- Но я знаю, кем хочу стать, и я хочу, чтобы другие знали, что я приняла это решение добровольно. Они должны знать, что я сама так решила, не то будут всю жизнь печалиться из-за этого. Если ты не хочешь сделать это для меня, то сделай для них. - В моём голосе не было слышно паники или спешки, я старалась формулировать каждое слово отчётливо и ясно, чтобы от него ничего не ускользнуло. - Ты должен доверять мне. – Я не смогу сделать это без него.

- Я ничего не должен! - Тильманн взял одну из полупустых бутылок и прицелился в меня. Было достаточно отодвинуть голову на несколько сантиметров в сторону, чтобы она не попала в меня. Крышка открылась, когда бутылка ударилась о стену и забродившие остатки апельсинового лимонада сразу потекли мне под голые колени. Всё же я осталась сидеть, как кающийся грешница перед алтарём.

- Я тоже доверяла тебе, вслепую, - напомнила я ему. - Я приняла наркотики только потому, что доверяла тебе. - Я больше не знала, для чего мы их приняли, это было как-то связано с Тессой. Всё что я знала, так это то, что на самом деле не хотела принимать их и только потому решилась принять, что верила ему. - Поэтому ты тоже доверяй мне и моему замыслу. Мы друзья.

- Друзья! - Он пренебрежительно скривил рот. - Ты говоришь о дружбе ...

- Почему ты вообще ещё здесь, если так ненавидишь меня?

- Потому что ... потому что я ещё ... я не могу вернуться так назад, Эли! Как же мне поехать домой в таком состоянии, как объяснить это. Кроме того, ... да что мне тебе рассказывать, ты ведь даже больше не можешь слушать ...

- Ты помнишь, что сказал мне, прежде чем мы приняли наркотики? Что мы иногда достигаем один и тот же духовный уровень? - попыталась я ещё раз. - Если ты пойдёшь вместе со мной, то почувствуешь, почему я это делаю и поймёшь меня. Доверься мне, по крайней мере в этом. Пожалуйста поверь мне и сопровождай меня. Отвези меня туда. Я хочу, чтобы рядом были те, кого я люблю. - Последнее предложение я сказала ещё более ясно и отчётливо, чем другие, хотя на самом деле хотела сказать что-то другое. Я хочу, чтобы рядом были те, кто любит меня. Но не могла сказать, потому что поистине, больше не существовало никого, кто бы меня любил.

- Кого ты любишь? - спросил Тильманн недоверчиво. Его руки, которые он ещё только что судорожно сжимал, упали вниз. - Ты любишь ... меня? Меня?

- Ты меня понял. Будь там. Послезавтра после обеда, когда люди будут спать, а жара в самом разгаре. Только ты один. Ты и я. Поверь мне ... пожалуйста, поверь.

Опустив голову, руки всё ещё сложены, я продолжала стоять на коленях, хотя икры ног стали неспокойными, и я почти больше не могла выносить вонь забродившего лимонада и блевотины. Я не знала, откуда появились все эти слова, которые сказала ему. Точно не из моей головы. Моя голова была пуста.

- Ты сошла с ума.

- Ты тоже, Тильманн. Мы оба. Пожалуйста будь рядом со мной, когда это случится. Я прошу тебя об этом. Пожалуйста. Ты у меня в долгу.

Я чувствовала, что он смотрит на меня уже несколько минут и ждёт, что я отвечу на его взгляд. Но я не ответила, потому что он всё испортит. У меня не было права смотреть ему в глаза.

- Да, возможно так и есть. Я в долгу перед тобой. Я сделаю, как ты сказала, - в конце концов сказал он устало. - И я надеюсь, что действительно пойму почему, когда это случится. Очень надеюсь. В противном случае я никогда больше не смогу стать счастливым, никогда больше.

- Я тоже. Именно поэтому я должна это сделать. - Я встала. Отвернув лицо, я бросила последние деньги из кармана ему в ноги, чтобы он мог обеспечить себя наркотой и повернулась к двери. - Спасибо.

Больше я ничего не смогла сказать. В голове не возникало новых слов.

Я спустилась вниз в мою пустую комнату, закрыла ставни, легла на кровать и тихо начала радоваться тому, что приближается день, когда моя душа навсегда покинет тело.

