И ушёл.

Вечер получился очень напряжённым. Дело шло уже к полуночи, а Ярослава всё не было. Не выдержав, Коля было попытался рвануться следом, но мать осадила, мол, отец сказал сидеть дома, вот и сиди. Я была уверена, что парень не станет слушать - всё-таки главой семьи Дарья не была. Но нет: сверкнув желтеющими глазами, сжал руки в кулаки и уселся обратно на диван.

Сама мадам Бурова по-прежнему хранила сдержанную невозмутимость. После ухода мужа, она позвала всех за стол. Коля отказался, у нас с Надеждой Дмитриевной тоже аппетит пропал. Дарья не настаивала. Успокоив расхныкавшихся малышей (которые хоть и не понимали, что происходит, всё-таки чувствовали общее напряжение) проследила, чтобы они хорошо покушали, потом уложила спать.

Теперь, когда все сидели в гостиной и нервничали, "медведица"... вязала! Спокойно так, будто ничего и не происходит. А может, так и есть? Может, я ничего не понимаю, и слова Ярослава перед уходом не стоит брать в расчёт? Может, он тоже "перестраховщик", как Игорь?

- Что такое "Сигма"? - решив всё-таки расставить все точки над "i", спросила я.

- Отряд такой, - мрачно ответил Коля. - Специальный. По образцу "Альфы" у людей, только из оборотней. Папа раньше там служил.

Эм... так я что, была права? Волноваться не о чем?

- То есть, он пошёл на встречу с бывшими сослуживцами?

Желая хоть немного ослабить напряжение, я было попыталась улыбнуться, но одного Колиного взгляда хватило, чтобы понять - шутка не удалась.

- Нет, - вдруг подала голос "медведица", не отрываясь от вязания. - После Славиной отставки "Сигму" собрали заново.

Ничего не понимаю.

- И что, они здесь? Отряд спецназа? Для чего? И причём тут Катя?

Вдруг из соседней комнаты донёсся детский плач. Дарья взглянула на сына.

- Это Лена. Сходи проверь.

- Мама! Я что, по-твоему...

- Николай, - абсолютная невозмутимость, - иди и узнай, почему плачет твоя младшая сестра. Живо.

На этот раз парень сверкал глазами дольше. Но всё равно подчинился.

Дождавшись, когда за сыном закроется дверь, "медведица" снова заговорила:

- Раньше было по-другому. Раньше "Сигма" действительно избавлялась от преступников. Теперь они стали личными палачами Одинцовых. Избавляются от неугодных.

- Дайте угадаю - ваш муж их терпеть не может?

- Нет. - Дарья посмотрела на меня. - Вражда у них с твоим мужем.

Внутри всё заледенело и начало куда-то падать.

- Т-то есть... вы хотите сказать... "Сигма" тут из-за Игоря?! Их послали Одинцовы?!

- Слава думает, что да.

Выходит, Катя пострадала из-за нашего приезда?! Из-за кое-чьей безумной затеи непременно притащить меня сюда?!

- А... - Слова застревали в горле, пришлось прокашляться. - А Игорь знал?

Дарья пожала плечами.

- Без понятия. Но он искал "Сигму".

- Искал? Здесь?

- Даш, может поможешь Коле? - вдруг мягко вмешалась Надежда Дмитриевна, до этого молча сидевшая на диване. - Мне кажется, он сейчас Леночке только хуже сделает.

Несколько мгновений женщины смотрела друг на друга, будто молча разговаривая. Потом "медведица" снова пожала плечами и, отложив вязание, вышла из комнаты.

- Он знал, да? - спросила я, в упор глядя на Надежду Дмитриевну. - И всё равно поехал? Но не для того, чтобы "отдохнуть", верно? Зачем всё это? Что происходит?

Та покачала головой.

- Анечка, я ничего не знаю. Игорь уже очень давно мне не рассказывает о своей работе. - Слабо улыбнулась. - Не надо так нервничать. Уверена, всё будет хорошо.

Лёд внутри мгновенно вскипел, на языке уже вертелся резкий ответ. Но тут я Игоря понимаю. Надежда Дмитриевна была эдаким божьим одуванчиком, который волнуется из-за самого пустячного повода, да ещё к тому же сердечница - тысячу раз подумаешь, прежде чем рассказывать ей что-то. А если и соберёшься, будешь очень тщательно выбирать слова.

