О, что это был за поцелуй! Я сомневаюсь, что даже во всех прочитанных мною романах существовал подобный. Одновременно нежный и страстный, он забирал у меня воздух, и тут же возвращал его. Голова кружилась, а ноги стали ватными от нахлынувших ощущений — если бы меня не держал герцог, по-прежнему сжимая в крепких объятиях, я бы просто упала. Мне показалось на мгновение, что все окружающие звуки пропали — пение птиц, шелест листьев; все проблемы остались там, за лесом, в другом мире, другой реальности… Здесь же были только мы и наш поцелуй. И это длилось одновременно несколько секунд и целую вечность.

Да, пожалуй, это могло бы меня переубедить… Если бы на моем месте был кто-то другой. Мне было тяжело поверить в правдивость его слов. Особенно Его слов. Он не простой мальчик-повеса с соседней улицы, которому нечего терять и он может позволить себе быть искренним, он — один из влиятельнейших людей Империи, выросший и живущий среди интриг и интриганов, для него сыграть любовь и симпатию ничего не стоит. И я тоже была пешкой в его политической игре.

Я собрала все силы, что у меня остались, и прервала поцелуй, отталкивая от себя Уилберта.

— Извини, неубедительно, — прохрипела я, отводя глаза. — У меня там… мясо сейчас сгорит.

С этими словами я развернулась и бросилась в дом.

Глава 17

Вернувшись, я заметалась по комнате, не зная, за что хвататься. Сердце колотилось, как бешеное, и больше всего я боялась, что Уилберт сейчас зайдет вслед за мной и начнется какой-нибудь не очень приятный разговор. Но герцог бежать и ругаться не собирался, так что мало-помалу я успокоилась и принялась за готовку.

Уилберт вернулся в дом, когда я уже успела прибраться и как раз раскладывала приготовленную еду по тарелкам. К счастью, мужчина уже был в рубашке — повторного явления полуобнаженного тела я бы не перенесла. Я с опаской ждала каких-то неприятных слов, но Уил делал вид, словно ранее ничего не произошло.

— Я немного прошелся по округе, — сказал де Инжеборг, присаживаясь за стол. Я поставила перед ним тарелки с супом и ребрышками, герцог благодарно кивнул, берясь за ложку. — Как я и думал, это королевские леса Ваалама, там дальше по дороге я нашел развилку с указателями. Я уже послал весточку Ванессе и даже получил ответ… Ближайшее место, от которого нас могут забрать — это небольшая, но богатая деревенька Аббартен, там часто останавливаются по пути в свои владения вааламские аристократы. Оттуда до Гроннинга уже рукой подать будет. Но придется пройтись несколько километров пешком, я вряд ли смогу нормально объяснить в каком месте леса мы находимся — территория довольно обширная, увы…

Герцог вопросительно посмотрел на меня, и я кивнула, улыбнувшись:

— Я понимаю, не переживайте — пешие прогулки меня не пугают.

— Все-таки на “вы”? — склонил голову Уилберт.

— Не обижайтесь, милорд, но мне будет так проще, — я отвела глаза.

— Хорошо, — ответил он, и дальше трапеза проходила в молчании, нарушаемом только стуком ложек.

После этого Уилберт вызвался помочь с посудой, но вместо этого я попросила его заделать разбитое окно — чтобы лесные животные не смогли попасть внутрь. Уилберт приладил туда пару дощечек — получилось криво, но надежно — для временной заглушки сойдет. После чего прямо на столе магически выбил послание для владельца дома, где сообщил, где и как он может получить компенсацию за наш вандализм. Я же быстренько убрала явные следы нашего пребывания, вымыв посуду и собрав накопившийся мусор.

Герцог надел потрепанный, но все еще целый плащ, я кое-как привела себя в порядок и мы, наконец, покинули гостеприимное жилище, отправившись к пункту назначения. Я поймала себя на мысли, что чувствую некоторое сожаление — после всех приключений тихое уютное местечко было для меня как бальзам на душу…

День был погожий, но в лесу, к счастью, было довольно прохладно. Чем дальше мы шли по неровной путаной дорожке, тем больше местность напоминала предгорную. Вскоре мои догадки подтвердились — мы вышли к обрыву, и открывшееся взору зрелище просто захватывало дух. Я с восторгом подбежала к краю, взбираясь на небольшую плоскую скалу, и застыла, не в силах выразить переполнявшие меня чувства.

