- Но не говори Паулю, хорошо? Когда я в первый раз увидела Анжело, как он сидел там за пианино, я тоже коротко подумала о том, что было бы очень мило, дать ему несколько уроков в постели.

- Я думаю, ему не нужны никакие уроки, - вернула я её на землю. И это факт. Я вовсе не хотела знать, скольким молоденьким девушкам Анжело уже строил глазки.

- Ошибаешься. Как раз-таки ему и нужны уроки. Он понятия не имеет о любви ... - Джианна театрально вздохнула. - Знаешь, что меня в конце концов насторожило? Его игра на пианино, то, как он музицировал. В ней не было ничего особенного или оригинального, вообще ничего от него самого. Он хорошо играл и пел, и это не оставило меня холодной, но его игру можно было спутать с бесчисленным количеством других музыкантов, которую он скопировал у них по маленьким кусочкам. Она не исходила от него самого.

Что же. Чтобы определить это, я видимо была недостаточно музыкальной - или же не хотела этого слышать. Джианна приложила указательный палец к кончику своего носа. Я заметила, что её ногти были обгрызены. Я в течение многих недель заставляла её нервничать, так сильно, что она в моём присутствие больше не могла спать. А теперь она сидела рядом и чесала мне волосы. Возможно ли, что мы ещё подруги? Были ли мы ими всё это время, а я просто не заметила? Но каким-то образом казалось, что ей нравиться анализировать ситуацию со мной. Только что она снова ухватилась за новую мысль, свободная журналистка в своей лучшей форме.

- Одно я всё-таки не совсем понимаю ... - Она посмотрела на меня в зеркале. Когда она постучала себе по носу, её брови сошлись на переносице. - Кем-то хорошо манипулировать можно лишь в том случае, если есть информация об этом человеке, по крайней мере взгляд в его душевную жизнь и формирующие события, лучше всего из раннего подросткового возраста или детства. Я с готовностью дала её Рольфу, в первые дни мы только разговаривали. Я выложила перед ним всю мою подноготную. Но ты, собственно, не очень разговорчива, и лишь под давлением из тебя можно что-то вытянуть. Или ты открылась, и дала всю информацию, которая была ему нужна?

- А мне и не нужно было. - После того, как я сообщила Тильманну о деталях с Гришей, присутствующих в этой игре, я больше не могла сказать, что заставило меня больше всего споткнуться: то, что я почти с первой секунды была привязана к Анжело или то, что никогда серьёзно себя не спрашивала, есть ли у того конкретные мотивы раскрыть все эти вещи о существование Маров и таким образом ещё и косвенно очернить Колина. С кем-то бесповоротно запечатлеться это одно, и само по себе уже достаточно трагично. Но потом добровольно позволить переписать своё мировоззрение, это уже совершенно другое измерение. Всё же я рассказала Джианне о том, что выяснила на Санторини. Потому что она правильно подметила: я была не та, кто по собственной воли разглашает личные вещи; что-то, что Николь и Дженни постоянно во мне критиковали. У меня нужно было каждую деталь, словно червей, вытягивать из носа. С Джианной было тоже самое, когда я поведала ей о Колине и его опыте в концентрационном лагере. Она же сама, была полной противоположностью; казалось ей доставляет сильное удовольствие сервировать на серебряном блюдечке самые личные детали, также из её интимной жизни, хотя её никто об этом не просил. Таким образом она нашла больное место. Анжело мог всё это знать только потому, что шпионил за мной с моей ранней юности.

- Какая мерзость, - прошептала она, после того, как я перечислила наиболее важные моменты - таким же профессиональным тоном, как она.

- Да, и мне становиться плохо, когда я об этом думаю.

- Ты уже сказала об этом Колину? Нет? Эли, ты должна ему рассказать, это так много объясняет! Тебе нужно это сделать, он должен знать!

Колин был очень хорошо осведомлён о Грише, он даже знал о моих мечтах о нём. И он никогда не испытывал по этому поводу ревности. Однако он не осознавал, что существует связь между Гришей и Анжело, да и как ему знать? Анжело видимо наблюдал за мной только тогда, когда ни отца, ни Колина не было по близости. Удобных случаев было для этого предостаточно. Возможно ему хватило и нескольких мимолётных визитов. Всё же мысль о том, что он глазел на мои мечты и в тоже время подпитывал их, вызывала во мне ужасную тошноту.

