- Вам нужно обратить внимание на то, опухают ли ваши лимфатические узлы и становятся большими и жёсткими. Если да, сразу же предупредите меня. - Он показал нам, где нужно проверять. Шею, подмышки, пах. - То же самое касается температуры, сильного поноса или поноса с кровью, рвоты, кашля с кровью. Туберкулёз тогда тоже был широко распространён, но у него очень долгий период инкубации. И он хорошо лечится. Если будете поносить не сильно, то из-за этого не стоит переживать. Понос может начаться из-за напряжения.

- А чума? Какой у неё период инкубации? - Я заставила себя представить, что сижу на очень интересной медицинской лекции, которую уже давно хотела послушать. В противном случае взорвусь. Совершенно потеряю контроль над собой.

- От трёх дней до недели, как и другие эпидемии. Так долго вам придётся выдержать здесь. Я принесу вам поесть и попить. Кроме того, сейчас вколю антибиотик для профилактики.

Какое же благословение, что Пауль тогда в клинике, без всякого стеснения, занимался клептоманией. Всё же не каждый антибиотик помогает против каждой болезни, существуют разные возбудители, они мутировали на протяжение веков, некоторые из них даже устойчивы к пенициллину и ни один современный ученый никогда не имел под своим микроскопом живую чумную бактерию из средневековья.

Пауль подошёл к постелям, повернул нас на бок и бес какого-либо колебания сделал уколы в голые задницы.

- А что с тобой? - спросила Джианна с тревогой, в то время, как Тильманн всё ещё лежал на своей простыне, в похожей на смерть летаргии. Когда Пауль делал ему укол, он не издал ни единого звука и скользнул назад на матрас, словно кукла, после того, как Пауль отпустил его.

- Я позабочусь и о себе, не волнуйся, - ответил Пауль. В его глазах я увидеть улыбку - неотразимую плутовскую улыбку, которой я никогда не могла сопротивляться. Потом они снова стали серьёзными. - Ты можешь ненадолго выйти со мной, Эли?

 Я последовала за ним в крошечный коридор, где он, закрыв дверь в комнату, направил меня в ванную. Из гостиной доносились стук и грохот.

- Она переставляет мебель? - спросила я спокойно.

Пауль разглядывал меня несколько секунд загадочным взглядом, прежде чем ответил.

- Ты сильная, сестрёнка. Сумасшедшая, но сильная. Что конкретно вы там приняли?

- Галлюциногенные грибы. Они должны были вызывать искусственные мечты, чтобы Тесса не смогла похитить у нас настоящие, и мы сохранили ясность. Видимо это сработало. Тильманн только что был уже трезв. Что ...? - Я указала вниз. - Что с ней? Как она себя чувствует? - Ах ты Боже мой, что за вопрос. Но с Тессой у меня не хватает слов.

- Я точно не знаю, - признался Пауль. - У неё температура, которая как раз сейчас поднимается вверх, её лёгкие сильно забиты слизью, она кашляет кровью, лимфатические узлы опухают ... я не могу сказать. Это может быть всё что угодно. Пока что она только помочилась - между прочим рядом с камином – моча немного коричневая, но у меня нет с собой тест полосок. Я не могу ни исследовать вашу кровь, ни сделать другие лабораторные анализы. Мы практикуем здесь медицину, как в средневековье. Не считая медикаментов. И тут мы как раз подошли к моей просьбе.

- Твоей просьбе?

- Да. - Пауль твёрдо на меня посмотрел. Он всё ещё казался мне немного диковинным в своей шапочке и защитной маске на лице и мне причиняло боль то, что нельзя к нему прикоснуться. Мне так хотелось броситься в его объятья, особенно ещё потому, другие с удовольствием выставили бы меня из комнаты. Но контакт запрещён.

- Я не хочу делать себе укол с пенициллином самостоятельно. Может не получиться. Его ведь нужно вколоть в мягкое место, а я чуть раньше надорвался, когда мы тащили Тессу в гостиную. Хочу, чтобы его сделала ты. Так же нам следует решить ещё кое-что вместе. У меня осталось шесть шприцов. Я хочу три приберечь для вас, по меньшей мере три. Два для Тессы. Следовательно - это уже пять. Остаётся ещё один. Могу я взять его для себя?

- И ты ещё раздумываешь? - спросила я с возмущением. - Конечно же ты должен взять его для себя, для кого же ещё!

