— Но то женщины! — возмутился канарец. — Именно женщины, а вовсе не педики в перьях!

— Ни одна женщина, как бы ей ни хотелось взглянуть на твое сокровище, не предложит тебе за это горсть соли в самом сердце прерий, — андалузец сложил руки в умоляющем жесте. — Прошу тебя!

— Ни слова больше!

— Только один разочек!

— Я сказал — нет, значит — нет.

Между тем, туземцы внимательно прислушивались к их спору и, казалось, прекрасно понимали, о чем идет речь, поскольку снова открыли рог и отсыпали из него вдвое больше соли.

Схватившись за голову, Андухар едва не зарыдал от отчаяния:

— Ради Бога, покажи им! Ты же понимаешь, как много это значит для нас! Так доставь им это удовольствие, покажи им свою чертову свистульку! Ведь не откусят же они его, в самом деле!

— Я бы не был так в этом уверен...

— Прошу тебя! Нам так нужна эта соль!

Какое-то время Сьенфуэгос еще колебался, но его друг продолжал настаивать, и в конце концов ему пришлось встать, распустить тесемку на штанах и спустить их вниз.

Все трое долго молчали, взирая на представшее их глазам зрелище, после чего один из «тех, что притворяются женщинами» что-то сказал, и андалузец немедленно перевел его слова:

— Он утверждает, что это ты человек-змея, а вовсе не сиу.

— Ну что, теперь я могу его убрать?

— Конечно, приятель, прячь его поскорее, пока не украли, — фыркнул в ответ Андухар и с улыбкой добавил: — Жаль, у меня нет такой красоты, а то бы все проклятые старухи кончали бы на счет раз!

Закончив трапезу, действительно превосходную и достойную самого Пантагрюэля, туземцы по своему обыкновению пошептались, после чего один из них сказал, что им было бы очень интересно узнать мнение почтенных гостей об одной странной штуковине. Она попала к типпба два года тому назад, но до сих пор никому так и не удалось выяснить, для чего она может служить.

Он вышел в соседнюю комнату, где, видимо, они спали и хранили особо ценные предметы, и вскоре вернулся с большим свертком из собольего меха, который с большой осторожностью положил на землю.

С глубоким почтением и даже страхом он развернул сверток, наблюдая при этом, какое впечатление произведет его содержимое на «бородачей».

Сильвестре Андухар и Сьенфуэгос переглянулись, и андалузец печально произнес:

— Это аркебуза капитана Барросо. Он никогда с ним не расставался, и раз его аркебуза здесь, это значит, что он мертв.

— А ты точно уверен, что это его аркебуза?

— Здесь выбиты его инициалы: «В-Б», Васко Барросо. Я не раз стрелял из этой аркебузы.

Затем он спросил у туземцев, как попала к ним эта вещь, и те ответили, что два года назад у них побывал отряд сиу, направляющийся на юг, чтобы продать шкуры живущему там племени криксов; они и принесли сюда эту штуку. Видимо, они устали тащить с собой тяжелый и бесполезный предмет, а потому предпочли обменять ее на соль.

— Так вы знаете, для чего он служит? — спросили они под конец.

Ответ андалузца прозвучал настолько уверенно, что смог бы обмануть и не столь доверчивых собеседников.

— Это земное воплощение самого могучего из наших богов.

Сискво в недоумении переглянулись, и высокий удивленно спросил:

— Это что же: бог вот так и выглядит?

— А откуда вы знаете, как выглядят боги, если их никто никогда не видел? — ответил хитроумный Андухар.

Видимо, такой ответ показался им вполне убедительным, поскольку они тут же вновь зашептались, после чего хитроглазый спросил, указав кивком на оружие:

— И что вы нам дадите в обмен на вашего бога?

Сильвестре Андухар повернулся к канарцу:

— Как считаешь, она может нам пригодиться?

— Кажется, она в хорошем состоянии, — ответил тот, внимательно рассматривая оружие. — Я вижу, тут даже порох есть. — В этих местах аркебуза не помешает.

— А где мы возьмем пули?

Сьенфуэгос кивнул в сторону стоящей в углу корзины:

— Сделаем вот из этого.