Но если Игорь действительно знал, и всё равно приехал... Чёрт подери, да чем он думал?! Приводить за собой таких "гостей"! Почитай, в дом своего друга! В свой дом! Это... это... да у меня просто слов нет!

Хотя...

В памяти вдруг всплыли слова Игоря перед отъездом. "Я хочу знать, что, пока меня не будет, с вами ничего не случится. Точно. На двести процентов". Он сам называл себя "перестраховщиком". И хотел, чтобы мы с Надеждой Дмитриевной пожили у Буровых...

Так вот в чём дело! Всё знал, но попытался перестраховаться. Однако "Сигма" оказалась не так проста.

Или всё-таки нет? Или это опять только часть чего-то большего?

Ох, дайте что-нибудь разбить! Ну, Белозерский! Попадись мне только! Всю душу из тебя вытрясу, но до правды докопаюсь!

Чтобы успокоиться, я, вскочив из кресла, начала мерить шагами комнату от окна к окну. Так, надо менять тему. А то и в самом деле чего-нибудь наворочу.

- Почему она так спокойна?

- Даша-то?

Судя по облегчению во взгляде, госпожа Белозерская думала точно также.

- Ну да. Её дочь скорее всего похитили какие-то уроды, муж в одиночку пошёл к ним. Я бы уже хлебала успокоительное. Вёдрами. А ей как будто всё равно!

- Нет, мне не всё равно. - Зайдя в комнату, Дарья снова уселась за вязание. Н-да, неловко вышло. - Но это мой муж - я верю ему и в него. Иначе быть не может. - Взгляд на меня. - Не должно. Это неправильно.

От этих слов сильно веяло чем-то сакральным, даже первобытным - до мурашек, до дрожи. Наверно, так и должна мыслить истинная медведица, жена медведя. Ей бы ещё завернуться в шкуру, в одну руку люльку с младенцем или веретено, а в другую копьё.

Но я-то, чёрт возьми, не матёрая медведица! Даже не волчица толком! И нет у меня выводка детей и многолетнего "замужнего" стажа за плечами! Студентка я! И замуж вышла даже не по расчёту - вынудили! За бабника, который, к тому же, волочился за моей матерью!..

Нет-нет-нет.

Тихо, Анечка. Хватит. Тебя уже несёт. Сейчас всё перебирать начнёшь. Не нервничай. Дыши глубже, сосчитай до десяти...

Так я себя успокаивала с полчаса. Потом вернулся Ярослав.

- Отойди от окна! - едва зайдя в гостиную, рявкнул он. Я тут же отпрыгнула, чуть не схватившись за сердце. - Все в подвал. Живо.

Ну уж нет!

- Что вы узнали?

"Халк" посмотрел на меня. Тяжёлый взгляд. Мрачный. Яростный.

- В подвал, - процедил Буров.

На мгновение стало страшно, но я сдержалась.

- Прошу вас. - Заставила голос звучать как можно твёрже. - Пожалуйста. Что с Катей? Она у "Сигмы"?

- Да. А теперь...

- Что им надо?

Молчание, лишь яростный взгляд.

Секунда, другая, третья.

- Белозерские. - Как по лицу ударил. - А теперь в подвал. Больше повторять не буду.

"Подвал" оказался натуральным бункером, эдаким бомбоубежищем на случай ядерной катастрофы: несколько комнат с очень плотно закрывающимися дверями, канализация, вытяжки, запасы еды, вода. Всё это мне показывал Коля, которого Ярослав оставил "за старшего". А сам куда-то ушёл. Дарья с малышами почти сразу отправилась спать, Надежда Дмитриевна вроде казалась бодрой, но через полчаса ей стало плохо и пришлось лечь в другой комнате.

У меня сна не было ни в одном глазу, нервы скребли желудок, завязывая его в узел. Чтобы хоть немного отвлечься, я и попросила младшего Бурова показать мне "бомбоубежище". Но легче не стало.

Ребёнок. Чёрт подери, Вавилова (ах, простите, Белозерская), из-за тебя страдает ребёнок. Вон и Коля на тебя косится без особого дружелюбия. И правильно. Да, когда Надежда Дмитриевна предложила "поговорить" с похитителями, Ярослав отрезал, мол, никаких переговоров с ублюдками. А толку-то? Почему для Коли какая-то непонятная девица, которую он видит первый раз в жизни, должна быть важнее родной сестры? А Дарья? Она, конечно, как и всегда была воплощением невозмутимости. Но думает-то наверняка также - дочь как-никак.