– По делам, миледи, – уклончиво сказал Жан, не желая излишне откровенничать. – Вступив в брак, Фульк получил по вассальной клятве от Уильяма Маршала, графа Пембрука, земли в Ирландии. Он счел, что, нанеся визит соседке, проявит любезность. Особенно когда услышал в Уотни от вашего сына, что ваш муж умер.

Жан глотнул меда, который оказался крепким, сладким и ароматным: вкусно пах вереском и клевером.

– «Проявит любезность»? – улыбнулась его собеседница. – Скажите уж лучше: «соблюдет свои интересы» – так будет правдивее.

– Ну… э-э-э… Фицуорин был несколько обеспокоен положением в Докьонелле. Да какая разница, как это назвать! Вам нужно радоваться, миледи. Ведь не появись мы столь своевременно, вы бы сейчас не были здесь хозяйкой, я правильно понимаю?

Уна кивком признала его правоту, но добавила:

– Значит, вы приехали убедиться, что я не собираюсь выйти замуж за какого-нибудь воинственно настроенного рыцаря, который постоянно лезет в драку? Или все же причина была иной? Признайтесь: вы нанесли этот визит, поскольку до сих пор не в силах меня забыть, словно песнь сирены, которая и сквозь годы продолжает звучать в ушах?

Жан лукаво улыбнулся:

– Вы по-прежнему прекрасны, миледи. Но для Фулька существует только одна-единственная женщина в мире – его законная супруга.

Она смерила его таким же лукавым взглядом:

– А для вас?

– А что я? У меня жены нет.

Продолжая улыбаться, Жан подошел к оконному проему и выглянул наружу. В воздухе висела тяжелая завеса дыма. При свете факела какие-то люди – в том числе и несколько членов отряда Фулька – ремонтировали изуродованные ворота.

– Они еще вернутся. – Уна встала рядом с ним у оконной ниши и прислонилась к стене. – Падрайг хочет любой ценой заполучить эту землю, – пояснила она и скривилась. – Мой деверь утверждает, что Ниалл якобы обещал отдать ему Докьонелл, но это неправда. Падрайг заявляет, что должен управлять поместьем, поскольку Руадри – монах, принявший обет целибата, а Коллуму всего тринадцать лет. Все было бы иначе, если бы мой старший сын не погиб на охоте. Уж Адам бы выпроводил наглеца восвояси. – Уна пожала плечами. Было заметно, что даже сейчас, желая вызвать сочувствие, она кокетничает и пытается пустить в ход свои чары. – И… Падрайг знает, насколько я беззащитна.

– К счастью, у вас теперь хорошие соседи, – заметил Жан.

Меньше всего сейчас он был склонен жалеть Уну. Какая женщина! Де Рампень мог поклясться, что жар ее обжигает его со страшной силой, как и много лет тому назад.

– Это верно, – кивнула она и отошла от окна, чтобы наполнить свой бокал. – Но как надолго вы приехали? Расскажите о своих планах. Вряд ли вы изначально намеревались ввязаться в драку. Это просто совпадение: удачное для меня и неудачное для вас.

– В любом случае, миледи, мы останемся здесь, сколько потребуется.

– Не стоит говорить любезности, лишь бы поддержать разговор, – насмешливо сказала Уна. – Не сомневаюсь, что, как только Фульк поправится, вы извинитесь и сразу же уедете.

– Лично я останусь, чтобы вас защитить.

Уна вновь глянула на него, на сей раз настороженно:

– Зачем вам это? Вы утонченный нормандский рыцарь, царедворец. Что может вас привлекать в такой глуши?

– Я всегда любил приключения, – улыбнулся Жан. – А что касается, как вы изволили выразиться, утонченности, то это всего лишь внешняя оболочка.

– Вот как?

– Именно так, миледи.

– Значит, вы такой же, как остальные. – Уна осторожно подошла к дверному проему и посмотрела на спящего Фулька. – А его жена – он оставил ее в Англии?

– Нет, миледи. Она в Гленкаверне, и я взял на себя смелость послать за ней.

Хозяйка дома стояла отвернувшись, так что Жан не мог видеть выражения ее лица, но ему показалось, что спина у нее напряглась.

– Расскажите мне о жене Фулька, – попросила Уна.

– Возможно, вы ее знаете. Эту женщину зовут Мод, и раньше она была замужем за Теобальдом Уолтером.

Уна обернулась. Ее глаза блеснули.

– Тощая и бледная, как стебелек зимней травы, – усмехнулась она. – Да, мы один раз встречались.

