— Какой там почтовый ящик! Это запоминающее устройство. Робот обработает полученную информацию и даст письменный ответ.

Я опустил листочек и стал ждать. Всё равно, даже десять роботов не спасут ладью Наско и вообще всю партию!

— Твой Васко проглотил листочек и что-то не шевелится.

— Ш-ш-ш! Не мешай ему думать.

Железная рука скрипнула, резко дёрнулась вверх, опустилась на короля и переставила его на свободную клетку.

— А, сейчас, — сказал Наско. — Напиши свой ход на листочке и опусти в запоминающее устройство. Робот может играть только таким способом. — Я записал свой ход и опустил листок.

Железная рука, поскрипывая, переставила пешку.

Я опустил новый листочек.

Робот остался неподвижен. Из-за брони скафандра послышалось какое-то ворчание. Стёкла его очков засветились красными огоньками. Железная рука поднялась и так треснула по доске, что фигурки разлетелись в разные стороны. Одна пешка стукнула его по лбу. Отскочила морда и у второго белого коня.

— Что это он, разозлился?

Наско полез под стол и начал там что-то подкручивать.

— Реле перегрелось. Роботу надо передохнуть.

— Наско, ты чего меня морочишь?

— Ничего не морочу. Не видишь, что ли, что перед тобой робот, который умеет играть в шахматы? — послышался его голос из-под стола. — Это же машина. Он думает в сто раз быстрее, чем человек. У него нет нервов. Он ничего не забывает. Не волнуется. И не устаёт, как мы.

Наско вылез из-под стола, отряхивая пыль с коленок.

— Всё в порядке. Игра продолжается!

Но игра не продолжилась, потому что с улицы послышался наш условный сигнал. Наско пошёл отворять. Через минутку в комнате появился Милчо Техника. С Милчо повторилась та же история.

— Познакомьтесь, — сказал Наско. — Это хитроумный Милчо Техника, а это мой двоюродный брат из Софии. Милчо всё понимает с первого взгляда, он очень наблюдательный и догадливый, настоящий разведчик. Сам Аввакум Захов[4] обращается к нему за дружеским советом.

Робот кивнул своей железной головой. Милчо глядел в его мрачные выпуклые глаза и не мог вымолвить ни слова.

— Мой двоюродный брат не говорит. Он слишком самоуглублён, — объяснял Наско. — Милчо, наоборот, говорить мастак, но он не знает так много, как Васко.

— Брось! — выдавил наконец из себя одно слово Милчо Техника.

— Поглядите-ка на него, он не верит! — воскликнул Наско. — Если хочешь, можем поспорить.

— Н-н-но ведь это же м-машина, а я — человек, — залепетал хитроумный Милчо.

— Давай поспорим, давай поспорим, — подначивал его Наско.

В глазах у робота внезапно загорелись красные огни.

— Минуточку. Сейчас он сделает какое-то сообщение, — сказал Наско.

В отверстии на груди робота появился листок. Мы его вынули и прочли: «Бьюсь об заклад. Задавайте вопросы. Приём». Милчо Техника тоже прочёл листок и молча кивнул.

— Только одно условие, — сказал Наско. — Прежде чем испытывать робота, сделай три снимка.

— Есть! Будет сделано! — Милчо просиял от гордости.

— Только чтоб были цветные.

— Будут цветные.

Милчо отдёрнул занавеску, взобрался на стул. Мы с Наско уселись за стол по обеим сторонам робота.

— Будут великолепные снимки, — хвастался Милчо.

Он вертелся на стуле, приседал на корточки и без передышки нами командовал:

— Сейчас, минутку, наведу объектив… Минуточку. Маловато света. Улыбнитесь. Не шевелитесь. Наско, наклонись чуть-чуть влево. Ванка, немного подними голову. Снимаю.

Наконец Милчо Техника спустился со своих фотографических высот и убрал аппарат в футляр.

— А сейчас можешь его спрашивать, — разрешил Наско.

— Да бросьте! Как это я буду его спрашивать? Смеётесь вы надо мной, — тянул время Милчо.

— Никакого смеха. Спрашивай что хочешь. Только что-нибудь потруднее. Можешь спрашивать и по учебникам. — Наско сунул ему в руки свой портфель.

