– Но ведь он уже должен был вернуться. Разве нет?

Мод покачала головой, отказываясь от предложенного хлеба с сыром, но согласилась на еще одну сухую лепешку и маленькую чашку сыворотки.

– Зависит от того, насколько далеко ему пришлось заехать в поисках Лливелина и что произошло, когда Фульк до него добрался. Сама понимаешь, нельзя заявиться ко двору принца, сказать все, что хотел, и тут же уехать. – Филип почесал коротко подстриженную рыжевато-каштановую бороду. – Надо дождаться, пока Лливелин соблаговолит дать ответ.

– А если он соблаговолит бросить Фулька в тюрьму или казнить его?

Филип посмотрел на невестку, и выражение его лица смягчилось. У Мод сжалось сердце, когда она увидела те же глаза, что и у Фулька: глубокие, дымчато-серые, с золотыми искорками.

– Лливелин – человек незлобивый и здравомыслящий. Отказав Фицуорину, он многое потеряет и ничего не приобретет. Мод, с Фульком ничего не случится, обещаю те бе. Уж я-то своего брата знаю. – Он ободряюще накрыл ее руку ладонью, а затем встал и вышел из зала.

– Если бы так, – тихо сказала Мод.

В неизменном сопровождении верной Барбетты и Финна, Мод вышла из главной башни замка, чтобы прогуляться. Утро выдалось просто роскошное: ясное, солнечное. Она хотела было приказать конюху оседлать лошадь, но не была уверена, что потихоньку приходящий в себя желудок выдержит тряску. На более поздних сроках беременности женщинам запрещалось не только ездить верхом, но даже путешествовать в карете. Мод подумала, что в ее нынешнем положении лучше поберечься. Она принялась высчитывать сроки. Сейчас июнь, зачатие произошло в мае. Ребенок должен родиться где-то на Сретение, в февральские холода. Но вот где это произойдет? Может быть, они поедут в земли ее отца, на север, в Рэгби или Хейзлвуд? Или в Ирландию, где силу приказов Иоанна ослабляло бурное Ибернийское море?[27]

Мод не спеша спустилась к реке. В летнюю жару вода стояла низко, и можно было разглядеть коричневые силуэты рыбок, суетящихся между лентами водорослей. Она села на кусок дерна, вырезанный рыбаками, и обхватила руками колени. Камышовые овсянки, сидя на высоких стеблях дикой петрушки, щебетом оглашали свои притязания на территорию. На пышных лугах паслось принадлежащее Эммелине стадо длиннорогих коров. Они прядали ушами и били себя по бокам хвостами, отгоняя надоедливую мошкару.

Финн бегал по траве в поисках зайцев. Мод вбирала в себя солнечный свет и безмятежность утра. Со дня приезда она впервые самостоятельно покинула поместье. Пару раз она выезжала верхом, но всегда в окружении эскорта, состоявшего из вооруженных до зубов людей Фулька. И сегодня молодая женщина оказалась здесь в компании одной Барбетты лишь потому, что ничего не сказала Филипу. Тот бы отправил с нею четверых солдат, не меньше, чтобы охраняли ее с севера, юга, запада и востока. Мод поморщилась, понимая, что стражник у ворот наверняка уже побежал докладывать и скоро ее одиночество нарушат.

Она легла на спину, откинула голову и закрыла глаза. Далекий шепот воды на мельнице успокаивал. Мод грезилось, что Фульк приехал за ней на белом коне, в руках у него свадебный венок из красных цветов и нет в мире никого, кроме них двоих, вечно скачущих вместе летним утром.

Ее идиллию грубо нарушил Финн, который стремглав выскочил из травы и с громким плеском шлепнулся в воду. Барбетта вскрикнула, и Мод резко села. На платье расплывались темные пятна воды.

– Финн!

Решив, что хозяйка скомандовала ему вернуться, пес описал в воде круг, поплыл к берегу и выбрался на сушу.

– Финн, нельзя!

Но было уже поздно. Огромный волкодав как следует встряхнулся, обдав двух женщин дождем мелких серебряных капелек.

– Что ты делаешь! – в ужасе воскликнула Мод.

Чтобы загладить вину, Финн двинулся к ней, вывалив язык и усиленно изображая раскаяние. Мод попыталась встать, но споткнулась о подол платья и упала. Финн немедленно оказался сверху и принялся заботливо, словно отбившегося от стаи щенка, умывать хозяйку. Шерсть на брюхе собаки слиплась прядями, с которых по всему платью капала речная вода.

