- Потому что хочет попрощаться. Я знаю, всё это грустно и причиняет ужасную боль, но каким-то образом жизнь должна продолжаться, и она продолжается. Мы не смогли отговорить её, она обязательно хотела поехать. А теперь марш в ванную, прежде чем снова отключат воду.

- Ты уверенна, что хочешь этого? Расчёсывать меня? Я имею в виду ... - Я не знала, какие выбрать слова, но смущённое выражение на лице Джианны сразу же показало, что она поняла, на что я намекаю - а именно на её навязчиво-десантированное поведение по отношению ко мне в прошедшие недели.

- Это в прошлом, - извиняясь пробормотала она. - Это закончилось в тот момент, когда ты сунула ему в глаза факелы, хотя мне от отвращения чуть не стало плохо ... Но после того, как это случилось, ты стала снова нашей Эли.

- К которой вы раньше постоянно придирались, - добавила я с тихим укором, хотя уж точно не хотела спорить.

- Да, наверное, придирались, и это было большой ошибкой. Но мы придирались не потому, что ты нам не нравилась такой, а потому, что думали, что тебе могло бы быть легче, если бы ты вела себя по-другому, - обосновала Джианна; аргументация, которую я слышала не в первый раз.

- Для меня не существует лёгкого пути, - ответила я резко. - Ещё никогда не существовало. И я устала от того, что все мне постоянно твердят, чтобы я расслабилась и успокоилась, и не смотрела на всё так педантично ... как это, например, постоянно делает Тильманн ...

- Мужчины! - Джианна уверенно отмахнулась. - Они считают женщину капризной уже тогда, когда та не может решить утром, одеть ли ей синие джинсы или чёрные. Не бери в голову. Мужчины любят, чтобы всё было просто. В эмоциональном смысле - они пещерные люди. Как бы ударить женщину дубиной, чтобы та потеряла сознание, затянуть её в кусты, совокупиться. И горе ей, если она после этого захочет поговорить.

В эмоциональном смысле пещерные люди. Я захихикала от преувеличений Джианны, но в то же время её формулировка заставила моё сердце сжаться. Морфий жил в пещере и Колин тоже. Где он вообще сейчас?

- Ну давай соберись, Эли, - подбодрила меня Джианна. - Иди прими душ, а я между тем сделаю нам крепкого кофе!

Я, вздыхая, сдалась, проскользнула в ванную и мылась, смотря на стену. На саму себя я всё ещё не хотела смотреть, а, чтобы помыть голову, использовала большую мочалку. Я намылила её и провела по локонам, потом позволила воде так долго течь на голову, пока не были смыты последние остатки мыла.

Повернувшись спиной к зеркальному шкафу, я ждала Джианну. К сожалению зеркальный шкаф был во весь рост. От него можно было укрыться лишь тогда, когда становилось темно. Вот почему я предпочитала ходить в ванную ночью и во время сиесты, при закрытых ставнях. К счастью она поторопилась, так как чем дольше я здесь сидела, и вода из моих волос капала на пол, тем сильнее ощущала свою голую кожу, и начала из-за этого нервничать. Но Джианна, когда увидела моё мучение, неодобрительно защёлкала языком.

- Так ничего не получиться, Элиза. Тебе нужно повернуться, чтобы я могла видеть тебя в зеркале. - Она вытащила деревянный гребень с широкими зубьями и побрызгала его кондиционером.

- Но я не хочу смотреть на себя.

- Ага. Va bene [19] . Значит ты никогда больше не захочешь посмотреть? Тогда самым лучшим было бы действительно просто их обрезать, это можно сделать довольно быстро, возьмём электробритву Пауля, она ...

- Джианна, я не могу! Я боюсь того, что увижу!

- Бояться нечего. Кроме того, это уже всё время было здесь, посмотришь ты теперь или нет. – Она решительно взяла меня за плечи и поворачивала на маленьком табурете, пока моя фигура не появилась в зеркале. Я сразу же закрыла глаза.

- Эли, - предупреждая сказала Джианна.

- Я сейчас посмотрю, просто дай мне время! Я не смотрела на себя уже несколько недель. - Я не хотела начинать с лица, решила начать с тела, которое казалось мне менее чужим. Неохотно я развязала пояс купального халата и позволила мягкой махровой ткани соскользнуть с плеч.

