Самый принцип: корень всегда пиши одинаково — никак не указывает, что же выбрать в качестве заместителя всех разновидностей корня. Даже не намекает на это.
Морфологический принцип требует, чтобы всегда одинаково писались не только корни, но и другие части слова (морфемы): приставки, суффиксы, окончания. Приставку рас-, раз-, рос-, роз- мы пишем не по морфологическому принципу: в четырех разновидностях. Ясно, что это одна и та же приставка, все различно только в выговоре; его и передаст наше письмо:
раздать — роздан…
рассыпать — россыпь…
Предположим, решили отказаться от фонетической передачи и писать приставку морфологически. Какой вариант выбрать из четырех? Или, может быть, придумать пятый? Он не будет звучать ни в одном слове, но окажется письменным заменителем всех действительных, реальных разновидностей морфемы. Сравните: корень голов- не звучит так, с двумя о, ни в одном слове, по именно так пишется.
Что выбрать? Рас-? Роз-? Неизвестно. Морфологический принцип не подсказывает никакого решения. Он явно недостаточен, чтобы решить этот вопрос.
Очевидно, письмо наше подчиняется не морфологическому принципу, а какому-то иному, более определенному и более гибкому.
Сейчас мы его и найдем…
Самостоятельные звуки
В конце прошлого века на Кавказе работал языковед К. П. Услар. Он изучил и описал многие кавказские языки; думал он и о письменности для этих языков. Как будто просто: для каждого звука придумал значок и пиши. А сколько всего в языке звуков? Например, в абхазском?
Чем внимательнее изучаешь язык, тем больше различных звуков в нем устанавливаешь. Сколько звуков в русском языке? Один ответит: 39; другой — 148; третий — 526… Кто прав? Все правы: ответ зависит от точности нашего изучения. Чем более чутко мы прислушиваемся, чем более тонкую аппаратуру применяем при анализе, тем больше найдем разных звуков.
Спрашивают: сколько величин находится от 0 до 10? Сколько угодно; это зависит от точности, с какой вы станете определять и выделять величины. С точностью до единицы — 10 величин (или 11, считая 0); с точностью до 1/528—5280 величин (или 5281, считая ноль). Так и в языке. На вопрос: сколько звуков в языке — собственно, никакого ответа дать нельзя.
Звуков бесчисленное множество. Но букв не может быть очень много; чем меньше их, тем лучше.
Услар прекрасно это понимал и стремился найти такое основание, которое позволило бы ему ограничить число букв. Он пришел к выводу, что не все звуки надо обозначать особой буквой; одна буква может указывать и тот, и другой, и третий звук.
Есть звуки, которые помогают различать слова. Сравните: дом — дам — дум… Эти слова различаются только звуками о — а — у; звуки о — а — у — полноценные различители слов. Для каждого из них нужен особый знак в азбуке.
В русском языке есть два звука, очень разных: [э] и [ӭ] (э закрытое). Сравните: эта — эти… Здесь разные э.
Чтобы убедиться в этом, проделайте опыт. Начните произносить эти, но, сказав первое э, добавьте к нему — та. Первый звук слова эти вы соединили с последними звуками слова эта. И сразу заметно, что это неестественно, что э здесь не такое, какое должно быть в слове эта. В слове эти — [ӭ] закрытое: [ӭ'тьи], в слове эта — [э] открытое: [эта]…
Нам кажется, что разница между этими звуками ничтожна. Напротив, сточки зрения француза эта разница существенна. Во французском языке есть такие слова:
dé 'наперсток'
[de]
dais 'балдахин'
[dê]
fée 'фея'
[fê]
fait 'факт'
[fe]
pré 'лужайка'
[prê]
prêt 'готовый'
[pre]
souffler 'дуть'
[suflê]
soufflet 'пощечина'
[sufle]
Есть много других таких же пар. Слова попарно отличаются только гласными [э — ӭ]. Так же как в русском дом — дам отличаются только звуками [о — а]. Поэтому для француза различие между [э—ӭ] очень важно, он не путает эти звуки, считает разницу между ними существенной. К такому мнению толкает его язык.
