Уильям, знавший Лливелина еще по тем временам, когда был оруженосцем в семействе Корбет, немедленно преклонил колено. Иво и Фульк последовали его примеру.

– Приятный сюрприз – видеть, как передо мной на коленях стоит английский лорд, владелец приграничных земель, – без всякой злобы заметил Лливелин ап Иорверт и жестом велел им подняться. – Несмотря на то что я невысокого мнения о нормандцах и считаю их врагами своего родного Уэльса, вы желанные гости при моем дворе. Я наслышан о ваших подвигах в Англии. Некоторые рассказы я пропустил мимо ушей как явные фантазии менестрелей, но другие звучат правдиво. Полагаю, именно поэтому вы здесь – ищете убежище от гнева короля Иоанна?

– Это одна из причин, сир.

– Одна из?.. – удивленно поднял брови Лливелин. – Ума не приложу, зачем еще вам было добиваться встречи со мной. Разве что, конечно, вы решили поступить ко мне на службу.

– Буду рад сражаться за вас, милорд, но и это не все. – Фульк глубоко вздохнул. – Несколько дней назад я встретил на пути в Шрусбери Мориса Фицроджера. Завязалась схватка, и я убил его. – (Принц вытаращил глаза.) – Он был человеком Гвенвинвина и вассалом короля Иоанна, который пожаловал ему за это Уиттингтон, – добавил Фульк.

– Я слышал о вашей долгой тяжбе, но почему вы считаете, что это должно меня интересовать? – недоуменно пожал плечами Лливелин.

Безразличие принца было напускным. Фульк знал: у Лливелина есть все основания интересоваться этой историей.

– Вы правы, я здесь, чтобы просить убежища при вашем дворе для себя и своих спутников. Взамен я могу привести вам пятьдесят рыцарей, все прошли боевую подготовку. Я знаю, что между вашим высочеством и Гвенвинвином существует взаимная неприязнь и что король Иоанн – ваш враг, так же как и мой.

– Значит, вы предлагаете мне союз? – В темно-карих глазах Лливелина мелькнула лукавая искорка. – В обмен на мою поддержку вы станете сражаться за меня?

Фульк улыбнулся в ответ:

– Нет, сир. Я буду сражаться за себя, но ради вашей пользы. У нас общие интересы. – Он посмотрел Лливелину прямо в глаза. – Вам будет легко взять Уиттингтон, пока Верен и Гвин Фицморисы пребывают в расстроенных чувствах. Мало того, потом вам потребуется опытный в боях человек, чтобы удерживать его для вас.

– Вы хотите, чтобы я для вас захватил Уиттингтон? – хмыкнул Лливелин.

– В обмен на мою вассальную службу, сир.

– Вы дерзки, – твердым взглядом посмотрел на него Лливелин. – Может быть, вы еще и безумны?

– Нет, сир, – покачал головой Фицуорин. Голос его оставался спокойным, хотя он чувствовал, что идет по лезвию ножа. – Может быть, я веду рискованную игру, но при этом всегда слежу, чтобы шансы были в мою пользу. Замок Уиттингтон представляет немалую ценность. Он охраняет долины рек Ди и Вернви. У вас будет возможность вывести эти территории из-под власти Иоанна и Гвенвинвина и использовать для собственной выгоды.

Принц внимательно изучал его.

– Я подумаю об этом, – сказал он. – Ну а пока что вы и ваши люди можете воспользоваться моим гостеприимством в обмен на свои боевые навыки.

– Благодарю вас, сир, я…

Лливелин поднял палец:

– Не расточайте благодарности слишком бурно. Да, расклад в вашу пользу, но это еще не означает, что вы выиграете. Если мы союзники, то лишь потому, что у нас общий враг, а не потому, что мы с вами друзья.

Мод склонилась над ночным горшком. Ее рвало, и чувствовала она себя просто ужасно: слабой, как новорожденный котенок, и изможденной, словно старуха. Эммелина сочувственно поцокала языком и выскочила из комнаты. Когда она вернулась, в руках у нее были чашка сладкого меда и деревянное блюдечко с двумя сухими овсяными лепешками.

Мод, пошатываясь, побрела обратно к постели, села на краешек и, схватившись за ноющий живот, стала размышлять, отчего с ней приключилась такая хворь. Последние три дня по утрам ей было препаршиво, и она чувствовала себя настолько усталой, словно вообще не спала.