– Фульк ради Мод на все готов, – сказал Жан. – Когда он был разбойником, то, рискуя жизнью, приехал в Кентербери и увез ее из-под самого носа у короля Иоанна. У них такая любовь, словно в романе. Лично я никогда в жизни ничего подобного не встречал. – Жан понял, что Уна хотела услышать вовсе не это. Ее лицо стало холодным, и она разочарованно поджала полные губы. – Фульк больше не тот неопытный оруженосец, которым вы могли вертеть как заблагорассудится, – тихо предостерег Жан. – Тогда он был юным и податливым. Сейчас вы встретите кованую сталь.

Уна скривила рот в улыбке:

– Допустим, но бьюсь об заклад: он решил нанести мне визит не из одного только чувства долга. И я, кстати, тоже уже не молоденькая вдова. В тот раз и я была значительно мягче.

– Хотите знать, что привело сюда Фулька? Чувство долга, смешанное с любопытством, и ничего более. Думать иначе – опасно, а мне кажется, вам и так уже хватает опасностей.

– Вы хотите меня запугать?

– Как можно, миледи! Просто дал вам дружеский совет, – сказал Жан и поклонился. – А теперь прошу меня извинить, я должен в отсутствие Фулька командовать его людьми.

Он решительно вышел из комнаты и, хотя его так и подмывало обернуться, не только не сделал этого, но даже не замедлил шаг.

«Для Уны Фульк – всего лишь очередной каприз, – думал Жан. – Много лет назад она не сумела получить то, что хотела, и теперь намерена взять реванш. А заодно можно будет использовать Фицуорина для охраны Докьонелла: сильный покровитель ей сейчас тоже не помешает. Разумеется, она испытывает к Фульку влечение, но… – Жан поморщился, войдя в большой зал, где сильно пахло дымом. – Влечение и любовь – далеко не одно и то же, должна ведь Уна понимать разницу».

– Фульк ранен! – Мод вскочила так резко, что гонец попятился. – Что-то серьезное?

– Не знаю, миледи. Сэр Жан велел передать вам, что милорд вне опасности и что за ним хорошо ухаживают.

– В том, что за ним ухаживают, я не сомневаюсь, – сказала Мод. Ей было не по себе от страха и гнева. Если Фульк не поехал домой, то одно из двух: либо раны очень тяжелые, либо это только предлог. – Вы сами видели, что там произошло? – (Солдат покусывал губу и с преувеличенным интересом разглядывал стену.) – Видели или нет? Отвечайте!

– Я видел, как его несут в покои леди… – неловко переминаясь, сказал гонец.

– И?.. Ну же, не тяните!

– Простите, миледи, знаю лишь, что милорд сам не мог идти и что крови там было предостаточно, хотя, может, это была не только его кровь. Сэр Жан просит вас приехать и взять с собой солидную охрану.

Мод кивнула и, постаравшись сдержаться, поблагодарила солдата, ведь он не виноват в том, что привез дурные известия, а затем отпустила его.

Спустя час она уже скакала в Докьонелл, и сердце ее стучало в такт ударам копыт. Когда один из сопровождающих посоветовал ей не ехать так быстро, она повернулась к нему и резко заявила, что держится в седле лучше любого мужчины.

– Не сомневаюсь, миледи, но ваша лошадь не выдержит такого темпа, – невозмутимо ответил рыцарь.

Сдерживая накатывающую панику, она пустила кобылу потише. В глубине души Мод боялась, что Фульк умирает. Слова гонца о том, что крови там было предостаточно, всплывали в памяти снова и снова. С другой стороны, она мучилась ревностью, представляя мужа в спальне Уны О’Доннел. Но тут же спохватывалась и принималась горячо молиться: «Святая Дева Мария, пожалуйста, сделай так, чтобы Фульк остался жив!» Ну и как тут ехать медленно? Едва они миновали истертый временем серый пограничный камень, как Мод вновь пришпорила свою кобылу.

Подъехав к Докьонеллу, они спустились с холма в том же месте, где прежде Фульк и его люди, причем проделали это почти столь же стремительно. Надвигались сумерки, но было еще достаточно светло, чтобы разглядеть разрушенные ворота. Их уже подлатали, но, чтобы рассеялся смрад обугленного дерева, требовалось еще несколько дней. Человек пять копали большую яму – могилу, поняла Мод, заметив у холмика свежей земли окоченевшие трупы трех лошадей, лежавших раздувшимися животами к небу. Один конь был игреневый с белой отметиной. Мельком глянув, Мод отвернулась и сжала губы.