А затем прошептал одно единственное слово и обхватил её тонкую шею.

...И сломал её.

Крот вырыл весьма глубокую волчью яму; и поймал в неё он странного Ворона, смахивающего на ребёнка. Хотя мальчик дал ему шлем, Муору всё равно заманил его в ловушку. Он понимал, что обман идёт вразрез с его моральными принципами, но у него не было другого выбора.

Как не было и времени.

Сколько у Мелии осталось?

И сколько боли может вынести её сердце?

Во всём мире не сыскать устройства, способного измерить это. Даже если бы оно отыскалось, лучше его не использовать.

И это был второй раз, когда он собирался говорить про боль, которую Мелии испытывать ни к чему.

— Ладно тогда, почему бы нам не поговорить? — спросил Ворон.

Глядя на пойманного мальчишку, Муору выстрелил очередью вопросов.

— Тогда, прежде всего... я бы хотел услышать, кто ты на самом деле. Та маска, которую ты показал мне при первой встрече, — подделка?

— Нет, не подделка, — сказал Ворон, глядя на Муору невинными глазами и снова вытянув откуда-то из одежды маску. — Она настоящая. Я получил её от друзей-охотников.

— Что? Так говоришь, ты не входишь в число этих «охотников»?

— Твоя интуиция острее любого когтя, братец Крот. — Ворон обронил маску и в привычной манере посмеялся над Муору. Затем он пожал плечами. — Извиняюсь за враньё. Я думал, так будет проще... но объяснить моё положение немного трудно.

— Пусть трудно, ничего страшного. Просто расскажи мне, или я тебя закопаю. Я не шучу! — Муору зачерпнул немного земли и занёс её над ямой.

Это прозвучало как угроза, но, на случай, если Ворон и дальше собирался валять дурака, крот уже приготовился наполовину его зарыть.

Надув губы, словно говоря «отстань!», Ворон неохотно заговорил:

— Что ж, тогда... я так называемый «представитель сообщества жертв».

Парень тряхнул лопатой, и в центр ямы посыпались куски почвы.

— Эй, эй, кончай! Теперь я говорю правду!

— Ну, как по мне, ты несёшь околесицу. Но если нет, скажи: что доставляет тебе больше всего хлопот?

— Демоны, конечно. Разве может быть что-то хуже?

— Если ты не шутишь про представителя, то обязаны быть другие, — сказал Муору, принимая слова Ворона за очередную шутку. Однако...

— Да, есть другие. Десять других, — быстро ответил Ворон с натянутой улыбкой. — Почему вообще ты спрашиваешь меня об этом? Ты уже встречался с ними.

— Ты говоришь о Мелии? — тут же спросил Муору. Думать он мог о ней. — Она тоже состоит в твоём иллюзорном сообществе жертв?

— Она готовится, — ответил Ворон. — Но она другая... она ещё не вступила.

— С чего это? Мелия...

Никто не страдал от рук тех монстров так, как бессмертная девочка-хранитель... и даже если такие люди были, они давным давно померли и слегли в могилу.

— К сожалению, наши перемещения ограничены дневным временем. Поскольку эта дивчина может выходить на кладбище исключительно ночью, мы никогда не встречались. Но не скажу, что ничего о ней не знаю... — Ворон говорил расплывчато и ходил вокруг да около.

Муору хотел-таки разобраться в смысле его слов, но прежде чем он задал следующий вопрос...

— Но в прошлом я хорошо знал Марию. Лучше, чем кто-либо ещё на нашем веку, — Ворон сказал нечто такое, что парень не мог пропустить мимо ушей.

Человек, которого он не знал, хранитель могил, бывшая, по словам Мелии, её старшей сестрой.

Почему это имя сошло с губ Ворона? В смысле, он хорошо знает кладбище, и это неудивительно, что он знает её, но всё же...

Пытаясь скрыть замешательство, Муору отвёл от стриженного человечка в яме взгляд и присел.

Когда парень скрестил на земле ноги, то услышал от Ворона: «Почему, по-твоему, умерла Мария?»

Он тут же развернулся. Всего секунду назад, нет — всего миг назад Ворон находился в яме. Но теперь он стоял подле него, а голос его звучал настолько близко, как будто он мог положить на плечо парня подбородок.

