Узник За крепкой дверью каземата, За толщей каменной стены — Размерно-гулкий шаг солдата, А за решеткой — серп луны… Здесь все, как в келье богомольца: И хлеб мой, и вода в ведре, И мысли, змей ползущих кольца, И сон на каменном одре — Пусть смерть зовет на поединок! Еще под властью лунных чар, Я знаю, павший духом инок, Что жизнь и здесь — великий дар! Пусть давит страшный гнет опеки, Пусть где-то бодрствуют враги, — Я жив!.. И, опуская веки, Считаю гулкие шаги… «В том, что счастья не было и нет…» В том, что счастья не было и нет, Кто же больше, как не ты, виновен, — Ты, который плакал столько лет И молил о нем в тиши часовен? За мечтою, как дитя упрям, Гнался ты по разным дальним странам, Плавал долго по семи морям, Поддавался без конца обманам. Часто было: ветер уносил Тщетный зов твой в шуме непогоды; Звать напрасно не хватало сил; Было страшно, что уходят годы… Не зови, смирись и не грусти; И не жди, чтоб кто-нибудь ответил. Ты не встретил счастья на пути… Может быть, прошел и не заметил. «Сегодня я, еще живой…» Сегодня я, еще живой, Пришел на старое кладбище, Мое грядущее жилище… И, с непокрытой головой, Иду, куда ведет тропинка… В лучистом воздухе, спеша, Пылинки реют… А душа — Как золотистая пылинка. Что в том и ей, что воздух синь? Она от жизни отлетела, И путь ее земного тела Закончен набожным: — «Аминь!» «Быть может, так предрешено Судьбою…» Быть может, так предрешено Судьбою, Чтоб тень любви на сердце мне легла… Что я люблю, что я живу тобою, Не угадать, не знать ты не могла. Ты принесла тревогу, трепет, смуту В мой тихий мир, но я благодарю И каждый миг, и каждую минуту За то, что я тебя боготворю. Я всей душой иду тебе навстречу… Великая есть нежность в том, кто стар, И нежностью я на призыв отвечу… Придешь ли ты и примешь ли мой дар? «Вечное время бежит и бежит все без устали…»
Вечное время бежит и бежит все без устали… Юность пройдет и наступят годины борьбы. Что ж суждено тебе? Страшное ложе Прокруста ли, Ложе ль из роз, по капризу лукавой Судьбы? Жизнь, лишь в начале на вешнюю радость похожая, Душу позднее придавит, где нужно — согнет… Если бы в жизни нам выдалась осень погожая! Если б нам к осени сбросить наш тягостный гнет! Только мечтателям ложе из роз обетовано, Только в мечтах оно грезится жалкой толпе… В жизни земной только с призрачным счастьем даровано Встретиться нам где-нибудь на случайной тропе… «Мы знаем смерть… О, мы так близко знаем…» Car, helas, nous mourons trois fois… J. Green Мы знаем смерть… О, мы так близко знаем, Как умирает в муках наша плоть! Союз души и тела расколоть Придет Судьба, чей суд непререкаем… Но нам не раз, а трижды суждено Уйти из мира, трижды умирая: Свечу любви потушит смерть вторая В живых сердцах, любивших нас давно; И в третий раз за нами смерть победно Придет туда, где в памяти людской Нам дан последний ледяной покой… И мы уйдем в минувшее бесследно… «Я вам не мщу не потому, что мне…» Я вам не мщу не потому, что мне Так было б чувство сладкой мести чуждо: Пусть Высший Суд накажет вас вдвойне И «по делом воздастся коемуждо». И, если бы когда-нибудь потом Смутил вас страх неясный, но упорный — Не пробуйте молитвой и постом Заворожить поступок ваш позорный… Вам не поможет ваша ворожба. Пусть вам неведом темный час удара, — Но ждет на страже зоркая Судьба, И вас найдет заслуженная кара! «Тревожный день… И с раннего утра…» Тревожный день… И с раннего утра В порту у нас среди судов, как мухи, Военные сновали катера, Готовились к чему-то крейсера, А в городе ползли в народе слухи… Уже давно, спасая беглецов, По улицам неслись автомобили: Богатые бежали из дворцов, На произвол бросая дом отцов И город свой, который так любили. Но время шло… И паника росла, И каждый жил надеждою слепою… Бежали все: им не было числа! Ударили в набат колокола, И дикий страх владел теперь толпою. ………………………………………………. Я не бежал: что будет, — суждено. Я в этот день смотрел на мир спокойно: Спасенья нет… Мне было все равно. И я раскрыл широкое окно, Чтоб встретить смерть бесстрашно и достойно. Я сознавал, что я ничтожней тли, Что в этот день, покинув мир, умру я, Что все огонь сотрет с лица земли, Что будет все развеяно в пыли, Как мог бы дым развеять на ветру я… Еще вчера душа была светла, Еще вчера все было по-иному: Казалось, мир был прочен, как скала; Земная жизнь манила и звала Отдаться вновь всему, всему земному… А день бледнел… Угас пожар зари… Динамо шли, но вдруг не стало тока, И в сумерках потухли фонари… Безлунна ночь. Впотьмах, как дикари, Бежали все по прихоти потока. Толпа не ждет! Заторы на мостах… Там, в темноте, проклятья, давка, драка: Бессильны власти на своих постах… И крик один у многих на устах: Сегодня в ночь — атомная атака! |