- О, святые ..., - пробормотала я смущённо.

- Да, там уже давно не помешала бы интимная стрижка, - метко подметила Джианна. - Хотя я считаю это не так уж ужасно. Правда. Ты ведь не ребёнок, и пусть это будет видно.

- И все это видели ... вот дерьмо ... - Я снова обмотала купальный халат вокруг бёдер.

Джианна напрасно пыталась сдержать улыбку, хотя на её лице так же появилось сострадание.

- Неверно. Наоборот, так, по крайней мере, они увидели не всё. Твой сундучок с сокровищем был красиво упакован.

Красиво упакован. Ну, это по-видимому дело вкуса. Когда я начала пренебрегать своей внешностью? С середины июля? Тогда не удивительно, что я выглядела, как неандерталец. С подозрением я пощупала под мышками и ноги, но не обнаружила дальнейших птичьих гнёзд. Объяснить такое было невозможно, да это в общем-то и не важно. Смущение из-за волос на теле было ничем, по сравнению с робостью посмотреть на собственное лицо.

Я медленно подняла взгляд. В первый момент я увидела только волосы и глаза. Раскосые, светлые глаза, с тёмно-синим кольцом, окружающим радужную оболочку; вокруг зрачка она была зеленоватой, потом серо-голубой с крошечными жёлтыми крапинками. Они так сильно и ярко сияли мне навстречу, что пришлось отвернуться на несколько секунд, чтобы снова поднять взгляд и обратить внимание на волосы. Я не знала, как Джианне удастся распутать их. В них образовались узлы, и они свалялись. Между ними скручивались отливающие золотом пряди, обесцвеченные солнцем, которые переплелись друг с другом. Никакого больше пробора, лишь только кудри и волны - у меня голова змеи. Меня бы не удивило, если бы в них всё ещё жили детёныши гадюки, хотя я хорошо помнила, как высадила их в саду, рядом с больницей, в которую нас отвёз Пауль. Мы все получили лёгкое отравление дымом и волдыри от ожогов, о которых срочно нужно было позаботиться. Только Джианне удалось выйти из всего этого без единого ранения или шрама. Зато она была той, кого на обратном пути три раза вырвало в кусты.

- Они уже всегда были такими? - спросила я, указывая на мои глаза.

- В общем-то да. Только с тех пор, как я тебя знаю, ты ещё не была настолько сильно загорелой ... Поэтому они сияют на твоём лице ярче, чем обычно. Обман зрения.

- И это всё? - Я не могла поверить. Да, моя кожа стала тёмной, и несмотря на то, что в прошедшие дни я вела существование отшельника, она такой и осталась. Красивый, нежно-бронзовый цвет, прерываемый лишь отпечатком моего бикини. Тем не менее мои глаза ещё никогда не сияли так интенсивно. Однако, я так же ещё никогда так долго не смотрела на себя в зеркало. Я как раз заново открывала себя, и это было менее пугающе, чем я думала, не считая дикой поросли между бёдер и хаоса в волосах. Скоро я смогу начать карьеру певицы в стиле регги. Или же жрицы вуду?

- Я тебе уже однажды говорила, что ты можешь посмотреть на кого-то, словно безумная Эли. Но я никогда не думала, что ты действительно безумная.

- Ты уверенна? Я не верю тебе, Джианна. Ты думала об этом в последние недели, не так ли? От меня ... от меня воняло? - Внезапно это стало моим самым большим опасением. Что от меня воняло. Я ненавидела, когда от людей воняет.

- Ах откуда ... - Джианна весело фыркнула. - Ты вообще почти больше не вылезала из воды. - Её смех пропал, когда она вспомнила. - Ты часто часами находилась в море, далеко от берега, а потом исчезла твоя голова и мы думали, что ты утонула ... пока она внезапно вновь не появилась. Я так боялась.

- За меня или меня?

- И то и другое. - Джинна вязла одну прядь, опрыскала её и начала обрабатывать расчёской. - Чаще всего за тебя, но и тебя тоже, потому что ... Ты была так далеко. Я пыталась поговорить с тобой, но ты не слушала. Я не могла до тебя достучаться, твои глаза находились где-то в другом месте, как будто они видят вещи, которые мы не могли увидеть или понять. Это было жутко.