Как ты это сделал?

— Хранители могил не должны умирать. Тогда как умерла Мария?

— Наверно, сгорела на солнце.

— Что, она рассказала тебе? — Ворон заметно удивился ответу, слетевшему с губ Муору. — Ага, как ты и сказал. Хотя поджарилась она вовсе не как яичница-глазунья. Давай устраним это недопонимание. Невозможно убить Тьму. Фактически, сама концепция смерти к ним не применима изначально. Они ненавидят свет, но если он их коснётся, то они лишь замрут. Не умрут. И с приходом ночи снова начнут двигаться... продолжая убивать людей. Но, несмотря на важность света для людей, хранители могил, укравшие силу тьмы, от него умрут. Тебе это не кажется странным? Почему, по-твоему, так происходит?

— Меня это не колышет. Я хочу услышать... — резко начал Муору, но затем замолчал, не в силах понять, что же он на самом деле хотел сказать... Парень полностью растерялся, не понимая, что ему говорить или что спрашивать.

Ворон вздохнул.

— Люди, которые поглотили частицу Тьмы, становятся хранителями могил. И хотя Мелия до сих пор человек, в то же самое время часть её является «Тьмой». Эти два начала тесно переплетены и не могут быть разделены. Но они оказывают на неё равносильный эффект. Потому, если на неё попадёт свет, тело хранителя остановится.

Муору склонил голову набок.

— Остановка — это смерть?

Ворон указал пальцем на грудь Муору.

— Ты можешь остановить своё сердце?

Юноша рассмеялся.

— Дурень, если я это сделаю...

Я умру... точно, он имел в виду это.

— Именно. И дело не только в сердце — ещё дыхание, мозг, нервы и прочее... Смотри: человеческое тело в той или иной степени движется без остановки, начиная с утробы матери и заканчивая последним мигом в жизни. Даже когда спишь, падаешь в обморок или теряешь сознание, твоё тело никогда не останавливается. Другими словами, понятие полной остановки точно соответствует представлениям людей о смерти.

Муору схватил его за грудь.

— Хмм, значит, если часть от монстра не сможет двигаться, то и сердце, лёгкие и все прочие органы хранителя могил тоже остановятся? И в результате он погибнет... это ты мне говоришь?

— Вот именно, — кивнул Ворон.

Юноша прикусил губу.

В его голове забегало множество мыслей. Но прежде всего он думал о том, насколько Ворон заслуживал доверия.

Весь этот сомнительный разговор полнился догадками. Но кто же не будет волноваться, ступая по навесному мосту, который мог оказаться ловушкой.

У этого стриженного человечка до сих пор была цель; вероятно, и сблизился-то он с парнем ради её достижения.

Точно... нет другого пути... Я должен сделать это... с ней... своими собственными руками...

— Братец Крот, хочу услышать, насколько ты целеустремлён. — Ворон посмотрел прямо на него. — Можешь не верить мне, но ты мне правда нравишься, Муору. И у меня есть идея, что ты можешь сделать для Мелии, какую помощь ей оказать. Так что скажи мне, насколько далеко ты готов зайти ради неё?

Ответить не составило юноше никакого труда.

Ночной воздух мучил прохладой, заставляя Муору растирать себе плечи.

В ветвях над его головой завывал влажный ветерок. В далёком небе зависли редкие тучи, а ещё выше над ними в дымку укуталась идеально круглая луна.

Плотная листва заслоняла лунный свет, не позволяя ему падать на корни гигантского дерева. Стоя в этой дрожащей тени, он почувствовал, словно делает шаг из мира людей и заходит на территорию тьмы.

Юноша отбросил изорванные ботинки, поместил пальцы на прогиб древесного ствола и начал подниматься, полагаясь исключительно на физическую силу. Его конечности не привыкли к таким движениям, и он держался на дереве, словно лягушка, неторопливо карабкаясь вверх. Парень бы почувствовал себя увереннее, если бы мог сцепить руки по ту сторону ствола, но дерево с «сильнейшим монстром» под ним обладало колоссальными размерами. Оно было настолько большое, что, если бы он расставил руки и попробовал обхватить его, его руки в локтях нисколько бы не согнулись.