Ужас и отвращение к самой себе захлестнули с головой. Наверно, если бы не паралич, меня бы стошнило.

Что ты мне вколол, скотина?!

Нет, нет. Тише, Анечка. Вдох-выдох. Ты должна держать это под контролем. Это не твои чувства. Такого просто не может быть. Всё дело в той дряни, которая их провоцирует. Ты же понимаешь это, да? Осознаёшь. А значит можешь управлять. Должна.

Но это не желало уходить. Какой-то кровавый огонь, поднимающийся из глубин подсознания, рвущийся вперёд, вверх.

Я пыталась успокоиться, бороться. Вспоминала. Люди, события, места, чувства. Папин кабинет, на стене рисунок в красивой рамке (совсем как картина!) - это я ему на День Рождения нарисовала. Счастье. Гордость. Лето, парк, мама в кремовом платье, таком лёгком, воздушном. В руках ветка сирени, пышные волосы собраны под заколку с разноцветными камешками. Мама самая лучшая, самая красивая! Восторг. Обожание. Школа, Макс полез в драку с парнем, начавшим дразнить меня из-за прыщей. Нос ему разбил, потом родителей к директору вызывали. Благодарность. Тепло. Аромат пирожков тёти Веры, улыбка незнакомой, но очень милой девочки с огромным бантом, горячий чай после зимней прогулки, любимая песня...

Не получается. Не хватает. Оно поглощает всё, все образы, один за другим. Выворачивает их наизнанку, делая топливом для себя. Отец всю жизнь от меня что-то скрывает. Мать - да, она лучше всех. Мне не стать даже в половину такой же. Никогда. Максу пришлось разбить сердце. Своими руками. Врать ему. Сознательно. Делать больно.

Обида. Боль. Злость. Отчаяние. Ярость.

Как огненное кольцо. Оно сжимается, сжимается, огонь всё ближе. И одновременно поток. Захлёстывает, скоро накроет с головой.

- ...Что теперь?

Ещё один голос. Мужской. Низкий. Горький запах.

Как ни странно, это помогло очнуться. Мы возле дома Игоря. Машин до сих пор нет. Вместо них стоят трое... людей? оборотней? В чёрном. С оружием. А четвёртая...

- Аня! - воскликнула Надежда Дмитриевна. Голос дрожит, вся растрёпанная, бледная, как смерть. - Господи боже, отпустите девочку!

Несчастная женщина было рванулась ко мне, но один из "чёрных" грубо схватил её за локоть, а другой приставил пистолет к виску. Охнув, она пошатнулась, но всё-таки удержалась на ногах.

Оно сделало новый рывок вперёд, но тут я даже не пыталась сдержаться. Тут мы были согласны. Ублюдки! Подонки! С пенсионерками-сердечницами воюют! Ну ахринеть какой спецназ! Трусы! Падальщики!

- Да, действительно, - с явно деланой серьёзностью кивнул "Джей", подходя ближе. Актёр, мать твою! Лицедей хренов! - Катенька для нас ценности больше не представляет. Икс, - он посмотрел на того самого "чёрного" с низким голосом, - сходи обрадуй малышку. Только смотри, чтобы она опять тебе в руку не вцепилась.

Молодец, Катька! Так их!

Главное, чтобы она не поплатилась за подобную выходку...

"Чёрный" ушёл.

- Ну а вы, Надежда... - было продолжил этот клоун, но женщина перебила.

- Прошу вас!.. - В голосе уже слышались слёзы. - Умоляю!.. Отпустите нас!.. Ну... ну или хотя бы Аню!.. Девчонка же ещё совсем!.. Не губите, побойтесь бога!.. Вся жизнь впереди!..

Шут изобразил печаль.

- Увы, дорогая моя Надежда. Дмитриевна, правильно? - Этот выродок думает, что он на сцене, что ли?! - Так вот, увы. Но я атеист, в бога не верю. Для меня его нет, уж не сердитесь. А милую Анну я, кстати, и не держу. Сейчас она под действием одного любопытного препарата, который давит человека и будит зверя. - Опустил взгляд на меня. Улыбнулся. - Слышите, Анечка? Вы скоро станете полноценным членом нашего замечательного общества. Если сумеете вернуться, разумеется.

Что?! Да я тебя, тварь...

- О... о ч-чём вы?.. Господи, что вы с ней сделали?!

"Джей" пожал плечами.

