Из Северного Причерноморья происходит никем еще не отмеченное уникальное свидетельство о том, что апобатов включали в праздничные шествия, проводившиеся в VI в. до н. э. в некоторых ионийских городах. Об этом можно судить по рисунку на среднем из уцелевших фризов клазоменского кратера, изготовленного во второй четверти VI в. до н. э. и привезенного в Борисфен. Два пояса росписи вазы изображают торжественную многолюдную праздничную процессию, сопровождаемую музыкой, танцами и хороводами (рис. 2)[588]. Шествие на среднем фризе возглавляют четыре танцора, которым аккомпанирует авлет. За ними движутся всадники и колесницы, запряженные одной лошадью. Далее стоит мужская фигура, вероятно, распорядитель праздника, к нему подъезжает колесница с парой коней, на которую вскакивает воин в шлеме и со щитом. Это – апобат, он демонстрирует свое искусство во время движения процессии так же, как это происходило на панафинейском шествии. В нем тоже участвовали всадники, колесницы и музыканты.
На чернофигурном лекифе, найденном в Ольвии, нарисована мчащаяся колесница, запряженная парой коней; ею управляет возница с длинным стрекалом, а рядом бежит воин в шлеме и с копьем[589]. Зритель мог воспринимать эту сцену и как изображение афинского состязания апобатов, и как эпизод из эпического сказания. Ведь мастера чернофигурной вазописи включали колесницы с апобатами в иллюстрации мифов чаще всего в эпизоды сражений богов и гигантов. Такова, например, колесница со вскакивающим на нее апобатом на многофигурной композиции гигантомахии богов, которая украшает плечики чернофигурной гидрии 540-530-х гг. до н. э.[590]. На другом чернофигурном лекифе из Северного Причерноморья вооруженный воин догоняет квадригу, перед ней нарисован столб-мета, стоявший на стадионах[591]. Здесь несомненно представлен момент состязания апобатов, а не сцена боя эпических времен.
Фантазия древних греков наделяла искусством апобата некоторых богов и героев. Чернофигурные вазовые рисунки с эпизодами мифа о сражении богов и гигантов показывают, что апобатами выступали Зевс и Геракл[592]. П. Виан впервые определил, что Афина в шлеме, изображенная на вазах около колесницы, представляет воительницу-апобата: она спрыгнула с колесницы, чтобы вступить в бой с гигантом[593]. Таким образом, вазы с подобной росписью иллюстрируют один из главных мифов, которые вспоминали во время Панафиней. Два лекифа с Афиной-апобатом найдены в Пантикапее; они, как и оба выше упомянутых, расписаны около 480 г. до н. э.[594]
Рисуя сцены из эпоса, художники нередко ставили возницей на боевую колесницу Нику, крылатую богиню победы. Иногда ей сопутствует апобат, стоящий рядом или спрыгивающий с колесницы. Такие сцены украшают два выдающихся произведения прикладного искусства IV в., до н. э. найденные на Боспоре.
На плечиках лекифа афинского мастера Ксенофанта в невысоком рельефе представлена Афина, поражающая гиганта, и трижды повторен рельеф с колесницей, управляемой Никой, и воином-апобатом, бегущим рядом с колесницей[595]. Наверное, это Геракл в сцене из гигантомахии богов, призвавших героя к себе на помощь. Повторение рельефа показывает, что Ксенофант, работавший в первой четверти IV в. до н. э., неоднократно украшал свои произведения сценой с Никой и апобатом[596].
Изумительные крошечные фигурки крылатой Ники, правящей колесницей, и стоящего рядом с ней обнаженного апобата, включены в декор серег из некрополя Феодосии[597]. Эти крупные золотые серьги найдены в 1853 г. и с тех пор постоянно привлекают внимание исследователей, упоминающих их во всех крупных работах об античном ювелирном искусстве. Украшенные фигурками, исполненными в микротехнике, феодосийские серьги занимают первое место по мастерству исполнения среди серег роскошного стиля, бывших в моде у гречанок во второй половине IV – начале III в. до н. э. Серьги этого типа особенно пришлись по вкусу женщинам в Северном Причерноморье, о чем говорят находки здесь семи из четырнадцати сохранившихся подобных украшений[598]. Одни ученые считают их работой афинских ювелиров, другие определяют центры их производства в Северной Греции и Малой Азии[599]. Мне кажется наиболее убедительным мнение Е. Я. Рогова, считавшего, что серьги, найденные в Херсонесе и на Боспоре, изготовлены по заказу местных жителей приезжим италийским ювелиром, работавшим в городах Северного Причерноморья[600].
Самая сложная композиция украшает феодосийские серьги; наиболее близки к ним серьги из Херсонеса, на которых также представлена квадрига, управляемая крылатой Никой, но без апобата. На луннице феодосийских серег помещена продолговатая подставка, на ней прямо на зрителя несется четвертка коней; Ника правит колесницей, а рядом с ней стоит апобат с большим щитом. Справа и слева от коней летят крылатые гении. Миниатюрная группа поражает тонкостью мастерства ювелира: высота фигурки апобата составляет всего 0,7 мм. Это напоминает рассказы античных авторов о прославленных в древности ювелирах. Например, Элиан в «Пестрых рассказах» (I, 16) сообщил, что Мирмекид из Милета «смастерил четырехконную колесничку размером меньше мухи и написал золотыми буквами на сезамовом зерне элегический дистих».
Подробный анализ смысла сцены на феодосийских серьгах принадлежит известному искусствоведу М.И. Максимовой[601]. Она определила, что мастер изобразил рядом с Никой апобата. Он держится правой рукой за передок колесницы и, немного согнув колени, уже откидывает назад туловище и левую руку со щитом. В следующий момент апобат коснется ногой земли и, перестав держаться за колесницу, спрыгнет и побежит.
По мнению М.И. Максимовой, ювелир представил колесницу, победившую на реальных состязаниях апобатов в Афинах, и Нику, символизирующую эту победу. Мне кажется, что композицию на феодосийских серьгах вернее интерпретировать как сцену из мифа о победе в каком-то сражении или поединке эпических времен. Ведь все известные мне серьги, да и прочие украшения IV в. до н. э., украшают исключительно мифологические персонажи[602], чаще всего эроты, сфинксы, сирены[603], а иногда даже эпизоды из определенных мифов, например, орел, уносящий Ганимеда[604]. К числу подобных сцен следует отнести и композицию на феодосийских серьгах.
Ника, правящая бигой или квадригой, часто изображалась на серьгах IV-I вв. до н. э.[605], иногда ее представляли без колесницы, но с вожжами в руках[606]. Однако Ника в паре с апобатом известна сейчас лишь на феодосийских серьгах. Возможно, панафинейские агоны апобатов послужили натурой для ювелира, изготовившего эти изумительные по мастерству серьги, а, может быть, он заимствовал композицию с какой-то афинской скульптуры. Не случайно почти все известные сейчас изображения апобатов V-IV вв. до н .э. исполнены афинскими мастерами: это упомянутые выше росписи ваз, фриз Парфенона и посвятительный мраморный рельеф с квадригой, управляемой возницей и стоящим рядом с ним апобатом[607]. У жителей Боспора, побывавших на Панафинеях, фигурки на феодосийских серьгах могли вызывать ассоциации не только со сценой из мифа, но и с реальным состязанием апобатов.
