Проверить это нетрудно. На следующей странице (не открывайте ее!) напечатано несколько слов. Не открывайте же страницу, пока не узнаете, что надо сделать!

Надо эти слова прочесть, но мгновенно, за кратчайшее время, Вы знаете, как иногда перелистывают страницы: согнут брошюрку в трубочку и быстро отпускают один лист за другим, один за другим лист распрямляется… И быстро следующий лист закрывает предыдущий. Вот так согните книжку и быстро опускайте страницы. . пусть мелькают перед вами. На правой стороне вы увидите крупно напечатано: ПЕТУХ — и еще 3 слова. Прочтите их в тот миг, когда промелькнут перед вами страницы. Если не успели все слова прочесть — снова так же быстро перелистайте… Ну вот, теперь вы их прочли; откройте же снова страницу со словом петух и внимательно посмотрите. Вы прочли не совсем верно. Вы уловили только общий очерк слова и по нему догадались — какое оно. А оно не совсем оправдало ваши ожидания.

Теперь другое такое же простое наблюдение. Читайте дальнейший текст вслух, пока не встретите знак: три звездочки. Только сразу вслух, без подготовки!

Авдифакс, Голиндуха, Аскитрея, Репсилия, Епафродит, Ерминингельд, Довмопт, Акепсим, Иувентин, Кандидиан, Авдиес, Агафопод, Азадан, Крискентия, Ексакустодиан, Каллиникия, Мастридия, Фервуфа, Феликиссим, Павсилипп, Евникиан, Варахисий, Варипсав, Гаведдай, Евсхимон, Елевферий, Еванфия, Нунехия, Фомаида, Хариесса, Иракламвон, Евсхимон, Крискентиан…

Я подобрал… (продолжайте, продолжайте читать вслух, до трех звездочек далеко)… я подобрал редкостные имена; раньше ими, может быть, и называли детей — эти имена были в святцах, — а сейчас вряд ли кто ими соблазнится. Скорее девочку назовут Идеей, а мальчика Витамином, чем изберут звучные имена Голендухи или Варахисия. Чувствуете, как легко стало читать? А пока читали список диковинных имен, вам приходилось особенно напрягать внимание, и несмотря на это, у вас были ошибки в чтении, вы читали и поправляли себя. Или же, читали замедленно…

Незнакомые имена поневоле пришлось читать буква за буквой. Вы не могли их узнать по общему знакомому очертанию, по их целостному облику.

Вы проверили сами, чем отличается чтение побуквенное, чтение шагом от чтения бегом — когда не на каждую букву опирается глаз, а иногда перескакивает через несколько сразу. Так мы обычно и читаем (даже если читаем внимательно, вдумчиво) — побуквенное чтение нам в тягость.

Есть одна профессия, которая требует, чтобы при чтении глаз охватывал все буквы, а не только общее очертание слова. Это профессия корректора. У корректоров есть свои приемы такого чтения. Существует, например, «корректура с пальцем»: корректор водит пальцем левой руки по оригиналу, от буквы к букве, а пером в правой руке — по корректуре, читая и то, и другое (так описывается этот вид корректирования в одном учебнике).

Но и при таком чтении не все опечатки удается поймать: сказывается сильная привычка читать целыми словами. «Трудно улавливаются ошибки в сочетаниях букв, выходящих ниже строки (буквы р, у, ф), а также в словах, где рядом оказываются буквы, состоящие из двух или более вертикальных штрихов (п, н, и, ш, щ). Поэтому в таких словах, как трудность, шурф, совокупность, скупщик и т. п., где есть сочетания ру, урф, пн, пщ и т. п., нужна тщательная проверка.

Особо настороженным должен быть корректор к слову промышленность, если оно набрано ручным крупным шрифтом — кеглем 12 и выше. Дело в том, что в шрифтах этого кегля обычно нет буквы ы. Она составляется наборщиками из Двух литер — мягкого знака и единицы (римской). Нередко наборщики забывают вставить единицу, и получается промьшленность… можно пять раз подряд небыстро читать это слово и не заметить ошибки»[53].

При чтении бегом, которое для нас привычно и естественно, очень важно, чтобы печатный облик каждого слова был резко характерен, отличался от физиономии всех других слов.

Есть слова, которые почти во всем похожи друг на друга, отличие — в одной, в двух буквах:

пена — пень

тело — тёлка

слезам — слезать

Федр[54] — Фёдор

тешить — тесать

миро[55] — мира.

Таких слов очень много. Они могут быть легко приняты одно за другое. И поэтому на них больше расход внимания, чтобы верно узнать их облик. Мы не замечаем, что тратим на них «добавочное» внимание, но все же это так. Встречайся такие слова пореже, у нас и глаза утомлялись бы меньше, и не было бы лишнего напряжения внимания.

Снова хочу подчеркнуть: речь идет о неизмеримо малом; но это малое незаметно для нас складывается в нечто весьма значительное. Мы не замечаем утомления, когда читаем. Но то, что нам незаметно, на самом-то деле существует. И мешает.

Представьте: в комнате температура несколько выше привычной, свет не очень хорош… Все только чуть-чуть отклоняется от нормы, и работники в этой комнате, возможно, просто не замечают этих отклонений. Но отклонения существуют. И если в конце дня сравнить утомление тех, кто работал в этой комнате, и тех, кто был в нормальных условиях, разница бросится в глаза. Утомление у работников из нашей не совсем нормальной комнаты окажется явно большим. Каждую минуту им приходится преодолевать ничтожно малую дополнительную нагрузку, но это — в течение всего дня.

Так и при чтении. Было бы очень важно уменьшить утомление, усилив контраст между словами: (Вы помните? Контрастность букв облегчает чтение; так же облегчит его и контрастность общего облика слов).

Когда мы быстро читаем, часто возникают очитки (так же как при быстром письме возможны описки). Мы едва замечаем их, тут же поправляемся и бежим дальше глазами по странице… Читая газету, я попытался заметить, какие у меня очитки:

Прочел было: огромные потолки… вместо полки. Строчкой выше ведь есть слово потолки, оно и сбило.

Вместо превращению прочел прекращению и сейчас же поправил себя.

Прочитано: процесса вместо прогресса.

Здесь чуть было не прочел неверно: Прокоповича (у меня был знакомый по фамилии Прокопович), но на ходу переменил чтение.

Прочел несколько вместо настолько. И здесь же: начал читать с разбегу превра… — исправил: прекращению.