— Спенсер, вы серьезно?
— Да, Патти. Вы никогда не мечтали о богатстве? Я видел силу денег. Можешь быть самым тупым человеком на свете, но если ты богат, люди считают тебя гениальным. Они восхищаются тобой, завидуют тебе, хотят стать таким, как ты… Деньги способны все изменить!
— Им не купить счастья.
— Вы уверены? Мне всегда казалось, что люди так говорят ради самоутешения, когда знают, что у них таких денег нет и не будет.
— А как насчет вашей жены? Вашего тестя? Всяких прочих Арнольдов? Разве вы ничего не поняли, наблюдая за ними?
— Да, но ведь мы не такие! У нас с вами все будет иначе, — горячо запротестовал Спенсер. — У нас все будет по-другому!
— В самом деле? Мой отец любил рассказывать одну старую шутку, вы ее наверняка знаете… Одному человеку очень хотелось провести ночь с некой красавицей. И вот он предложил ей две тысячи долларов. Женщина подумала, сколько всего она сможет купить на эти деньги, — и согласилась. Мужчина немедленно сбросил сумму до десяти долларов. Женщина, конечно, оскорбилась: «Вы что, за потаскушку меня принимаете?» А он ответил: «Этот вопрос мы уже с вами выяснили. Осталось только в цене сойтись».
— Моя ситуация совсем иная! Разве вы не слушали, что я говорил? Если не убежать, меня посадят! Что толку в правде, когда ты не можешь ее доказать, а она в итоге тебе жизнь разрушит?
Делани поднялась и прошла в ванную, чтобы сполоснуть тряпочку, которой обтирала ему лоб. Вернувшись, она ответила:
— Ваш камень, Библия, ладонь… Помните, что сказал отец Грассо? Что ваша жизнь начала напоминать судьбу Христа…
— Помню, — кивнул он. — Попробуй забыть, когда тебя обещали распять…
— Иисуса тоже искушали. Сам дьявол. Богатство в обмен на союз.
— Это намек? Мол, взяв деньги, я продам свою душу?
— Я не имею права осуждать вас, — ответила Делани. — Мне-то легко говорить, какой выбор следует делать, так как за последствия отвечать вам.
Голос у нее дрогнул.
— Я бы искренне хотела верить, что добро всегда торжествует над злом. Но я слишком много видела, слишком много пережила. И я не наивная дурочка. Я знаю, что с хорошими людьми приключаются страшные вещи, а людям злым часто выпадает везение. И все-таки я верю, что каждый из нас должен поступать по совести. Нам надо делать правильный моральный выбор, независимо от того, что нас ждет — счастье или страдание. Думаю, моральный выбор человек делает каждый день. Чаще всего мы этого даже не замечаем, потому что такие решения вовсе не грандиозны, в них нет драматизма. Или угрозы для жизни, как в вашем случае. Простые, приземленные решения. Скажем, напомнить или не напомнить официантке, что она забыла что-то включить в ваш ресторанный чек… Или немножечко соврать. Чуть-чуть невинной лжи, во спасение… Казалось бы, безобидные мелочи… Но когда сложишь вместе все эти миллионы ежедневных выборов, выходит, что именно они определяют, кто ты такой.
Делани остудила себе лоб влажной тряпочкой.
— Да, велик шанс, что вас посадят, если вы откажетесь от предложения Ван-ден-Вендера. Понимаю. Отлично понимаю. Но еще я знаю, что если убегу вместе с вами в Европу, то мы совершим сделку с совестью. Я, к примеру, променяю ее на человека, которого не буду уважать. Ведь получится, что я убегу с тем, кому уже никогда не рискну верить полностью… Нет, я не могу! Простите меня, но я не могу!
Майка, которую она намотала поверх его ладони, уже насквозь пропиталась кровью. Делани сменила повязку.
— Я знаю, что сейчас все против вас. Я знаю, насколько могуч Август Шестой. Так вот: я готова помочь в борьбе с ним. При условии, что вы останетесь.
— Мне зябко, — вдруг пробормотал он, хотя за минуту до этого у него был несомненный жар. — Кажется, трудно понять… я…
У Спенсера начинался бред. Делани закутала его в несколько одеял, однако тело больного все равно била дрожь. Женщина прилегла рядом и постаралась прижать его к себе, чтобы согреть.