Теперь пришло время прощаться. Осталось не так много с чем нужно расстаться, только лишь пустой дом и пустая комната, в чьих голых стенах больше ничего не происходит. Ничего не чувствуя, я посмотрела на них и покинула, равнодушно пожимая плечами.

Но когда шагала через сад, я встала на колени перед душевым поддоном, моё сердце ускорило свой ритм; твёрдые, колющие удары.

Поражённая я замерла.

- А вот и вы, - поприветствовала я, совсем тихо, чтобы не испугать. - Добро пожаловать в этот прекрасный мир.

Их мать лежала, элегантно свернувшись рядом; готовая в любой момент защитить. Они сами сформировали двигающийся, мерцающий клубок из свёрнутых, серебристо-серых тел. Огромные круглые глаза с застывшими зрачками смотрели на меня, не зная, друг я или враг.

- Друг, - прошептала я. Я хотела, чтобы и они были рядом. Они кое-что для меня значили. Я вернулась назад в дом и обыскала небольшую кладовку, пока не нашла старую, картонную коробку с крышкой, в которой лежали банки с консервированными помидорами. Я опустошила её; у неё была как раз подходящая величина. С помощью ножниц я проделала в ней дырки. Я не могла оставить их здесь одних, таких ранимых. Следующие землетрясения уничтожат их.

Когда я снова встала перед ними на колени и посадила мать и детей в тёмную коробку, они не сопротивлялись. Я осторожно подула на их гладкую, красиво-расписанную чешую, прежде чем закрыть коробку и отнести её к машине, которую Тильманн взял в аренду сегодня утром. В ногах пассажирского сиденья было для них достаточно места.

Нужно сделать ещё кое-что, тогда я буду готова. Потому что я внезапно почувствовала желание убить, только совсем чуть-чуть. Ничего особенного. Я взяла из кухни шампуру, пошла в последний раз в мою комнату, легла на прохладный пол и заползла под кровать. Я торжествующе выдохнула, когда нашла его; все дни и недели после своего ядовитого укуса, он сидел здесь, ожидая своего второго шанса. Всё прошло на удивление быстро, хотя я не могла размахнуться, а его панцирь был твёрдым и хрупким. Но он не мог противостоять моей решительности, мои мысли опережали его. Раздался хруст, когда остриё шампуры проткнуло его тело. Ещё когда он дергался, я продела через дырку тонкий, кожаный шнурок и завязала его на шеи. Теперь я готова.

Тильманн ждал уже в машине. Он услышал меня и понял, что всё началось. Не посмотрев на него, я села рядом. Он одел чистые вещи, это я заметила уголком глаза, но сразу ощутила, что его чувства в смятении. У него стресс - не из-за меня, а потому, что у него больше нет наркоты. Ему понадобилось три попытки, чтобы завести мотор, потому что его трясущиеся руки снова и снова соскальзывали с ключа. Я терпеливо ждала. Времени ещё достаточно.

Молча и скрепя зубами, он увозил меня от моря, поднимаясь наверх к лесу - я немногочисленными жестами показывала дорогу, слова были излишни, в то время, как его пот сбегал крупными, блестящими слезами по шее. Дорога требовала и от него всё его умение, так как землетрясение привело в движение ещё больше валунов и камней, которые упали на неё. Иногда он маневрировал трясущейся автомобиль прямо возле самого обрыва, потом колёса снова карябали в опасной близости от скалы. Ничего из этого меня не беспокоило. Прямо перед самой целью я не потерплю неудачу. Всё пойдёт именно так, как я хочу.

Когда мы добрались до поворота к заброшенной деревни, я попросила его остановится и выключить мотор. Он, не колеблясь, повиновался. Я сделала глубокий вдох.

- От тебя отвратительно воняет, - заметила я. Люди воняют. Мары нет. Зачем только я хотела, чтобы он был рядом? Он мне мешал.

- Блин, я на взводе, ты не понимаешь? - прорычал он, когда заметил моё отвращение. Я ничего не ответила.

Суетливо он начал рыться в карманах своих брюк, пока не нашёл маленький, красочный свёрток и положил себе на язык. Его челюсти ритмично заработали, в то время, как голова опустилась на подголовник сиденья, а глаза слегка закатились.

Чувствуя отвращение к его слабости, я отвернулась и открыла рот, вдыхая горячий воздух, запах сухой травы и огня, когда с моего языка внезапно сорвались слова.