- Давай начистоту. Это ты сделал?

Игорь усмехнулся.

- Михаил Вавилов хочет говорить прямо? Принесите календарь, этот день нужно отметить. - Закурил. - Не думал, что влияние Кали будет таким сильным. Любовь зла и всё такое?

Сидя за столиком в одном из рассыпанных по центру города кафе, они ничем не отличались от остальных посетителей. Просто двое мужчин, уже не молодых, но ещё не пожилых. Один чуть старше, с лёгкой проседью в тёмно-русых волосах. Взгляд серых глаз спокоен, но мрачен, пальцы то и дело касаются золотого обручального кольца. Другой - жгучий брюнет. Сидит развалившись, много курит, то и дело поглядывая на проходящих за окном девушек.

- Мне не до шуток, Игорь. Гибель Волкова - твоих рук дело?

- Какого именно? Их в последнее время дохнет, как мух.

- Последнего. Леонида Волкова. Который разбился на самолёте.

- Ты сам ответил на свой вопрос, - пожал плечами Белозерский, выдыхая дым. На губах по-прежнему блуждала усмешка, но взгляд карих глаз оставался пристально-неподвижным. - Авиакатастрофа. Трагическая случайность. Фатум.

Руки Михаила сжались в кулаки.

- Юлишь.

Его собеседник лишь хмыкнул.

- Ты знаешь, будь моя воля - вся их семейка уже была бы закопана. Может, кто-то хочет сделать мне подарок?

- Игорь!

- Да ни причём я. Ни причём. - В голосе Белозерского появилось раздражение. - Кстати, а почему ты спрашиваешь? Решил снова окунуться в нашу грязную лужу?

- Нет уж. Мне хватило.

- Значит, моё предложение ты тоже...

- Да. На такой риск я пойти не могу. Настя - тем более.

- Ну, с ней-то всё понятно, - криво усмехнулся Игорь, пристально глядя на друга. - Кали быстрее загрызёт саму себя, чем согласится со мной. А ты? Вроде, на отсутствие мозгов никогда не жаловался. Скорее, на их избыток.

- Я забочусь о безопасности своей семьи, - отрезал тот. - Ты же предлагаешь подставить мою дочь под удар.

- А у тебя какие варианты? Защищать её в одиночку?

Откинувшись на стуле, Михаил принялся тереть виски. Молчал.

- Сам знаешь, это ещё опаснее, - тем временем продолжил Белозерский, уже настойчивей. - Со мной твоей девочке нечего бояться. Да и вам с Кали...

- Тебе нужно моё место в Собрании, - перебил его Михаил. Взгляд серых глаз был как никогда тяжёлым и мрачным. - Так?

Десятисекундное молчание. Очередная струя дыма.

- Да, - наконец ответил Игорь. Уже без намёка на усмешку, очень серьёзно, почти мрачно. - Кто-то же должен решать проблемы. Ты пачкаться не захотел - а мне не впервой.

- Я хотел, чтобы меня оставили в покое. Меня, мою жену и мою дочь.

- Тогда соглашайся. Отдашь своё место мне - тебя никто никогда не побеспокоит. Просто не будет смысла.

Михаил тяжело вздохнул.

- Я... подумаю.

- Подумай. - Игорь бросил окурок в пепельницу. Поднялся. - Только не так, как обычно. Не затягивай. Сейчас время действовать, а не размышлять.

Ушёл.

Телефонный звонок раздался через три дня.

Вообще, я не слишком люблю осень, особенно питерскую. Не из-за начала учебного года - в конце концов, класс у нас вполне себе дружный, да и учителя хорошие. За лето, бывает, даже соскучиться успеешь. Нет, всё дело в погоде. Если сентябрь ещё ничего, терпимо, то через несколько недель дожди напрочь вымывают из города все краски, превращая его в натуральное болото, серое и унылое. Все желания впадают в спячку, чувствуешь себя какой-то сонной лягушкой, увязшей в вате. Хочется разве что сидеть дома в обнимку с горячим чайником и таскать из буфета шоколадки. Ну и занавески задёрнуть и не раскрывать до весны - чтобы не видеть эту мерзопакостную серость. Фу. А вернее - ква.