— Из золота? Ты собираешься отливать пули из золота?

— А почему нет? Это единственный металл, который у нас есть, и если уж он не пригоден ни для чего другого, то почему бы не сделать из него пули?

Андалузец так и покатился со смеху, то и дело качая головой, не в силах поверить в немыслимое предложение.

— Вот же мать твою! Да если бы мы смогли увезти с собой все это золото, мы стали бы самыми богатыми людьми в Андалузии, а ты предлагаешь лить из него пули, — он снова неодобрительно покачал головой и добавил: — Я же говорю, удача ходит за нами по пятам!

Смех смехом, но одно дело — решить заполучить аркебузу, и совсем другое — убедить владельцев ее отдать, ведь туземцы должны были потребовать что-то взамен, а путешественники мало что могли им предложить.

Устав наблюдать, как Андухар долго и безуспешно торгуется, Сьенфуэгос решил вмешаться, дав ему дельный совет:

— Скажи, что у нас есть амулеты, которые навсегда отгонят злых духов.

— О чем это ты, черт побери? — растерянно спросил Сильвестре Андухар.

— Ты просто предложи им четыре мощных амулета, которые они потом смогут обменять на соль или на что угодно, а об остальном я сам позабочусь.

Когда Сильвестре Андухар перевел хозяевам столь неожиданное предложение спутника, краснокожие, посовещавшись, заявили, что если эти амулеты и впрямь мощные и действенные, они согласны на сделку.

Сьенфуэгос вышел наружу, нашел толстый стебель тростника, наполнил его порохом, замазал глиной с обоих концов, после чего вернулся в дом, поднес его к огню и принялся нараспев произносить какую-то тарабарщину, сопровождая слова загадочными жестами.

Решив, что стебель достаточно нагрелся, Сьенфуэгос бросил его в огонь, воздев руки к небу и призывая на помощь богов.

Тут же раздался взрыв, стебель разлетелся на куски, которые тут же разметало в разные стороны, а вверх поднялся столб такого густого, черного и едкого дыма, что «те, кто притворяется женщинами», дико завизжав, выскочили из хижины как угорелые, промчались по берегу и бросились в воду, чтобы поскорее добраться до противоположного берега.

Андухару потребовалось все его красноречие, чтобы убедить хозяев — «бог грома» не явит свой истинный облик до тех пор, пока они его не позовут. Спустя полчаса они вернулись — мокрые, дрожащие, жалкие и усталые, с облепившими головы влажными волосами и потеками краски по всему телу.

Глядя на канарца со смесью страха и восхищения, они не могли не признать, что амулет человека-змеи так же великолепен, как и его необыкновенное мужское достоинство.

В последних словах туземцев прозвучала мольба:

— Если бы ты остался с нами, то стал бы настоящим королем прерий.

С этого дня Андухар завел привычку дразнить Сьенфуэгоса: он вытягивал губы трубочкой, словно в поцелуе, и называл его «мой сладкий король прерий».

Аркебуза Васко Барросо оказалась страшно тяжелой, громоздкой, неудобной, да притом еще и весьма коварной: при каждом удобном случае она пыталась отстрелить руку, ухо или выбить глаз. Только попасть из нее в неприятеля, если бы тот оказался в пределах досягаемости, было крайне сложно.

От нее было много шума, но мало толку.

Из нее никого не удавалось убить, зато многих удалось напугать.

Уже давно остались далеко позади безутешные сискво, которые простились с ними со слезами на глазах, хватая за руки «повелителей богов грома» и пытаясь всучить им как можно больше подарков, непреклонно отвергнутых. Теперь друзья сидели на берегу очередного ручья, пытаясь превратить эту ржавую и бесполезную штуковину в нечто стоящее того, чтобы тащить ее с собой долгие недели, а то и месяцы.

Первым делом они тщательно почистили аркебузу, оттерли песком от ржавчины и смазали оленьим жиром.

Затем надсекли кору ближайшего дерева и пропитали его клейкой смолой тонкую веревку, которую затем окунули в порох. Частицы пороха прилипли к смоле, а когда веревка высохла, в их распоряжении оказался превосходный самодельный фитиль.