Как правило, обе трубки аулоса художники рисуют одинаковой длины. Редкое изображение на пелике из Пантикапея (рис. 46)[913] показывает, что иногда играли на инструментах разного тембра. Это подтверждается письменными источниками; Поллукс (IV, 80) отметил, что свадебная мелодия исполнялась на аулосах разной длины. Обычно авлет извлекал звук одновременно из двух трубок, но иногда музыкант исполнял мелодию на одной, отведя другую в сторону. Такой момент почти не привлекал внимание вазописцев, поэтому для истории античной музыкальной культуры важно выделить рисунок мастера Эпиктета, изобразившего в медальоне килика играющего на одной трубке авлета; фрагмент этого килика найден в Ольвии (рис. 102)[914].
О широком распространении игры на аулосе в античных полисах Северного Причерноморья свидетельствуют находки этих инструментов[915]. Трудно определить, какие из них местного производства, а какие импортные, ведь они сделаны из трубчатых костей животных, одинаково распространенных в Греции и ее колониях. Лишь фрагменты дорогих аулосов из слоновой кости можно определенно считать привозными[916]. Находки показывают, на каких разнообразных инструментах играли местные музыканты: их аулосы имели различное количество отверстий (от двух до шести) и были сделаны либо из цельной кости, либо из трубочек, соединенных втулками. Один пантикапейский составной аулос включал элементы из трех различных материалов: кости, дерева и бронзы[917].
При игре на аулосе исполнитель зачастую надевал на голову своеобразную узду из кожаных и матерчатых лент (рис. 38, 52, 101). Греки называли ее форбеей или перистомией. Она охватывала затылок и верх головы, а на лице покрывала щеки и губы, около которых находилось отверстие для мундштука аулоса. Назначение форбеи сейчас не до конца понятно. Вероятно, она предохраняла исполнителя от чрезмерного нажима воздуха при сильном надувании щек и поддерживала губы около мундштука. Судя по изображениям, форбею надевали мужчины, в редких случаях женщины, а дети – никогда. Форбея отсутствует у музыкантов, принимающих участие в симпосионе, то есть в закрытом помещении. Видимо, в ней нуждались при громкой игре на открытом воздухе: в театре, на палестре, во время праздничных шествий, религиозных церемоний и военных действий. Однако при изображении подобных сцен исполнитель далеко не всегда имеет форбею.
Форбея хорошо видна на фрагментах двух краснофигурных ваз из Ольвии (рис. 52, 101) и на обломке канфара с острова Левка (рис. 38)[918]. Последний украшен сценой дионисийского праздника с участием играющего музыканта, за спиной которого находится кожаный футляр с отделениями для двух трубок аулоса. Такие футляры изображали висящими на стенах комнат, где происходили симпосионы и звучали аулосы. Иногда на футляре можно различить притороченную к нему коробочку для хранения язычков аулоса; она нарисована на килике из Мирмекия[919].
Другие духовые инструменты занимали довольно скромное место в античной музыке. На сиринге, составленной из нескольких склеенных воском трубок различной длины, в основном играли пастухи. Их бога Пана часто представляли с сирингой, называемой также флейтой или свирелью Пана. Среди ольвийских находок есть серебряный браслет эллинистического времени с фигуркой козлоногого Пана, играющего на таком инструменте (рис. 103)[920], и две терракоты, изображающие спутника богини Кибелы Аттиса в виде фригийского пастуха с сирингой в руках (рис. 37)[921]. Старый пастух в повести Лонга «Дафнис и Хлоя» (II, 35) показывает на этом инструменте юным пастушкам, «как надо играть для стада коров, какие напевы подходят для коз, а под какие овцы охотно пасутся. Нежно играл для овец, громко для стада коров, резко для коз» (перевод С. П. Кондратьева). Находки большого количества костей крупного и мелкого рогатого скота свидетельствуют о том, что в Северном Причерноморье греки держали большие стада, поэтому, наверное, и здесь опытные пастухи, играя на сиринге, приучали животных определенно реагировать на те или иные мелодии.
Труба у греков и римлян служила не для исполнения музыкальных пьес, а для подачи различных сигналов. Ее звуками оповещали горожан о военной опасности (Bacch. XVII, 15), давали сигнал к началу праздничных игр, а также сражений на суше (Xen. Anab. I, 1. 17; Arr. Anab. I, 14; Diod. Sic. XVII, 11,3) и на море (Her. VIII, 11), извещали о конце морского боя и времени отплытия кораблей (Arr. Anab. VI, 3, 3; Diod. Sic. XVI, 12. 62). В словаре Поллукса (IV, 185) отмечены различные «части мелодии трубы»: выступление войска, призыв к началу боевых действий, отбой и отдых, сигнал к привалу. В Северном Причерноморье известно по рассказу Полиена о сигналах военных труб при осаде Феодосии в IV в. до н. э. (Polyaen. V, 23), а также о состязании трубачей на празднике в Херсонесе (IPE I2. 493, 551). Звуки некоторых труб, по свидетельству Поллукса (IV, 88), слышались на расстоянии до 10 км.
К духовым инструментам относится также орган, изобретенный в конце эпохи эллинизма. Единственное его изображение в Северном Причерноморье сохранилось на росписи боспорского саркофага 1 в. н. э.[922]
Последняя группа греческих музыкальных инструментов – ударные. Из них ксилофон и кимвалы (металлические тарелки) звучали в древности сравнительно редко и на предметах искусства изображались эпизодически. В эллинистический период ксилофон встречается среди музыкальных инструментов на росписях малоазийских и италийских ваз. Его схематический рисунок вместе с тригоном имеется на упомянутом кувшине-лагиносе из Ольвии. На пластинках из слоновой кости, украшавших саркофаг из кургана Большая Близница, изображены сирены с различными музыкальными инструментами, в том числе с кимвалами[923].
Стук кроталов (род кастаньет) и удары в тимпан (бубен) постоянно сопровождали танцы и раздавались при отправлении некоторых культов. Костяные, бронзовые или деревянные кроталы состояли из двух частей, которые прикреплялись к пальцам и ударялись одна о другую (рис. 104). По паре кроталов держали в каждой руке; это видно на чернофигурных и краснофигурных вазах, найденных в Ольвии и на Боспоре[924], на золотых бляшках из кургана Куль-Оба (рис. 105)[925], на фигурном лекифе в виде сирены из Фанагории[926]. Кроталы и тимпан отчеканены на медных ольвийских монетах начала II в. до н. э.[927]
Тимпан, круглый бубен с металлическим или деревянным ободом, обтянутым кожей, обычно имел диаметр около 30 см, а на праздниках Кибелы, Диониса и некоторых других богов восточного происхождения гремели гораздо более крупные тимпаны. Большой тимпан рядом с Кибелой неоднократно изображен на местных и привозных северопричерноморских терракотах[928] и рельефах (рис. 36). Художники рисовали тимпаны в руках спутников Диониса сатиров и менад, и такие рисунки встречаются на вазах из Северного Причерноморья (рис. 55).