Но в этом году всё было по-другому. Сентябрь и даже октябрь выдались хоть и не слишком тёплыми, но зато сухими и, что самое главное, солнечными. Это просто потрясающе! Наверно, именно такая осень вдохновляла Фета, Некрасова, Тютчева и других "певцов природы". Даже в большом городе она негромкая, задумчивая, с едва заметными нотками меланхолии, но без этой ноющей, высасывающей все силы тоски и сонливости. Воздух хоть и влажный, но бодрящий, насквозь пропитан запахом дождя и палой листвы. Солнце вечерне-низкое, неяркое, но, в отличие от лета, не ленивое, а скорее загадочное. В его лучах всё вокруг как бы подёрнуто лёгкой-лёгкой дымкой, и даже в привычных вещах вдруг появляется что-то новое, какое-то волшебное очарование, флёр, какая-то тайна.

Именно благодаря такой осени, вот уже два месяца у меня по утрам хорошее настроение. Особенно ценно это сейчас, когда начались каникулы. Не сказать, чтобы энергия постоянно била ключом, и я весь день ношусь, как угорелая - до такой степени вытравить из меня лень не под силу даже волшебству. Но зато хоть было желание не только тупо валяться на диване, пялиться в экран ноутбука и хлестать чай, а ещё и что-то сделать, куда-то сходить.

- Хочу юбку, - заявила я, когда мы с мамой зашли в торговый центр.

Она вдруг резко остановилась и начала озираться.

- Аня? Господи, где моя Аня? - Потом посмотрела на меня. - Девушка, у меня тут дочь пропала, вы её не видели? Ей шестнадцать, светленькая такая, с длинной косой. Нет, не попадалась?

И это - взрослая женщина, человек (ну, почти человек...), называющий себя моей матерью! Которая ещё и возмущается, когда папа говорит, что он - отец-одиночка, и что дочерей у него не одна, а две. Кошмар.

- Девушка, хватит говорить глупости, - парировала я папиным тоном. - Какая дочь, какие шестнадцать? Вы сами-то давно паспорт получили?

Засмеялась.

- Ладно, ладно, взрослая. Чего это вдруг? Тебя ж обычно из штанов не вынуть, а тут сама юбку просишь.

Я фыркнула. Оглядевшись, бодрым шагом направилась к ближайшему отделу с женской одеждой.

- Вот хочет мне перемен в жизни. Заставку на телефоне поменяла, теперь пришло время гардероба. Что, нельзя?

- Да можно. Просто уже холодать начинает. И вообще, ты носить-то будешь? А то купим, и будет она висеть в шкафу.

- Ой, вот только не надо. Я тебя знаю, ты себе заберёшь.

На это мама лишь виновато пожала плечами. Ещё бы! Да за ней глаз да глаз нужен! Всякие мои кофты-блузки-свитера она не носит, ибо в груди жмёт, а вот джинсы и шорты - только так! А всё почему? Потому что у неё непропорциональная фигура с нестандартными размерами, которые не в каждом магазине найдёшь? Или она в принципе слишком толстая? Или очень худая? Ах если бы! Фигура у мамы - просто блеск, древнегреческие статуи бы позеленели от зависти. Она обалденно смотрится хоть в джинсах и кроссовках, хоть в вечернем платье и на высоких каблуках.

Но при всём при этом, несмотря на то, что эта женщина может позволить себе носить всё, что захочет, она таскает из моего шкафа мои джинсы, а новые кофты покупает только тогда, когда старые или расползутся по ниточкам или станут такими страшными, что не сгодятся даже на половую тряпку. Маме просто-напросто лень. Ходить, выбирать, мерить. Тратить время. В этом мы с ней полностью солидарны - я тоже не шибко люблю ходить по магазинам. Во всяком случае, за одеждой.

Увы, если себе она иногда покупает первую попавшуюся вещь в первом попавшемся магазине, то со мной носится как с писаной торбой. "Нет, абы что мы покупать не будем", "Померяй вот эти. Да, зауженные. Ну и что? У тебя хорошие ноги. Меряй, кому говорю!", "Смотри, вон та блузка сшита прям на тебя. А какой цвет! К глазам, да и с волосами будет хорошо смотреться. Давай, вдруг понравится"... И так далее, и тому подобное. А заканчивается всё одинаково: "Тебе точно нравится? Можно ещё куда-нибудь съездить", "Ладно, ладно, покупаем. Не ной".