- Меня не укусили, Эли. И ты уже однажды пожертвовала собой ради меня. Кроме того, может так случиться, что он понадобится Тессе ...

- О, ты не должен думать о Тессе. Почему он ей вообще должен понадобиться? - рассердилась я.

- Ну, она ведь не здорова, так ведь? А я врач. Мой долг помогать больным людям.

Осознал ли Пауль то, что только что сказал? «Я врач.» Не смотря на ужас, окружающий нас, это был особенный, да, почти что торжественный момент. Он наконец-то снова признал то, что хочет стать врачом. Раньше это было его мечтой, которую украл Францёз. Он желает вылечить Тессу точно так же, как лечит нас. Только у нас нет для этого достаточно антибиотика. Я снова начала потеть, в одно и тоже время меня бросало в холод и в жар.

- Эли, не думай, что я оставлю тебя здесь, если ты заблеешь. Конечно же я отвезу вас в больницу, если у вас появятся симптомы! Это только мера предосторожности...

- Пауль, ты не можешь отвезти нас в клинику! Если мы поедем, нам придётся сообщать и о ней, а что потом? Как нам объяснить, кто она такая и откуда? Как нам объяснить чуму? Не говоря уже об опасности, что мы её распространим, если покинем дом. А что с раной в её груди и ножом с её ДНК на лезвие! - ДНК, которая будет находкой для учёных. Становилось всё сложнее дискутировать шёпотом. Моя гортань сопротивлялась шипению, а голова казалось больше не выдержит давления голоса.

- Ещё никто не заболел чумой. Попытайся сохранять спокойствие; пока что ты держишься лучше всех, и я буду гордиться тобой, если ты останешься спокойной. Ну так как, ты хочешь сделать мне укол?

На этот вопрос отвечать было не нужно, хотя у меня появилось подозрение, что Пауль скорее всего заботится о трудотерапии, чтобы у меня не случилось нервного срыва. В экстренном случае он смог бы и самостоятельно вколоть себе инъекцию.

Я заставила его объяснить мне всё два раза, что нужно делать и на что обращать внимание. Потом продезинфицировала руки, одела стерильные перчатки, которые Пауль депонировал в коридоре и приставила конец иглы к коже Пауля.

- Только не пукни сейчас, хорошо?

Зад Пауля коротко затрясся от смеха. Я не имела понятия, откуда брался наш юмор, но лучше посмеяться, чем потерять рассудок. Только я не знала, как долго ещё смогу выдерживать это.

Мне пришлось приложить больше силы, чем я ожидала, чтобы воткнуть тонкую иглу в кожу. Я представляла себе это намного проще. Теперь я имела представление о том, какую силу пришлось затратить Тильманну на то, чтобы воткнуть Тессе нож в грудь, и как бесцеремонно обошёлся Колин с самим собой. Но я попыталась сосредоточиться на том, что нужно сделать, а не на том, что уже случилось.

- Значит Тесса больна, - обобщила я отчёт Пауля, после того, как он подтянул свои штаны вверх. - Тяжело больна? Ты думаешь она была больна уже прежде или заболела только сейчас ... из-за того, что мы сделали? - Может быть Тильманн попал ей в лёгкие, а не в сердце.

- Нет, не из-за пореза. Это странно, на ноже почти не было крови. Рана поверхностная, а её сердце бьётся быстро, но в нормальном, энергичном ритме. Может быть она не выносит современного мира, и экологические токсины и электросмог вредят ей. Но я думаю, что скорее всего она была больна уже прежде, и что всё это как-то связано.

- Как-то связано? - Это прозвучало слишком загадочно.

- Подумай, Эли. Разве можно найти более вескую причину позволить себя превратить и получить в подарок вечную жизнь, чем ту, когда ты смертельно болен? Скорее всего она с благодарностью приняла метаморфозу или даже вожделела её. Она кажется мне жадной. Жадной и глупой. Кроме того, у неё на шее знак Каина. На него моё внимание обратил Колин.

- Знак Каина? Что это такое?

- Клеймо, которым отмечали в средневековье проституток, так что каждый мог видеть, кто они такие. Иногда его ставили на шее, иногда прямо на лице. Я не хочу сказать, что из-за этого она плохая, скорее всего просто происходит из неблагополучных слоёв общества и была нищей. - Пауль извиняясь пожал плечами. - Мы имеем дело с человеком, а не с демоном. Но всё равно она мне не симпатична.