К этому времени как раз вернулась девочка. Окинув меня взглядом, она улыбнулась - видимо, осталась довольна.

Девочка указала на мою разложенную одежду и знаками велела взять ее с собой. Я с поклоном подчинился.

Далее она привела меня к бельевым веревкам, где я и развесил выстиранное. Отчищенные от крови остатки кольчуги и шлем я положил на пенек рядом. Тесак, посомневавшись и глянув на хозяйку, оставил там же.

После всего этого девочка пригласила меня на веранду, где я вновь уселся напротив нее в сейдза.

Но долго она не высидела.

- Гоменосай, - сказала она и пошла на кухню готовить. Я немного посомневался, но пошел за ней. Не то, чтобы я хорошо готовил, овощи порезать, лук почистить, посуду помыть - это я могу. Тем я под изумленно-благодарным ее взглядом и занялся.

Когда закончили с готовкой, девочка взялась за уборку. Я опять же вызвался помогать.

Потом я увидел поломанную лестницу и знаками предложил ее починить, благо руки еще плотницко-столярного ремесла забыть не успели. Девушка снова удивилась, но показала инструменты и сарай с готовыми материалами. Наверное, когда я принялся за работу, лицо мое светилось счастьем, потому что, глядя на меня, она лишь покачала головой.

Прибыл я ранним утром. До обеда занимался описанными делами. К обеду все еще никто не появился. Мы с ней покушали, и я принялся за дальнейший ремонт всего, что видел, а поломанного в додзе было много.

Поздно вечером появилась девушка постарше. Этой было лет восемнадцать-двадцать. Видок у нее был чуть ли не хуже, чем мой недавно: в крови, одежда изорвана, лицо усталое, но довольное.

Она лишь кивнула нам и поплелась в сторону горячих источников.

Ужин прошел так же, как и обед: в тишине. А утром ее уже не было.

За весь день нам удалось поделиться друг с другом лишь именами: я назвался Логиным, она (та, что выглядела на шестнадцать) представилась, как Юми. Та, девушка, что была в крови, не представилась вовсе.

На ночь девочка постелила мне в помещении наверху, лестницу к которому я отремонтировал (точнее отстроил заново). Я от души поблагодарил ее и лег спать.

* * *

Утром Юми поднялась еще до рассвета. Я это услышал и тоже спустился. Она готовила завтрак и заодно обед, видимо сегодня собиралась в школу. Я по мере своих возможностей ей помог с этим делом.

Затем она внимательно посмотрела на меня, кивнула каким-то своим мысям, что-то промяукала на своем, после чего убежала в школу. Я же занялся доделыванием всего, что не доделал вчера: ремонта в этом поместье требовалось много, а руки мои истосковались по мирной работе, так что занятие это мне было в радость.

Вернулась Юми далеко за полдень. Мы пообедали и продолжили свои занятия по хозяйству.

А к ужину, наконец прибыл тот, кого я ждал - мужчина, что стоял на верхушке дерева и кормил птиц.

- Мастер, - вышел я к нему и поклонился с максимальной вежливостью на которую был способен.

- Здравствуйте, молодой человек, - ответил он на мой поклон по-русски и мягко улыбнулся. - К сожалению не имею чести знать вашего имени?

- Я Михаил Логин. И я пришел смиренно проситься к вам в ученики! - склонился я еще ниже и даже дыхание затаил в напряжении.

- Ко мне? - удивился он.

- К вам, - подтвердил я.

- Почему же ко мне? - заинтересовался он.

- Я увидел, как вы кормите птиц два дня назад. Ваши возможности и искусство поразили меня до глубины души.

- Чему же ты хотел бы научиться у меня? - мягко спросил мужчина, имени которого я до сих пор не знал.

- Всему, чему вы сочтете нужным учить, с учетом некоторых особенностей моего организма...

- Особенностями? - заинтересовался он. - Что за особенности?

- Я бессмертен. У меня мгновенная регенерация. Мои кости не ломаются. А после некоего воздействия, еще и очень силен физически, - выпалил я на одном дыхании.

- Бессмертен? Вы уверены, юноша? - задал он вопрос, вовсю разглядывая меня.

