— Как ты догадался, эти «охотники» истребляли демонов. Так и есть. Охотники действительно сражались с демонами. Однако они не могли завершить свою работу.

Вот, например, если бы люди из прошлого владели той же силой, какая есть у «охотников за демонами» с их современными винтовками, то уже тогда человечество обеспечило бы себе такое же процветание, как мы наблюдаем сейчас.

Точно, Ворон несомненно это говорил во время предыдущей беседы. Он сказал, что существование монстров выступает в качестве препятствия для развития цивилизации.

— Мы, люди, не можем убить этих существ. Что ж, если им повязать голову и лапы, они больше не смогут никого схватить. Но это лучшее, на что мы способны. К сожалению...

С угрызениями совести на лице Ворон прикусил губу.

— Стой, как раз поэтому это всё очень странно, — вставил замечание Муору. — Ты ведь на днях сказал, что люди нашли способ победить этих монстров?

— А, ага, способ у твоих ног.

— Значит, погребённые здесь звери вроде как бессмертные. Стало быть, ты не знаешь никакого способа уничтожить их?

— Ты не понял, что ли? Сюда погляди. — Ворон хлопнул по земле, словно играя в песочнице. — Эти существа обладают не только физическим телом. Если сковать их, они не смогут двигаться. Но даже если попытаешься их утопить в воде или закопать в яме, в конце концов они вырвутся из своей темницы и продолжат резню. А потом кому-то пришла в голову мысль похоронить их в человеческой могиле.

— ...Так ты говоришь, что после похорон они не могут вернуться к жизни? — спросил Муору, наконец-то уловив смысл того, что говорил Ворон.

Ворон кивнул и еле улыбнулся.

— Хотя я уже слышал твой вопрос: «Почему демоны не возвращаются к жизни, если их похоронить на кладбище», — ответа я не знаю. Даже великие умы не знают. Но если сказать просто, то эти демоны существуют в той форме, которую мы не понимаем. Поскольку они настолько отличаются от живых земных созданий, даже существуют рассказы о том, что они прилетели с луны. Тип, который первый попытался закопать их на кладбище... что ж, быть может, он планировал своего рода розыгрыш или что ещё.

— Отличный, наверно, получился розыгрыш, — озорно ответил Муору Ворону, несмотря на загадочное, печальное выражение на детском лице.

Скребя землю мизинцем, Ворон ответил:

— Что ж, это только моя гипотеза... Вероятно, если убитые ими люди затаили на них злобу, то связанные тут существа окажутся не в силах воскреснуть.

— Завязывай со страшилками.

— Тебя не сильно проняло?

— Не знаю, просто не люблю привидений, — убеждённо сказал Муору.

Ворон поднял лицо и раздул мягкие на вид щёки.

— Интересно... — Совершая это детское движение, он опять сказал такое, что не сказал бы даже взрослый. — Что ж... Даже с запечатанной силой их не сможет удержать любое кладбище. Это должна быть старая земля, обладающая силой; такая земля, которая находится под присмотром людей и которая долгое время продолжает служить в качестве противопоставления колыбели. Вот такая земля может стать для этих существ вечной тюрьмой.

Прям как это место...

Вспоминая давящую атмосферу, которая окутала его в момент прибытия сюда, Муору спросил:

— Неужто такое жутко важное место как раз тут?

Ворон засмеялся.

— Ага, такое важное место именно тут. И, конечно, существуют другие кладбища, предназначенные для уничтожения демонов. Как раз в связи с важностью этой задачи необходимо перестраховываться. Если было бы только одно место, как, например, это, и если бы его разрушили, тогда эти демоны вернулись к жизни, а мы остались без последнего средства борьбы с ними.

...Что ж, по большей части другие места замаскированы, и обычным людям запрещено туда ходить, чтобы обезопасить от той жуткой правды, погребённой под землёй.

Это многое проясняет, вот почему никто не посещает это кладбище.

Тот факт, что сюда не заявляются обычные люди, уменьшал его шансы вынюхать лазейку для побега. К тому же...