— Ничего, Эван, ничего, — шептала она ему на ухо. — Я здесь, рядом. Держись! Даже и не вздумай умирать! Борись, борись за нас и за наше будущее…
Темно и холодно. Море раскачивает крошечную лодку и распростертого в ней Эвана. Страшно холодно. Вдруг безо всякого перехода ему становится очень жарко. Над головой распахивается безоблачное сапфирное небо. Солнце обжигает щеки и лоб. Он переваливается на бок и, больно защемив костяшку локтя, тянет руку, чтобы зачерпнуть воды и остудить лицо. Но как только пальцы касаются волн, море становится мутно-зеленым, и он видит омерзительных тварей, скользящих под днищем лодки. Призрачно-белые, осклизлые гады замечают его руку и бросаются к ней, словно желая оторвать и устроить пиршество. Он едва успевает отдернуть пальцы и торопливо откидывается на спину, моля, чтобы суденышко не опрокинулось. Проходит несколько минут, Спенсер слегка приподнимается и бросает опасливый взгляд за борт. Вдалеке видна какая-то фигурка в белых одеждах, бредущая по поверхности воды в его сторону. Движется она неторопливо, даже грациозно, не боясь ни утонуть, ни стать добычей подводных чудищ. Спенсер вскрикивает: «Спаси! Спаси меня!» Фигурка приближается, и Спенсер видит ее лицо. «Ничего, я рядом, — шепчет она. — Я о тебе позабочусь. Держись! Не умирай! Борись за нас, за наше будущее!» Патти Делани. Она пришла спасти Эвана, и он тихо заснул в ее руках.
Делани еще лежала рядом, когда Спенсер проснулся. Четверг. Утро. Кровь уже не идет. С учетом событий прошлой ночи самочувствие на удивление приличное. Он попытался было откинуть одеяло, не потревожив Делани, однако та открыла глаза при первом же его движении.
— Ничего, ничего, спите… — прошептал он.
— Вы как? Кровь еще идет? Жар? Вы зачем из кровати вылезли?
— Да мне в ванную… Слушайте, напугал я вас вчера, да? Но вы знаете, я себя прекрасно чувствую! Правда! Кстати, умираю с голоду. Как насчет во-от такой стопки оладий с брусничным вареньем?
Она с удивлением проследила за ним взглядом. Можно подумать, человек встал после отличного ночного отдыха.
Спенсер открыл дверь — и ошеломленно замер. В ванне отмокал ворох окровавленных полотенец и маек.
— Боже мой! — прошептал он. — Неужели… так плохо? Простите, я не знал… Намучились вы со мной, поди…
— Вы сами-то что-нибудь помните? Как, например, разговаривали с Грассо? Насчет козла отпущения?
— Да. Сегодня на закате. Ритуал.
— А про украденные акции? И пятимиллионные откупные?
— И да, и нет. Помню, что предлагал бежать вместе… Вы вроде бы отказались… Вообще странно как-то все. Точно помню, что я вечером был один, а потом потерял сознание. Открыл глаза — а вы уже здесь. И еще я помню, как вы всю ночь меня держали на руках. Еще когда мы в лодке были.
— В лодке?
— Не знаю, может, сон такой… Или видение? Знаете, у меня как-то раз одно видение было, но чтобы вы там… — Он резко сменил тему. — А откуда вы узнали, что мне срочно нужна помощь?
— Я не знала. Приехала просто потому, что хотела рассказать, кто убил Касси.
Делани вкратце объяснила, как связалась с редакцией «Лос-Анджелес таймс», как узнала про погибших молодоженов, про Франка Арнольда за рулем…
— Мы все ошибались! Касси убили совсем по другой причине. Месть, вот в чем дело! Убийца карал Франка Арнольда!
— Как вы собираетесь это доказать?
— Есть одна идея, только сначала надо посоветоваться с отцом Грассо, возможно ли это в принципе. Если он скажет, что да, то мне понадобится ваша помощь. Но должна сразу предупредить: играть придется не по правилам.
— Что ж, — улыбнулся Спенсер, — вот мы и нашли, о чем поболтать за завтраком!
25
Ровно в четыре вечера мисс Алиса позвонила Арнольдам.
— Судья Спенсер хочет видеть вас обоих в своем кабинете ровно через час, — объявила она.
В четыре тридцать она позвонила в Управление шерифа и попросила следователя Дейла Стюарта.
— Судья просит зайти к нему ровно в пять. Да, и захватите с собой Делберта Амиля.