– Вот, съешь не торопясь и запей медом, – сказала Эммелина. – Это должно помочь.

Мод взяла поднос и посмотрела на лепешки. Как ни странно, от вида еды ее не мутило, скорее уж от голода.

– Что со мной такое? – озабоченно спросила она и попробовала откусить кусочек лепешки.

Эммелина села рядом и по-матерински пригладила Мод волосы.

– Похоже, радость моя, у тебя скоро будет ребеночек. Можешь вспомнить, когда у тебя последний раз текло?

Мод нахмурилась.

– Закончилось за неделю до того, как Фульк приехал в Кентербери, – сказала она, предварительно что-то прикинув в уме. – Я потому запомнила, что как раз велела Барбетте купить мне новые льняные подкладки: старые не выдержали бы еще одну стирку.

Эммелина посчитала на пальцах:

– То есть почти семь недель назад.

– Будет ребеночек… – Мод повторила эти слова и задумалась, испытывая одновременно страх, удивление и восторг. Разжав кулак, который она прижимала к животу, Мод ладонью бережно прикрыла чрево.

– Надеюсь, у вас с Фульком будет так же, как у его родителей. – Эммелина крепко обняла невестку, явно в восторге от такой перспективы. – Шестеро сыновей, и все здоровенькие, как на подбор.

Мод чуть не подавилась куском сухой лепешки, который в этот момент пыталась проглотить. Шестеро детей! Сейчас ей было не представить себя матерью даже одного. Надо же, как странно: внутри ее растет ребенок. То невыразимое наслаждение, которое она испытывала во время соития, самым тесным образом связано с нынешним ее недомоганием, и все это направлено на продление жизни. Но до чего же ей сейчас плохо!

– Ничего, тошнота пройдет, – сказала Эммелина, словно читая ее мысли, и сердечно поцеловала Мод в щеку. – Вот Фульк обрадуется!

– Знать бы еще, где он сейчас, – криво усмехнулась Мод.

Она казалась себе типичной женой рыцаря, которую муж обрюхатил и оставил в одиночестве, и теперь единственная ее задача – производить на свет детей. Фульк отсутствовал уже пять недель, и за все это время они с Эмеллиной не получили от него ни единого слова. Мод оставалось лишь гадать, что с супругом: взял ли принц Лливелин его в союзники, или кости Фулька давно уже белеют где-то в уэльском лесу. Она то в гневе бранила мужа, то в страхе рыдала о нем. Покойный лорд Уолтер никогда бы так с ней не обошелся, но, правда, Теобальд был совершенно иной человек: уравновешенный, спокойный и, чего уж греха таить, скучноватый. С ним она не знала ада – но не знала и сверкающего звездами рая.

– Фульк скоро вернется. – Эммелина ободряюще похлопала невестку по спине. – Я знаю, ты беспокоишься за него, а он даже не потрудился отправить тебе весточку, но таковы уж мужчины. Надо довольствоваться тем, что есть.

– Это не оправдание, – сурово отозвалась Мод, но вслед за тем слабо улыбнулась. Не следует срывать на Эммелине плохое настроение: она ни в чем не виновата и по мере сил заботится о жене своего племянника.

Одевшись, Мод пошла в главный зал. Ричард и Ален отправились в дозор, захватив дюжину людей, и оставили в Хигфорде вторую половину отряда под командованием Филипа. Мод задумалась, стоит ли говорить деверю, что у нее будет ребенок. Первым это должен был узнать Фульк, но его не было, а новость, так или иначе, в любом случае скоро станет всеобщим достоянием. И все же она решила промолчать, поскольку сама еще толком не свыклась со своим новым положением.

– Как ты думаешь, с Фульком все в порядке? – спросила она Филипа.

Филип, проснувшийся с первыми лучами солнца, сидел за обеденным столом, на котором оставались крошки уничтоженной им буханки хлеба и кусочки молодого сыра. Он отхлебнул из кружки сыворотки и протянул корочку хлеба Финну, волкодаву Фулька. Тот лежал под столом, жалобно приподняв брови и держа наготове раскрытую пасть.

– Думаю, да, – помолчав, ответил Филип. – Отправлять гонца через весь Уэльс очень опасно, и не стоит лишний раз рисковать, если дело не срочное. Так что меня совершенно не удивляет, что мы не получаем от Фулька никаких известий.