Милчо присел к столу и уставился своими голубыми глазами в стеклянные немигающие глаза робота.

— Слушай, а он не треснет меня своей железной лапой? Ещё будет мне этот разговор стоить фотоаппарата.

Наско его успокоил.

Милчо достал учебники из портфеля. Сложил их на столе стопкой. Стал перелистывать один из них влажными от волнения пальцами.

И началось…

Милчо Техника писал вопросы на бумаге и опускал их в отверстие запоминающего устройства. Робот гудел, жужжал, что-то в нём сверкало, и через десять секунд появлялся листок с ответом.

Милчо всё спрашивал и спрашивал.

Васко отвечал и отвечал.

«Какая температура на поверхности Солнца?»

«Шесть тысяч градусов».

«Кто летал в Одрин с мечети Султана Селима?»

«Мастер Манол».

«Какой самый большой в мире остров?»

«Гренландия».

…Милчо Техника наконец выдохся. У него даже лоб вспотел, и он уже со страхом глядел на отверстие, откуда каждые десять секунд появлялся правильный, чётко написанный ответ.

— Ну что, убедился, Фома Неверный? — ликовал Наско и удовлетворённо похлопывал робота по гулкой спине.

Милчо продолжал глядеть в отверстие запоминающего устройства.

Наконец он промолвил:

— А может робот решить моё домашнее задание по алгебре?

— Это ему проще пареной репы, — усмехнулся Наско.

— Пусть он решит мне алгебру, — оживился Милчо. — А я пока сделаю ещё один снимок.

Глаза у робота блеснули.

— Секундочку. Он что-то хочет сообщить.

Робот зажужжал и подал листок:

«Я решу Милчо домашнее задание по алгебре, если он ответит мне на один вопрос».

Милчо побледнел и что-то невнятное забормотал.

— Отвечай, отвечай, — подтолкнул его к столу Наско. — ты ему больше двадцати вопросов задал. Пошевели теперь и ты мозговыми извилинами.

Робот зажужжал, затрещал, достал листочек из отверстия и подал его Милчо.

Мы наклонились к бумажке и прочли: «Кто изобрёл фотографию?»

— Не знаю, — тут же ответил Милчо Техника.

— Не знаешь, да? Что же ты повесил на себя этот аппарат? — засмеялся я и хлопнул его по шее.

— Давайте я сделаю ещё один цветной снимок, — залепетал красный от смущения Милчо.

— Никаких снимков, — отвечал Наско. — Сейчас будешь играть с ним в шахматы. Тебе даётся ещё одна возможность защитить своё человеческое достоинство.

Мы с Наско быстро расставили фигуры двух армий.

Игра началась.

На четвёртом ходу Милчо почесал нос. На шестом у него засвербело в ухе. На десятом ходу он глубоко задумался. Целых десять минут он не поднимал головы.

— Ты что, музыку слушаешь? — злорадствовал Наско. — Я выключу радио, если оно тебе мешает.

На двадцатом ходу железная рука взяла королеву и доставила её против короля Милчо. А робот сказал с торжеством вполне человеческим голосом:

— Шах и мат.

Робот заговорил!

Под нашими изумлёнными взглядами тяжёлые руки поднялись со скрипом и сняли скафандр. Из железных доспехов возник тонкий, высокий мальчик, поправил измятую белую рубашку и, улыбаясь, подал нам руку.

А Наско-Почемучка объявил:

— Как я вам уже говорил, это мой двоюродный брат из школы имени Юрия Гагарина в Софии. Его зовут Васко. Мы с ним отличаемся друг от друга только одной буквой.

— Ваш «Аввакум Захов» вогнал меня в пот своими вопросами, — засмеялся Васко, вытирая лоб. — Ну, Милчо, когда будут готовы цветные снимки?

— С-с-скоро, — залепетал Милчо. — Так, значит, ты просто человек?

Вот и всё.

Надо только вам сказать, что цветные снимки не были готовы скоро. И вообще не были готовы. И не будут. Милчо удачно выбрал освещение, правильно навёл фокус, но… допустил маленький промах: забыл зарядить плёнку.