему Федот. — От вас требуется только одно. Поехать в Германию, использовать там свои бывшие связи и попытаться выяснить, где точно этот тип может скрываться. Девушка тоже сможет в этом помочь, ее вам будет разыскать гораздо легче. Сам род занятий, к которым Рафик наверняка ее там принуждает, заставляет вашу подругу постоянно находиться на виду. А жизнь там у нее не сахар, она будет рада вырваться из лап сутенера любыми способами, даже отомстить ему… Это основная причина, которая подвигла моих знакомых обратиться к вам. В случае удачи сами не предпринимайте никаких решительных действий, тем более не обращайтесь в полицию. Рафика это может только спугнуть. Позвоните по этому телефону и ждите сигнала, когда можно будет забрать девушку. Дальше распоряжайтесь своей жизнью, стройте планы, как вам заблагорассудится. Но, естественно, о нашем уговоре, при любом исходе, больше никому ни слова. Девушку тоже не стоит посвящать в детали. Вы не могли без нее жить, отправились на поиски и нашли ее по своим каналам — все…

Макс кивнул, скомкал в кулаке, а потом спрятал в карман листочек с телефоном, который передал ему Федот. Они допили пиво и поднялись.

— Когда вы смогли бы улететь? — спросил Федот уже на улице.

— Когда? — Макс задумался, но совсем ненадолго. — Думаю, в самые ближайшие дни. Мне только нужно будет договориться на работе. Что-нибудь придумаю.

— Хорошо, — кивнул Федот. — Поездку вам тоже оплачивают, вот… — он незаметно протянул Максу небольшой бумажный сверток, который тот сразу спрятал в карман куртки. — Здесь должно хватить на дорогу туда и обратно, перемещение и проживание в Германии, другие расходы. Но особо не шикуйте, чтобы не бросалось в глаза… И вот еще что… Советую вам на время завязать с этим делом, — Федот выразительно щелкнул себя пальцем по кадыку. — Если нам с вами повезет и все получится, как задумано, вы сможете вместе с девушкой начать новую жизнь. Потому лучше совсем забудьте про алкоголь… Ну, все тогда. Остальные детали мы обсудим перед вашим отъездом.

Они пожали друг другу руки и попрощались. Федот сел в свою машину и уехал, а Макс направился к себе домой. Девушки, имени которой он так и не запомнил, уже не было в его квартире. Макс вздохнул с невероятным облегчением. Но тут же прошел в комнату, остановился в углу, где висела икона.

Обновленный Спас Иммануил смотрел на него строго и, как показалось Максу, с некоторой укоризной.

— Господи, — прошептал он, склоняя голову перед иконой. — Ничего ради себя не прошу, но умоляю, помоги мне ее найти…

В камере полицейского участка Настю продержали три дня. Никто к ней больше не наведывался, на допросы тоже не вызывали, но продолжали кормить, регулярно, с немецкой педантичностью, три раза в день и довольно сносно. На четвертый день ее заключения Настю отвели к следователю. Тот сообщил, что для нее есть хорошая новость. Среди вещей на квартире Рафика обнаружили Настин паспорт с просроченной туристической визой. Теперь личность госпожи Снежинской окончательно установлена.

Если бы вся ее вина ограничивалась только этим, да еще незаконным занятием проституцией на территории страны, Настю, скорее всего, ждала депортация на родину в самое ближайшее время. Обычная в таких случаях мера, которую германские власти применяли к женщинам из бывшего СНГ, любыми правдами и неправдами проникавшими в ФРГ в поисках работы. Но имелось еще заявление российского моряка в местную полицию. Он якобы провел ночь в номере гостиницы с проституткой, которая его опоила, вколола ему наркотики, а потом обокрала и сбежала к своему сутенеру. Собственно, логово сутенера и обнаружила полиция по горячим следам, но его самого там не оказалось. Но вся эта история для ее участников пахла сроком, и немалым.

Внешность Насти в чем-то совпадала с описанием пострадавшего, а в чем-то нет. Устроить же очную ставку им не могли, так как морячок в тот же день отбыл из порта Гамбурга на своем судне и неизвестно теперь, когда он опять здесь появится, да и появится ли вообще. Одним словом, подозрения имелись, но без веских доказательств. И поскольку Настя все отрицала на допросе, даже связь с пострадавшим, окончательно ее судьбу должен был решить суд. Но вот когда должно было состояться заседание судебной коллегии, это уже не ему, следователю, решать. Потому оставшееся до суда время Насте предстояло провести в тюрьме.

Муниципальная тюрьма города Гамбурга по нашим скромным меркам могла на первый взгляд сойти за дом отдыха закрытого типа или санаторий для больных, с кем врачи не рекомендуют общения. Камеры благоустроены и всегда открыты, днем можно беспрепятственно гулять по территории в ограниченной зоне. Отдельный туалет с французской сантехникой. Ванна, душ, стиральная машина. Настольный теннис для всех желающих. Кормили заключенных тоже довольно прилично, почти каждый день давали фрукты, овощи, мясо. Еду приносили отбывающие срок немки под надзором женщин-полицейских, и помещения убирали тоже зечки. В тюрьме имелся свой магазин, где продавались продукты и практически все, что необходимо женщине в повседневной жизни. В комнате для свиданий стояли автоматы с напитками, конфетами, сигаретами.