Муору, напротив, стоял спокойно и осторожно наблюдал за её реакцией.

Слова выпрыгнули из его рта будто по собственной доброй воле, но он не думал, что это такое уж плохое предложение. И хотя эта вера ничем особым не подкреплялась, ему не показалось, что Мелия сдаст его Дарибедору, даже если он расскажет ей о своём желании убежать.

Пусть юноша обдумывал это множество раз, его идею убежать нельзя было назвать каким-то планом. Однако чьей бы помощью он ни заручился, когда дело дойдёт до реального побега, в его план окажется втянута Мелия. Если так, то и девушке от этого будет какая-нибудь польза. Или так он думал.

Хоть у меня и нет конкретного плана, но ведь отвести в нём Мелии центральное место — это отличная идея?

Уж что-что, а помешать она мне не помешает.

Прекрасно понимая, насколько излишне оптимистично это звучит, парень всё же не терял надежды на то, что где-то здесь скрывалась толика истины.

Он мог прекрасно себе представить, насколько плохо с ней обращаются на кладбище. Может, даже хуже, чем с ним.

Естественный враг человечества — монстры под разными именами.

Могильщики, предшествовавшие ему, стали невольными свидетелями, не в силах совладать с ужасом и мерзостью тех существ, которых им велели хоронить.

И рытьём могил история явно не ограничивалась.

Он припомнил фигуру Мелии на фоне чудовища, состоявшего из мешка с плотью. Её оторванную кисть, улетевшую прочь. Её тело, проткнутое насквозь.

Точно, Муору уже знал, какие страдания выпадали на хранителя могил.

— ...

Нисколько не переменившись лицом от его вопроса, девочка оставалась совершенно неподвижной и тихой. Временами она подрагивала, и губы ее трепетали.

Пусть она не сказала «нет», Муору чувствовал в ней внутренний конфликт, навеявший слова отказа.

Что ещё мне попробовать?

Затем он, как и раньше, решил взять её за руку...

Но их пальцы не пересеклись; она убрала руку.

— Прости, — быстро сказал Муору. — Что я говорю? Забудь. Я просто...

— Нет, — прервала его Мелия. — Это моя вина, — сказала она, качая головой. — Не твоя... Мои ноги... я не могу ступить за ограду этого кладбища.

Муору не знал, как ему реагировать.

Эти слова. Отчего-то казалось, что Мелия говорит буквально. Словно дело не в психологическом сопротивлении или чём-то таком; она говорила именно о том, что физически не способна покинуть это место.

И как это вообще понимать?

— Муору. — Услышав от неё своё имя, Муору поднял глаза. — Можешь немного пройтись со мной?

Девочка держала лампу и вела его сквозь ночное кладбище.

По пути они не перекинулись ни единым словом.

Муору смотрел скорее не себе под ноги, едва видные во тьме, а на спину Мелии, идущей впереди. На её спину, на линии её лопаток, проглядывающие из-под одежды, и особенно на её голову, скрытую капюшоном.

Почему она всегда надевает капюшон? Когда он смотрел на неё, этот вопрос внезапно возник у него в голове.

Особого ветра не было, и ему показалось бессмысленным утаивать столь прекрасные волосы, открывая взору лишь несколько прядей. Юноша видел её с опущенным капюшоном лишь дважды. Первый раз, когда девочка мылась, а второй, когда монстр разорвал её накидку. В первом случае, когда с нее стекали струйки воды, всё длилось только секунду, а во второй раз она вывазилась в крови... негусто. И, подумав об этом ещё раз, юноша почувствовал, что больше ему не доведётся увидеть её в таком виде снова.

Интересно, если я сейчас протяну руку и сорву с неё капюшон, что произойдёт?

Как только он хорошенько обмозговал эту идею, внезапно его атаковала смесь из грязных мыслей и озорных желаний... Но подумав снова, Муору отвесил себе пощечину.

Знаю, прошло совсем немного времени, но забыла ли она уже, как я глупо себя повёл?

Его мысли вернулись на несколько минут назад, когда он попытался схватить её белую руку, а вместо этого неуклюже схватил воздух. Размышляя об этом, он почувствовал, что, сорвав с неё капюшон, добьётся такой же реакции, как если бы задрал ей юбку.