— Это странно, но... — Хотя он понимал слова Ворона, Муору сейчас беспокоился кое о чём другом. — Где-то сотню-другую лет назад люди жили в страхе, не зная никакого способа одолеть этих монстров, так? Если это правда, почему далеко не все люди прознали об их существовании? По крайней мере, я и моё ближайшее окружение не должны были быть настолько тёмными в этом вопросе.

— Это просто. Тебе не нужно было знать, — сказал Ворон, быстро закивав, словно давая поспешное обещание. — Утратив бессмертие, они стали редеть числом гораздо стремительнее, чем в прошлом. Интересна одна вещь — демоны словно поняли своё невыгодное положение. Теперь они не просто воздерживаются от охоты или выманивания людей, они вообще не показываются им на глаза. И мы всеми силами исследовали эту тенденцию. Число монстров не растёт. Можно сказать, их бессмертие — это своего рода их слабость. Возьми для примера армию: какой бы сильной она ни была, без снабжения её сила в миг растворится.

— Ага, это точно.

Аналогия Ворона оказалась простой для понимания, и предводитель кротов ответил низким кивком.

Строго говоря, армия состояла из людей, и монстры — это нечто совсем другое, но в обоих случаях ослабление суммарной мощи приведёт к неспособности восстановить силы. И вскоре после этого положение в их рядах будет становиться всё хуже и хуже.

— Ага, вот так, — продолжил Ворон. — После всех наших усилий сократить их численность нападения демонов стали гораздо более редкими. Были разработаны газовые и электрические лампы, так что теперь даже после захода солнца возможно поддерживать привычную дневную жизнедеятельность. Пока люди опасаются таящейся во тьме угрозы, этот страх будет влиять на индустрию и экономику. И как результат, страны посчитали предпочтительным сохранить монстров в секрете. Зови это тьмой, живущей во тьме.

Муору, ещё не полностью убеждённый этими объяснениями, кусал губу. Ворон их продолжил:

— Потому не считай ложью, что мир ничего не знал.

— Ха? Правда?

— Что ж, позволь спросить, каково тебе было в первую ночь на кладбище? Ты ведь не испугался? Почему?

— Ну, насчёт этого... потому что, когда я был маленький, мать, ужасная тётка и все кому не лень запугивали меня. Они рассказывали о штуках, которые приходят с кладбища ночью, призраки, злые духи... зомби и тому подобное.

— Видишь? Разве это не те самые существа, которые вредят людям? Похоже, посвящённые демонам истории немного изменились, вместе с тем, как этих демонов кличут.

Тут Ворон хихикнул.

— Что ж, из-за неслыханного уровня секретности стало сложно просто найти кого-нибудь, кто может копать ямы на кладбище, и чтобы он при этом не лишился рассудка. Раз уж человека отправляют на кладбище, то он обладает определёнными качествами.

— Качествами?

— Спокойно переносить ситуацию, в которой естественный враг человечества приближается к тебе на вытянутую руку. Иметь крепкие нервы. Говоря проще... стойкость.

— И вовсе я не стойкий, — решительно сказал парень.

— Что? Понимаю, ты пытаешься сказать, что обделён такой силой воли, как у меня, но тебе ни к чему скромничать.

— И вовсе я не скромничаю. По большому счёту, думаю я о себе вон как. Если бы я был по-настоящему стойким, тогда я бы не... — юноша прервался и отвёл взгляд. — Нет, ничего.

— Что... что ты говоришь?

Ворон настаивал на том, чтобы Муору высказал несказанное, но парень с печальным видом упорно держал язык за зубами. Он не показывал своё истинное лицо, прямо как крот, роющий норы под землёй.

В итоге мальчик рассвирепел и показал раскрасневшийся язык парню во всю его длину.

— Глупый братец крот! Это ты пытаешься выглядеть лучше, чем ты есть? — кричал Ворон так, словно ему доставляло удовольствие принижать его. И затем Ворон ретировался так же внезапно, как и появился.

Муору издал тяжёлый вздох. После ухода мальчишки он остался на кладбище один, и солнце достигло самого зенита.

Хотя пением парень мог запросто сменить себе настроение, оказалось, что вместо песни с его губ всё чаще и чаще срываются охи-вздохи.