Но нет.

- Принесли черти.

Игорь вдруг остановился. И напрягся. Не знаю как, но я почувствовала это даже сквозь дремотный туман.

- А? - Подняв голову, посмотрела на него. Мрачный, ни следа веселья и улыбки. - Ты чего?

Сонливость сняло как рукой.

Игорь не ответил, продолжая смотреть в одну точку. Я огляделась - видно плохо, но вроде ничего такого. Две машины. Дом. На крыльце огонёк - наверно, кто-то курит.

Так, стоп. А кто? Неужели...

- Папочка приехал. - Мрачно усмехнувшись, Игорь опустил меня на землю. - Ладно, пойдём поздороваемся.

Сказать, что встреча была напряжённой - значит вежливо промолчать. Она была наэлектризованной.

Наверно, со стороны всё казалось чинно-благородно. Игорь подошёл к отцу, поздоровался, познакомил со мной. Прикурив от его сигареты, поинтересовался, как тот доехал, как там Кузьмины - и так далее, и тому подобное. Виктор Васильевич отвечал хоть и не подробно, но спокойно. Оба говорили негромко, расслабленно - как бы, между прочим.

Внешне.

А у меня было такое ощущение, словно я нахожусь между двумя бомбами замедленного действия: на первый взгляд, ничего такого, но таймер тикает. И что будет после нуля... Чудится, взрыв. Да такой, что мамин "апокалипсис" по сравнению с ним, просто жалкая хлопушка.

Когда сигареты были докурены, мы пошли в дом. Надежда Дмитриевна хлопотала на кухне - накрывала на стол. Я тут же бросилась помогать, мужчины сели друг напротив друга. Как они, оказывается, похожи! Теперь, когда мы не на тёмном крыльце, а в ярко освещённой комнате, это особенно бросалось в глаза. Рост, сложение, лицо, жгуче-чёрные волосы - ну просто копировать-вставить. Разве что морщин у Виктора Васильевича было всё-таки больше, да кое-какие пряди уже белели сединой. А так, Игорь будто бы смотрел не на своего отца, а на самого себя из будущего. Поразительно.

За ужином беседа продолжилась, только теперь Виктор Васильевич говорил больше со мной. Расспрашивал про учёбу, семью, увлечения - в общем, почти те же самые вопросы, которые задавала и Надежда Дмитриевна. Правда, госпожа Белозерская была приветлива и очень мила, а вот её супруг... В стоматологическом кресле и то комфортней, чем под его взглядом.

Нет, всё-таки они с сыном разные. Очень. И дело даже не столько во внешности, хотя и в ней, если приглядеться, кое-какие отличия имелись. У Виктора Васильевича, например, глаза не просто карие - они чёрные. Кожа более загорелая. Нос с едва заметной горбинкой. Очень густые брови. Короче, на лицо южные корни, которые у Игоря всё-таки не столь заметны.

Но сильнее всего отличалась мимика. Да, сейчас оба Белозерских сидели с угрюмыми физиономиями. Но если младший мог изредка вскинуть бровь или хотя бы дёрнуть уголком губ, то старший будто бы носил каменную маску. Неподвижную. Непроницаемую. Эх, надеюсь, это у Виктора Васильевича только сейчас так. Иначе Надежду Дмитриевну можно искренне пожалеть. Может, у него хотя бы зверь не столь суров?

Покончив с вопросами, старший Белозерский замолчал, сосредоточившись на содержимом тарелки. Мы продолжали пить чай - после застолья у Буровых более плотно ужинать не хотелось. Надежда Дмитриевна поглядывала то на мужа, то на сына. С беспокойством, даже с тревогой. Но молча. Игорь тоже на отца не смотрел - скрестив руки на груди, мрачно разглядывал узор на скатерти, явно пребывая где-то в своих мыслях. Что же между ними произошло? Такое напряжение между отцом и сыном - почему?

- Что с Лёшей? - наконец спросил Виктор Васильевич, тоже наливая себе чая.

Лёша? Какой такой Лёша?

Игорь напрягся ещё сильнее.

- То же самое, - бросил он, по-прежнему не глядя на отца.

Виктор Васильевич, наоборот, смотрел на сына в упор.

- Ты говорил, что ему легче.

- Легче. Было.

- Опять хуже?

- Да.

- Почему?

На пару секунд Игорь замолчал. Рука, лежавшая на спинке моего стула, сжалась в кулак.