А мы смотрим на эти два звука как на разновидности, еле-еле уловимые, одного и того же звука. Почему? У нас [э] и [ӭ] никогда не бывают различителями слов.
В самом деле, [ӭ] появляется только перед мягким согласным. Действует строгий закон: если за звуком типа э идет мягкий согласный, то гласный всегда произносится закрыто, спинка языка при этом довольно высоко поднимается к нёбу. Напротив, если вслед за э нет мягкого согласного, то э произносится открыто.
Подумайте, могут ли в русском языке быть слова, которые отличаются только звуками [э—ӭ], а все остальные звуки у них одинаковы?
Конечно, нет. Если в одном слове [ӭ], а в другом [э],— значит, в одном следом за [о] идет мягкий согласный, а в другом нет мягкого согласного после [э]. Слова отличаются согласными. Пример: одет — одеть. В последнем слове — [ӭ] закрытое. За ним следует [ть]; вот гласный и стал закрытым. А в одет, т. е. |адьэт] звук [э] не подвергается влиянию следующего мягкого (следующий-то тверд!). Поэтому здесь [э] открытое.
Отсюда вывод: нет у нас слов, которые отличались бы только звуками [ӭ—э]. Всегда отличие еще и в согласных.
Нужна ли особая буква для [ӭ] закрытого? Нет, достаточно обозначить правильно согласные.
Услар и пришел к важному выводу: есть звуки самостоятельные и несамостоятельные. Особые буквы нужны только для самостоятельных звуков. Например, [ӭ] закрытое — в русском языке звук несамостоятельный; он и не обозначается у нас особой буквой. Напротив, во французском языке это самостоятельный звук, и там он должен иметь во всякой разумной орфографии свои обозначения[68].
Самая важная глава в книге
Услар нашел правильный путь. Сама необходимость создавать письмо для разных народностей Кавказа толкнула его на этот путь. Однако Услар ограничился отдельными замечаниями, он не обобщил свои взгляды, не превратил их в последовательную и строгую теорию.
Одновременно с Усларом работал гениальный русский (и польский) языковед Иван Александрович Бодуэн де Куртене. Это был удивительный человек: бунтарь в науке, блестящий полемист, борец за национальное равенство всех народов России, пролагатель новых путей в лингвистике. Он-то и создал, после долгих научных поисков, сомнении, догадок, замечательных находок и неожиданных потерь — создал особую науку, которая учит, что в звуке речи существенно и что второстепенно. Называется она — фонология.
Одна из самых важных теорем этой науки вот какая: если какое-нибудь качество звука вызвано влиянием позиции (т. е. соседних звуков, ударения и т. д.), то это качество второстепенно, не существенно в языке. Им можно пренебречь, составляя алфавит; можно не заботиться об отражении этих качеств в орфографии.
Напомню вам; мы произносим:
ш Шурай (с Шурой)
з Дорай (с Дорой)
сь Тимай (с Тимой)
зь Димай (с Димой)
Здесь всюду есть влияние соседнего согласного на предлог. А как он будет звучать, когда такого влияния пет?
с Ольгой
с Ульяной
с Андреем
с Иваном…
Здесь на предлог ничто не влияет — и звучит глухое, свистящее, твердое [с]. Под влиянием соседнего звука это [с] может измениться: станет, как сосед, шипеть — и превратится в [ш]; станет, как сосед, звонким — и превратится в [з]; станет, как сосед, мягким — превратится в [сь]; или станет звонким и мягким, т. е. [зь]… Много может быть всяких превращений. Но все они — под влиянием соседнего звука. Значит, они несущественны, значит, можно ими пренебречь, когда пишем.
На звук падают отсветы, блики, тени от других звуков. А мы отвлекаемся от этих отсветов и бликов, мы хотим увидеть просто белый лист бумаги. Это и нетрудно: ведь именно эти отсветы и блики обычно остаются незамеченными. Надо только научиться последовательно их не замечать, всегда.