Барбетта взяла Финна за широкий ошейник, чтобы оттащить, и почувствовала, как пес вдруг застыл и стал напряженно вглядываться в тропинку, проходящую между рекой и деревней. Потом завернул верхнюю губу и оскалил зубы. Шерсть на загривке и по всему хребту до самого хвоста поднялась дыбом. Финн припал к земле и, крадучись, сделал несколько шагов навстречу двум мужчинам, которые шли со стороны домов, ведя под уздцы лошадей.

Встревоженная Мод кое-как поднялась на ноги. Незнакомцы походили на путников: одетые в дорожные плащи, с сумками в руках. Но на поясе у каждого висел длинный охотничий нож, и выправка выдавала опытных воинов.

– Уберите собаку! – крикнул один из них. – Мы не желаем вам зла!

Они говорили на нормандском французском, языке двора, что тоже не придало Мод спокойствия.

– Я этого еще не знаю, – ответила она. – Кто вы и чего хотите?

Мужчины обменялись взглядами, словно молча договариваясь, какую историю рассказывать дальше.

– Мы ищем Фулька Фицуорина, чтобы вступить в его отряд. Может быть, вы, дамы, знаете, как его найти?

Слишком складно все это прозвучало. Мод пожалела, что поддалась капризу и вышла гулять без охраны.

– Вы зря приехали, – ответила она, отступая. – Фулька Фицуорина здесь нет.

– В таком случае нельзя ли нам попросить крова в поместье и подождать возвращения Фицуорина? Нам говорили, что мы найдем его здесь.

– Значит, вас ввели в заблуждение. Понятия не имею, где искать Фулька. Ничем не могу помочь.

Один из мужчин положил руку на рукоять кинжала.

– А я думаю, что можете, миледи. Нам прекрасно известно, что вы его жена, – сказал он.

Сердце Мод бешено колотилось. Она хотела было натравить на пришельцев Финна, но ее смутил вид ножа. Она не сомневалась, что незнакомец вонзит его в собаку, если та на него нападет.

Позади вдруг послышались крики и топот копыт, переходящий в галоп. Мод обернулась и почувствовала волну облегчения: это скакал Филип во главе отряда из шести рыцарей.

Едва завидев их, незнакомцы вскочили в седла и скрылись. Филип пришпорил коня и бросился было за ними, но через мгновение с проклятиями вернулся. Лошади чужаков оказались слишком быстрыми, да и к тому же всадники, не облаченные в кольчуги, были легкими. Погоня была бессмысленна.

– Господи, что ты здесь делаешь? – с негодованием закричал Филип на Мод. – Неужели не понимаешь, насколько ты легкая добыча?

– Я подумала, что вполне могу одна прогуляться вдоль речки, – ответила Мод, защищаясь. – Что я, курица, чтобы держать меня взаперти?

– Самая настоящая! А эти двое – пара лисиц, – коротко ответил Филип.

– Если мне опасно находиться здесь, то небезопасно и в доме.

Филип снял шлем и вытер лицо рукавом гамбезона.

– Ты думаешь, я этого не понимаю? – В его голосе мешались гнев и усталость. – Чего они хотели?

– Вступить в отряд Фулька, так они сказали, но при этом откуда-то знали, что я его жена, – так что, подозреваю, эти типы меня выслеживали.

Внезапно потрясение от произошедшего лишило бедняжку сил, и ноги у нее подкосились. Мод уже не слышала испуганного крика Барбетты, потому что перед глазами все поплыло, а голову словно заполнил рой жужжащих пчел.

Мод пришла в себя в главном зале Хигфорда. В ноздри ей ударил запах лаванды. Она полулежала, обложенная большими пуховыми подушками, а Эммелина протирала невестке виски смоченной в холодной воде тряпицей.

– С ней все будет в порядке?

Мужской голос был наполнен тревогой. Он был похож на голос Фулька, и когда Мод с трудом приоткрыла веки, то увидела, что тот сидит рядом с кроватью и озабоченно всматривается в ее лицо.

– Со мной все в порядке, но не твоими молитвами, – пробормотала она, не понимая, действительно перед ней муж или это только плод ее воображения.