- Не знаю.

Виктор Васильевич аж встал. Каменная маска, будто бы закаменела ещё сильнее, но по глазам было видно - он в бешенстве.

- Давай-ка выйдем.

- Нет, - вмешалась Надежда Дмитриевна. Смотрела она по-прежнему с тревогой, но голос был спокоен. - Витя, очень тебя прошу. Сядь.

- Я сам разберусь, Надя, - процедил старший Белозерский, даже не взглянув на жену. - Не вмешивайся.

Теперь окаменел Игорь.

- Бать, ты коней-то придержи. Не с подружкой разговариваешь.

Судя по вспышкам в чёрных глазах, Виктор Васильевич уже был готов "обласкать" сына последними словами, но супруга не позволила.

- Успокойтесь оба. - На этот раз она чуть повысила голос. - Игорь, ты тоже не забывай, с кем говоришь. Витя, сядь. Пожалуйста. У меня уже начинает болеть голова.

- Принести капли? - Может, тебе лечь? - почти одновременно спросили мужчины.

Надежда Дмитриевна покачала головой.

- Нет. Просто не кричите и не ругайтесь. Витя, пожалуйста.

Чуть помедлив, её супруг снова уселся за стол.

- Ты говорил с доктором? - продолжила женщина, глядя на сына. - Почему Лёше опять плохо?

- Потому что лекарство не подействовало, - ответил Игорь, с каждым словом мрачнея всё сильнее.

- Но ведь были же улучшения.

- Были. Но Лёхин препарат - экспериментальный. Кольцов предупреждал, что улучшение может быть временным...

Виктор Васильевич перебил.

- Ты позволил брату ввязаться во всё это дерьмо! - прорычал он, сжимая кулаки. - Стать бесовской тварью! А теперь ещё и позволяешь ставить на нём опыты!

- Витя! - Надежда Дмитриевна схватилась за сердце. - Не говори так!

- Другого выхода нет, - отрезал Игорь. Его напряжение я чувствовала уже почти физически. - Все остальные лекарства Илья уже перепробовал. Он - гений медицины. Я ему доверяю.

- Поэтому позволяешь колоть Лёшке всякую дрянь?! - Старший Белозерский снова вскочил. - Я что тебе говорил? О чём просил? Следи за Лёшкой! Он тебе в рот смотрит! Глупостей наделает! А ты по бабам скакал! "Бизнес" свой делал!

Кажется, отсчёт приближается к нулю...

Надежда Дмитриевна снова хотела вмешаться, но сын не позволил.

- Да хоть на луну летал! - Он тоже поднялся. - Теперь-то что с этого? Прошлого не изменишь. Так что кончай мне мозг выносить. Что могу, то делаю.

- Со своими девками так говорить будешь! Щенок!..

Господи, да они сейчас подерутся!

- Кстати, о щенках, - не придумав ничего лучше, брякнула я. Поднявшись, взяла Игоря под руку. - Всегда мечтала. Давай заведём, хорошо?

Оба посмотрели на меня.

- Это тебя родители учили лезть в чужие разговоры? - проскрежетал Виктор Васильевич.

- Витя, капли! - воскликнула (не без лёгкой театральности) Надежда Дмитриевна, откидываясь на спинку стула и прикрывая глаза.

Напоследок смерив сына мрачно-яростным взглядом, старший Белозерский пошёл к холодильнику и достал лекарство. Младшего я потянула прочь из кухни.

- Пошли на улицу, а? Мне душно.

Слава всем богам и демонам, он поддался.

Мы вышли на крыльцо. Поставив локти на перила, Игорь полез в карман за сигаретами. Закурил. Давая ему немного остыть, минут десять я просто стояла рядом и молча смотрела в ночное небо. Но потом всё же решилась:

- Речь шла об отце Маши, да? - Кивнул. - А... а что с ним случилось? Если не хочешь говорить, я всё понимаю. И ни капельки не обижаюсь. Правда.

Вялая усмешка. Струя дыма. Тяжёлый вздох.

- Лёшка хотел стать оборотнем.

Так. А вот с этого момента поподробнее.

- В смысле - стать? А он разве не...

- Нет.

- А родители...

- Тоже. В нашей семье оборотень только один.

Ого!

- А такое вообще возможно? - задала глупый вопрос я. - Ну, в смысле, это же очень необычно, да? Появление оборотня в человеческой семье. Выходит, ты - уникум?