- Всего лишь небольшой эксперимент. - Вдруг посмотрел вверх, в небо. - Так, где у нас луна? Ого! Надо же, как поздно. А господина Белозерского всё нет. Что ж, хорошо. Может, так даже лучше. Анна, вы уж меня извините...

С этими словами он вдруг перекинул меня себе на плечо, освобождая одну руку.

- Вы тоже, Надежда. - Кобура. У него на поясе. Пустая. - Ничего личного, только приказ оставить вашему сыну... м-м-м... назовём это посланием. Или предупреждением.

Нет! Нет, нет, нет! Не смей, тварь! Нет!..

Выстрел. Крик. Звук падения.

- Идёмте, Анна. - Я снова у него на руках. - С вами нам ещё надо перекинуться парой слов.

Хотелось кричать. Рычать. Выть. Огонь внутри будто бы добрался до самых глаз, щёки обожгли слёзы. Боли. Ярости. Бессильной.

Что бы со мной сегодня ни случилось, тварь. Если останусь в живых - я тебя найду. Слышишь?! Вот тебе мои слова! Найду и пристрелю! Сама, своими руками! Ты ответишь за всё, что сегодня произошло!

- Какие глаза, Анна, какой взгляд! - Зайдя в дом, этот ублюдок принёс меня в гостиную и уложил на диван. - Вы, конечно, замужем, но позвольте признаться - я очарован.

Сука! Я тебе устрою очарование! Я твои собственные глаза вырву и заставлю сожрать!

Всё тело начало колоть. Как мелкими иглами. Вроде слегка, но с каждой секундой сильнее. И сильнее. Сильнее. Поначалу казалось, что колет только кожу, но потом иглы будто бы начали проникать всё глубже. Я чувствовала, что начинаю меняться. Мышцы, кости - всё тело. Целиком.

Больше нет сил сопротивляться.

Оно пришло.

- О, я вижу, вы уже на грани. Хорошо. Ещё чуть-чуть, Анна. - Перед глазами начало всё расплываться и меркнуть. Голос звучал уже над ухом. - И напоследок. Джей сто сорок девять, Анна. Это очень важно. Джей. Сто. Сорок. Девять. Запомните, если захотите узнать, зачем всё это, и что происходит. Уверен, папа вам с удовольствием расскажет. Хм, думаю, сейчас это будет лишним...

Руки на теле. Раздевают.

Не вижу. Не слышу. Ничего.

Только боль.

Ужас.

Тьма.

Выстрел Игорь услышал, когда они с отцом уже ехали по деревне. После звонка Ярослава зверь внутри так и рвался наружу, а теперь и вовсе взбесился. Он жёлтыми глазами смотрел из зеркала, он скалился, обнажая клыки. Он жаждал расплаты.

Но Игорь сдержался. Не время, брат. Потом мы с тобой порвём их в клочья. Напьёмся крови, сожрём, если захочешь. Но потом. Не сейчас. Сначала женщины. Мать, родная мать. Та, что выносила, родила, заботилась. И жена. Такая молоденькая, ни разу не обращалась. Больше девушка, чем волчица. Но запах - одно удовольствие. Аромат. Соблазнительно чистый, уютный, но с лёгкой примесью чего-то терпкого, жгучего. Манит воспользоваться законным правом и одновременно успокаивает, расслабляет.

Ради них. Сдержаться. Собраться.

Вместо того, чтобы сразу ехать к дому, Игорь свернул к Буровым. Где его уже ждали.

- Катю вернули, - поднявшись со ступенек крыльца, сказала Дарья, как только Белозерские вышли из машин.

Игорь вскинул бровь.

- Не понял. И почему... - начал было он, но медведица перебила.

- Они у Сигмы, - отчеканила женщина, невольно пряча взгляд.

- Кто?

Пауза.

- Аня. И Надежда.

- Где эта ваша Сигма? - мрачно спросил старший Белозерский, сжимая руки в кулаки.

- Даша. Какого. Хрена, - почти одновременно прорычал младший. - На кой ляд вы их отпустили? Где Славка?

- Пошёл за Колей, - всё также спокойно ответила медведица.

Но взгляд не подняла.

- Где они?! - уже взревел Виктор Васильевич. - Даша, ты меня слышишь? Где моя жена?!

Медведица едва заметно вздрогнула.

- Их главный сказал, что ждёт вас. Дома.

Она ещё продолжала говорить, а старший Белозерский уже пошёл к машине.

- Далеко собрался? - окрикнул младший.

Но тот лишь молча сел за руль и завёл мотор. Выругавшись, Игорь тоже сел за руль.