И действительно, было на что посмотреть. Внизу простиралась обширная долина, которую рассекала довольно широкая речка — поверхность искрилась от солнца. Долину окружали холмы и горы с усеянными растительностью склонами. Над всем этим реяло пронзительно синее небо, с проплывавшими по нему легкими пушистыми облаками; одно из них как раз закрыло солнце, и пробивающиеся через него лучи освещали долину рассеянным теплым светом. Теплый порыв весеннего ветра взметнул мой балахон и волосы, и я вскинула руку, чтобы убрать непослушные пряди от лица.

— Взгляд богов, — сказал забравшийся вслед за мной на камень герцог, и я от неожиданности вздрогнула, оступилась, и обязательно бы упала, если бы Уил не схватил меня за руку, притягивая к себе. — Считается, что такие лучи солнца означают то, что боги обратили на смертных свой взор и это приносит удачу…

— А по-моему это обычное погодное явление, — пробормотала я, раздумывая о том, стоит ли выдернуть руку. Герцог держал ее крепко, так что я решила сделать вид, что не обратила внимания, и вообще так безопаснее. И не выпускаю я ее не потому, что мне это просто нравится, конечно, нет.

— Ты не романтик, Зельда… — усмехнулся герцог. Я отметила, что он не перешел со мной на вежливое и прохладное “вы", как сделала я. Впрочем, он и раньше со мной не церемонился. Вот и отлично, запишу эту невоспитанность на счет Уилбертских недостатков, список которых я решила расширять как можно больше, чтобы совладать со своими проснувшимися чувствами.

— Я реалист. Но ведь и вы тоже… — парировала я.

— Это так, — серьезно ответил герцог. — Но люди любят верить в такие вещи. Они приносят надежду. А надежда и вера — сильный инструмент.

— В руках умелого музыканта… Вера в несбыточное ослабляет человека, его мечтами становится легко манипулировать. Проще жить, если знаешь свои границы.

— И намного скучнее…

— У любой медали есть оборотная сторона.

— Предпочитаешь видеть только лишь ее?

— Предпочитаю о ней не забывать.

— Что ж, честный ответ.

Мы еще немного постояли, думая каждый о своем, при этом продолжая держаться за руки. Молчание первым нарушил герцог.

— Нам пора идти, Зельда…

— Да, конечно, — очнулась я, с сожалением окидывая долину взглядом последний раз, стремясь запомнить каждую деталь. Потом герцог помог мне спуститься.

— Тебе нравится здесь? — спросил он, улыбнувшись, когда я спрыгнула вниз, опираясь на его руку.

— Да, неплохой вид… Мне бы хотелось иметь здесь дом, чтобы иногда приезжать отдохнуть от всего… Уилберт, я бы хотела попросить вас также обращаться ко мне на вы. Если вас не затруднит, — добавила я, стремясь казаться бесконечно вежливой.

— Затруднит. Но как пожелаешь… Пожелаете, — улыбка стерлась с лица герцога, будто ее там никогда и не было. Даже серые глаза потемнели. Он вырвал руку и быстрым шагом пошел вперед по дороге, круто спускающейся вниз по склону, не дожидаясь меня или моего ответа. Мне ничего не оставалось, кроме как припустить за ним следом.

***

То ли моя просьба так задела Уилберта, то ли он стремился как можно скорее добраться до места встречи, но шел он так быстро, что я едва за ним поспевала. И не скажешь, что пол ночи провалялся без сознания! Буду считать, что у меня невероятные целительские задатки, вон полумертвого на ноги подняла. И где же благодарность за мои мучения? Но унижаться и просить делать привалы мне не хотелось, зная характер герцога: он бы наверняка выразил свое сочувствие тонной ядовитого сарказма, подчеркнуто вежливого и учтивого. Я уже не раз становилась свидетелем такого его поведения еще во дворце в Прайере, да и сама бы не осталась в долгу — приключения прошедших дней открыли во мне какие-то новые грани, такие как возможность дерзить наглому собеседнику, и мы наверняка бы поцапались. Сам же Уилберт оборачиваться и проверять, как я там, тоже считал выше своего достоинства.