- Нет, не сказала. Я ещё совсем не разговаривала с Колином.

- Элиза … - Джианна склонилась ко мне, чтобы посмотреть в лицо, без зеркала между нами. - Ты должна сказать ему! Обязательно! Он заслуживает знать правду. Или ты его больше не хочешь?

- Это вряд ли решающий вопрос, - ответила я жёстко. - Вопрос скорее в том, желает ли он ещё меня.

- Нет. - Джианна энергично замотала головой и вытянула указательный палец вверх, её характерный способ начать эмансипационную речь. - Нет, Эли, не так. Этот вопрос уже второй акт. Сначала ты должна узнать, хочешь ли ты его ещё; вот решающий вопрос. Всё остальное выяснится потом. Он твой мужчина мечты или нет?

- Мужчина мечты. - Я иронично усмехнулась, но без всякой радости. - Полностью с тобой согласна. Мужчина мечты и в тоже время мужчина кошмаров.

- Ладно, скажу другими совами. - Джианна вскинула руки вверх. - Под тобой дрожит земля, когда ты спишь с ним? – преувеличенно-эмоционально воскликнула она и в тоже момент рассмеялась. - О Боже, никогда не думала, что скажу что-то подобное.

- Ну, она не дрожит, это скорее похоже на то, что она переворачивается, и мне кажется, что я сейчас упаду ...

- Падать это хорошо, даже прекрасно! - Джианна ударила кулаком в голые плитки. - Это считается. Возможно даже больше, чем дрожащая земля. И это ведь не так, что ты хочешь, чтобы он поскорее закончил, потому что в мыслях уже составляешь список покупок для следующей недели?

Теперь я захихикала, хотя тема разговора настроила меня меланхолично.

- Нет, не так. – Я ещё никогда не желала, чтобы Колин поскорее закончил. Ни одной секунды.

- Ага. Хорошо. - Джианна положила руки на поясницу и снова села на туалетную крышку. - Мой бывший был одним из тех, кто не мог закончить. Жуть. Импотенция от влияния никотина. Он мог всегда и всегда хотел, но у него занимало вечность, пока он наконец-то поливал цветочек, если ты понимаешь, что я имею ввиду. - Джианна сделала неопределённый жест рукой, но я поняла. Я знала, что смогу уберечь себя от дальнейших деликатных подробностей лишь с помощью поспешного побега из ванной. - Он дёргался на мне, пыхтел, я почти могла наблюдать за тем, как поредевшее место на его затылке всё больше лысеет ... Это больше нельзя было назвать чудесным. Ах, там почти ничего больше не было чудесным. Сама виновата, сеньора Веспучи. Где мы остановились? Эли, почему ты снова плачешь?

- Я ... я задаюсь вопросом, почему раньше не вела с тобой эти дурацкие разговоры, почему была такой глупой ... я враждебно относилась к тебе, ты действовала мне на нервы. Я растратила в пустую всё лето, именно я. Я ведь так сильно люблю лето! Теперь оно закончилось, я проспала его, так, как происходит в моих кошмарах. Моё первое лето на юге ... а теперь уже сентябрь!

- И снаружи тридцать градусов в тени, - ответила Джианна и погладила меня по голове, прежде чем неуклюже обняла. Мой подбородок ударился о её висок.

- Ой, - пробормотала я в её шелковистые волосы.

- Scusa [20] , из меня не очень хороший утешитель, для этого моя грудь слишком маленькая. Но наступит и другое лето, мы сможем снова приехать сюда, всегда, когда ты захочешь, и Анжело больше не вмешается! Это я тебе обещаю. И если уж мы начали бичевать самих себя: я вела себя дерьмово после смерти Тессы, я сама знаю, и я не горжусь этим. Ты нуждалась во мне. Сначала я сходила с ума из-за чумы, совсем мозги снесло, правда, а потом перенесла всё на тебя. Я до сих пор точно не знаю, почему. По отношению к Колину я продолжаю вести себя несправедливо. Мы все сделали ошибки, люди ведь всегда ошибаются!

- Теперь ты чувствуешь себя лучше? - После того, как меня укусила блоха Тессы, великодушия Джианна уж точно не выказала. Но то, что она из-за меня, в течение нескольких недель, страдала болью в животе, да, даже боялась меня, было ещё хуже. Я не хотела, чтобы другие люди меня боялись, а тем более мои друзья.