- Ну... Теоретически, возможно, способ убить меня существует, но я такого пока не знаю, - честно признался я.

- А регенерация мгновенная... Насколько она быстра?

- Я, вместе со своим телом, в полном вашем распоряжении... Сэнсей!

- Ты не торопишься? Хо-хо, - весело изобразил он смех.

- Я надеюсь! - ответил я и улыбнулся.

- А не пожалеешь? Будет больно и тяжело! - предупредил меня он.

- На меня упал метеорит. Десять раз. Я знаю, что такое боль. И я ее не боюсь. Я шесть лет пытал себя для того, чтобы усилить это тело - я знаю, что такое трудно. И не боюсь, сэнсей!

- А зачем тебе сила, юноша? - задал он самый главный свой вопрос. Смогу ли я ответить так, чтобы его мой ответ устроил? И при этом не соврать... себе.

- Чтобы не убивать, Мастер, - максимально серьезно ответил я. - Мое тело, в его нынешних кондициях, позволяет мне измотать и убить почти кого угодно. Но я не хочу этого. А для того, чтобы защищать свои идеалы и тех, кто мне дорог, не лишая жизни, я должен стать сильнее. Настолько сильным, насколько это вообще возможно! - пояснил я свою мысль.

- Защищать, не убивая... Ты знаешь, что это задача труднейшая в боевых искусствах? - спросил он.

- Догадываюсь, - пожал я плечами. - Но что мне терять?

- Время? - предположил он.

- Времени у меня полно - я не старею.

- Что ж... Фальши я в тебе не чувствую. Недоговариваешь ты много, но лгать не лжешь.

- Я не посмею лгать Мастеру, - поклонился я.

- Ладно, юноша, ты сам ко мне пришел. Не взыщи теперь!

- Да, Сэнсей! - радостно воскликнул я, поднимая на него счастливые глаза.

А в голове вновь крутилась назойливая мысль: "Будет больно!".

* * *

Мужчину в кимоно звали Акисато Каваками. Девочку Юми Аято. "Дочь старого друга" - как представил ее Акисато.

Самого его очень интересовали мои "особенности". Очень.

Но начали мы только утром. На ночь глядя Акисато не стал начинать нового дела. Как говорится, утро оно вечера мудренее.

А вот после завтрака...

Напротив меня встала Юми... с катаной.

Увидев блеск ее оружия, я, извинившись, снял куртку от кимоно, поскольку крови будет много... И оказался прав: стоило первой царапине на моей коже исцелиться, девочка выключила осторожность и щадящий режим. А потом и вовсе вошла в раж. Мой короткий клинок не помог мне никак. Совсем. Казалось, что полоса стали в ее руках ививается как живая, проскальзывая и жаля с самых неожиданных направлений. Жалила, колола, рубила...

Добрая шестнадцатилетняя девочка.

Что я могу сказать? Меч ей после нашего боя пришлось точить. Он знатно затупился от ударов о мои кости. Девушка с упорством, достойным лучшего применения, старалась отрубить мне голову или руку. На восемьдесят пятом ударе по шее я считать перестал.

Кровь... Крови и правда из меня пролилось очень много. Примерно столько, сколько в организме пяти взрослых мужчин наберется. Странным это для меня не явилось, поскольку я подозревал, что она регенерирует в моем теле с той же огромной скоростью, что и все остальное. При этом не завися от количества потребленной жидкости. Как это возможно? Да кто ж его знает? Могу только предположить, что синтезируется из чистой энергии. А откуда энергия, даже и предположить не возьмусь.

Сразу после Юми Акисато вышел сам, не дав и минуты опомниться.

Его движения, тычки, удары были скупы, рассчетливы... и сокрушительны. С первых попаданий я понял, что бьет он насмерть. Как я это понял? Когда вам протыкают пальцем через глазницу мозг, когда от легкого касания корпуса в грудной клетке лопается сердце, когда кадык вырванный быстрым, практически невидимым движением руки, улетает куда-то в сторону, трудно не догадаться.

А он наращивал темп. Я "умирал" уже просто каждую секунду. Не успевало мое тело зарастить одно смертельное повреждение, как уже получало два следующих.