Мелия вела себя тихо, смотря на него пригвождающим взглядом, словно смотрела редкое театральное выступление.

Юноша почему-то не мог успокоиться, из-за чего рука, которой он накладывал бинты, совершала неуклюжие движения. Плюс ко всему ему не нравилось, что девушка слышала его скачущее дыхание.

Закончив с самолечением, он вернул деревянную коробку Мелии, и девочка поднялась на ноги.

Затем она быстро сказала:

— Я не Тьма.

— Ть... ма?..

Парень попытался повторить нежданную фразу, которую она выдала, но затем припомнил слова, вышедшие из него в тот момент, когда он толкнул девочку к земле... «Ты дружишь с той штукой?»

В следующий момент раздался хлопок, и пламя исчезло, словно пожрав весь запас горючего. Как только его вновь обволокла темнота, его привыкшие к свету глаза упустили девочку из виду.

Затем быстрее, чем Муору успел что-либо сказать, он услышал её слова:

— До свидания.

Этот монотонный голос звучал ужасно одиноко. Или же это разум играл с ним... А может, он попросту хотел его таким услышать?..

Что бы ни было истиной, парень остался совсем один, и не у кого было спросить.

...Муору на какое-то время предался воспоминаниям.

Он находился в камере, в лагере для арестованных Ракасенд. В тот день его признали виновным, и он ждал своей очереди оспорить приговор.

Как уже было сказано, подавляющее большинство осуждённых ждал каторжный труд. Но встречались исключения: например, в случае с заключённым, который замыслил убийство члена королевской семьи и не годился для физической работы.

У этого человека не было правой руки, правого плеча и правого уха. Он прославился как Рельсовый бомбардир, и его поместили в клетку перед Муору. Как и у Муору, получившего обозначение 5722, так и у того мужчины забрали его изначальное имя и присвоили статус смертника 367.

Оказавшись в одном госпитале со своими жертвами, он чудом выжил, но потерял большую часть правой стороны тела. В результате определить, кто тут злоумышленник, стало совсем просто.

Муору вспомнил, как мужчина с улыбкой на искажённым от боли лице сказал, что если ему суждено умереть в нынешнем состоянии, то оно и к лучшему.

Хотя парень затруднялся сказать, перевалило ли мужчине за сорок, они оба отличались крепким телосложением. И хоть 367-й страдал от серьёзного ранения, это не мешало ему многословно жаловаться на еду и требовать алкоголь, не отличаясь в этом от прочих заключённых.

За счёт особенностей коридоров звук в лагере разлетался до ужаса хорошо, и даже голос увечного гремел на всё помещение. Со стороны его дух и разум казались здоровыми... До тех пор, пока не объявили приговор.

Спустя три дня... робко улыбающийся тюремщик сказал, что ему показалось, словно 367-й стал совершенно другим человеком, так сильно изменилось его состояние.

Волосы, оставшиеся на его левой стороне, поседели, и он будто бы стал выглядеть на двадцать лет старше. Если кто-то пытался заговорить с ним, нормального ответа не дожидался. И бедолага больше не получал никакого удовольствия от еды.

Он только ковырял свои раны, заставляя людей кривиться от отвращения.

Заключённый 5722 мог и сам видеть эти перемены, происходящие у него на глазах.

Став подрывником-смертником, этот мужчина должен был подготовиться к смерти. И должен был понять, что погибнет в случае успешного выполнения плана. Но по воле кармы или судьбы он едва избежал гибели. И теперь его загнал в угол страх приближающейся смерти, несущейся со скоростью секундной стрелки. А на утро третьего дня случилось кое-что странное. Когда Муору проснулся, смертник 367 поднял одну руку и поприветствовал его широкой ухмылкой.

Хотя седина с волос не сошла и раны, которые он ковырял, не изменились, его поведение стало таким, каким было до оглашения времени казни. В его глазах отсутствовали признаки безумия... Наоборот, казалось, он нашёл некое умиротворение.

Парню стало интересно, какие перемены произошли за эти три дня в уме смертника 367... но возможности узнать это не было, и никогда в будущем не появится.