Но я хочу когда-нибудь увидеть её в гневе.

Пока он думал о таких неблагодатных вещах, идущая перед ним девочка остановилась.

Немного впереди стояло гигантское дерево — в самом центре кладбища. Плотная крона на его вершине закрывала лунный свет и пускала на землю тень.

А перед девочкой был один-единственный надгробный камень. Хотя Мелия сама сюда привела парня, стояла она неподвижно и молчала.

Стоя позади девочки, Муору прочёл эпитафию.

Там значилась дата, указывающая на два года назад, и...

— Ма...ри...я?.. — Имя той, кого парень не знал.

Это имя однажды сорвалось с губ девочки .

— Мария тоже была хранителем могил, — сказала девочка именно то, на что указывал камень.

— Это твоя мать? — предположил Муору, поскольку имена очень походили друг на друга. Однако девочка медленно покачала головой.

— Не думаю.

— ...Не думаешь?

— Мы с Марией никак не связаны. И хотя по возрасту мы не сильно отличались, я живу здесь сколько себя помню и при этом не встречала никого, кто звал бы себя моей матерью.

Эта тихая манера речи не отличалась от её обычной, но, глядя на то, как она стояла перед могилой и предавалась воспоминаниям, парень понял, насколько сильно она тосковала по девушке по имени Мария.

— Наверно... «сестра» подойдёт больше всего... Думаю, Мария будет не против. — Мелия снова притихла.

Муору уставился на девочку. Хотя он успел привыкнуть к её внешнему виду, даже теперь она казалась ему красивой. А нахмуренные брови над её опущенными веками, казалось, демонстрировали сомнения её сердца.

Юноша наконец почувствовал, что настало время задать вопрос.

— Кто такой хранитель могил?

— Расхититель могил — тот, кто крадёт силу у Тьмы, — ответила Мелия.

Парень продолжал молчать.

Он не понимал, что его так озадачило. Хорошо, что она ответила ему, но в то же время он не знал, как поступить. Нужные слова так и не шли на ум.

Выглянув из-за плеча, девочка уставилась на его башмаки.

— Муору, ты меня не боишься?

Парень пожал плечами. К счастью, он смог родить подходящий ответ.

— Ты сказала, что эти штуки тебе не друзья.

— Да? — Девочка наклонила голову набок.

— Ты не помнишь? Во второй раз. Когда... — Он заколебался.

Второй раз, когда он увидел монстра, который активно двигался по земле, и когда парень растерял всю собранность. Вспоминать это было стыдно.

Медленно развернувшись, девочка сказала: «Тебе известна сила Тьмы, Муору?»

— Эээ... немного.

Тьма носила множество имён. Демоны. Нежить. Или просто монстры. Появлялись они лишь ночью; обладали бессмертием и были величайшим врагом человечества.

Он получил такое поверхностное знание от Ворона, но даже сейчас парень не ведал, можно ли ему доверять. Хотя и видел подтверждения части рассказанного собственными глазами.

Включая тело девочки.

— Даже я толком не знаю, что они такое, — сказала Мелия. — Но слово «хранитель могил» указывает на людей, внутри которых живёт сила тьмы.

— Внутри?

— Ага. Как ты знаешь: они ни живые, ни мёртвые... Видишь ли, для Тьмы форма не играет роли. Я на самом деле не могу это нормально объяснить, но... Возьмем, например, яблоко. Когда съешь его, останется огрызок. Ведь это уже не яблоко? — Когда девочка объясняла, она временами подкрепляла слова мелкими жестами. — Для живых существ только так и должно быть, потому что, сохраняя форму своего тела, они способны сохранить своё естество. Если они потеряют форму, то станут чем-то отличным от того, чем были раньше. Но что до Тьмы: думай о них как о подвижной глине, наделённой желанием убивать. Будь Тьма глиняной посудой или кружкой, полной этой глины, это не имеет особого значения. Они не являются чем-то, что «умрёт». Так что каким бы обычным способом им ни вредили, они всегда вернутся в изначальную форму...