Коридоры лагеря передавали звук чересчур хорошо. Наверняка так сделали умышленно, специально для таких моментов.

Муору услышал огнестрельный выстрел, прервавший жизнь смертника 367, так четко и ясно, словно изо всех сил напрягал слух.

Рассвет смёл темноту, и бесчисленные надгробные камни с деревьями стали отбрасывать на землю длинные тени. Утренняя роса на бесконечных сорняках блестела, как искусно выполненные драгоценные камни.

Даже понимание того, насколько это кладбище странное, нисколько не изменило для Муору утренний вид. То же самое можно было сказать про его жизнь. Старая ведьма разбудит его пинками, и он будет дурить свой живот жалким подобием еды, которым потом облегчится в выкопанную им же яму.

Однако до вчерашнего дня, да и до сегодняшнего, едва ли в его работе случались перемены.

...Кончик лопаты ударил по чему-то твёрдому.

Когда он сгрёб землю, показались гигантские желчные глаза, смотрящие на нарушившего их сон.

Галлюцинация накатывала внезапно, и со стороны это выглядело так, словно плечистый парень ни с того ни с сего застывал на месте. Каждый раз, когда Муору видел эту галлюцинацию, его тело покрывала холодная испарина. Этот ужас не сбросить просто так со счетов.

Конечно, его разум пытался понять, что за тварь он увидел. Но, как и в лагере для заключённых, тут не было никого, кто мог бы поделиться с ним информацией о сути происходящих здесь вещей. Дал бы кто ему подсказку или намёк, и тогда он, может, перестал бы видеть иллюзии в земле... Если так пойдёт дальше, скоро то существо явится к нему во сне.

И после того, как он множество раз насмехался над своими страхами, вдруг...

— Здорово, заключённый копатель, — позвал его незнакомый голос.

Муору, словно рыба, в которую бросили камень, молниеносно обернулся. Позади него, на расстоянии где-то в десять шагов, на надгробном камне восседал малорослый мальчик. Он не узнал этого ребёнка, и тот факт, что кто-то смог поймать его врасплох, заставил юношу занервничать... Стойте, мальчик?.. Нет, девочка? 5722-й не мог сказать наверняка. И лицо, и тело напугавшего его были как у ребенка, без вторичных половых признаков.

Чёрные, подрезанные волосы спускались до подбородка, а одежда представляла собой детскую накидку. Из клетчатых шорт торчали худые ноги, и хотя носков не было, на ногах красовались военные ботинки.

— Кто ты? — спросил Муору, не пытаясь скрыть подозрение.

— Ну и ну, говоришь так недружелюбно. Ты ведь вчера видел меня и остальных? — Человечек наклонил голову в сторону Муору и приподнял уголки губ в дружелюбной улыбке. — Что я говорю? Понятно, что ты не узнаешь меня в таком виде. Вот... взгляни на это.

Человечек сунул руки в карманы накидки... и вытащил белую маску. Конечно, полное безумие думать, что он не помнит её.

Спина Муору покрылась гусиной кожей. Связанные с тем событием воспоминания походили на кошмар. Хотя перед ним находился худой ребёнок, мгновение он видел лишь морду того гигантского зверя.

Правильно, вспомни... Хоть ты и копал ямы, но ведь слышал приближение этих башмаков, в которые просунуть ноги — та ещё забота.

Даже если человечек и заметил одеревеневшее лицо Муору, он продолжил, не подав вида:

— Хорошо, что ты закончил первый пункт своей работы, и сейчас у тебя перерыв. Если не против, как насчёт выпить?

Говоря странно по-взрослому, он запихнул маску обратно в карман и вытащил вместо неё бутылку с ликёром. Янтарная жидкость внутри соответствовала этикетке.

Не проронив ни слова, Муору продолжил копать. Не было ни одной причины как-либо связываться с этим человеком.

— А, игнорируешь меня? Ага, ты игнорируешь меня. А ведь после всех пережитых тобой неприятностей я вообще-то хотел рассказать о том, что ты вчера увидел.