Я слышу, как открывается дверь фуры. Гул вертолета становится громче. Пора прятаться в панцирь? Или рациональнее подождать еще несколько секунд?

— Юра, сюда летит какой-то вертолет, — говорит Арнольд. — Ты вызывал подмогу?

— Нет! Это скорее всего слизняк попросил помощи! Эй, Логвин, это твои собратья спешат на помощь?

— Нет, твои. Мы все грязные дела стараемся делать руками людей. И ты знаешь, недостатка в исполнителях никогда не испытывали. Если отпустите меня сейчас подобру-поздорову, у вас есть шанс остаться живыми. Если нет — чао, бамбино, сорри!

— Арнольд, сможешь сбить вертолет? Две «Стрелы» лежат в углу, под брезентом.

— Попробую. В армии баловался такими игрушками…

Я слышу, как шуршит брезент. Хорошо, что я не отключил органы слуха и речи. Плохо, что я почти ничем не могу помочь чистильщикам.

— Логвин, как ты ухитрился вызвать помощь? Ведь ком тебе недоступен!

— Телепатией. Слышал о таком феномене?

— Ладно. Со временем разберемся и в этом, — не верит мне Юрчик.

«Предок, у них „Стрела“. Сообщи вертолетчикам».

И напрасно. В данном случае я сказал правду. Между предками и потомками каждой нашей Линии действительно возможна биосвязь, аналог того, что у людей называется телепатией.

«Понял. Сообщаю».

«Я покрыт горючей смесью. После атаки постарайтесь побыстрее меня погасить».

«Не волнуйся, погасим. Храни тебя Первый».

«И тебя храни».

Особо одаренные Хранители могут связываться со своими предками и потомками шестого-седьмого поколений — если они находятся, конечно, на одной планете или хотя бы в одной звездной системе. Но мой прапредок живет в системе Веги, так далеко Т-канал не достает, потомков у меня пока нет, так что связаться я могу только с предком.

А вот теперь пора втянуть ухо и рот в панцирь. Сейчас последует атака…

Я полностью закрываюсь автономными клетками, превратившимися в ороговевшие чешуйки. Наращиваю сто десятый, сто двадцатый слои… Какой-то грохот доносится до меня даже сквозь панцирь. Фура, однако, не вздрагивает, и ударной волны я не ощущаю.

Придется вновь выставить ухо и рот.

— …второго раза. Боевая вертушка, представляешь? Похоже, у них все схвачено! — орет Арнольд.

— Не все, — успокаивает его Юрчик. — А кое-кого удалось схватить и нам. Скажи водителю, пусть немедленно выезжает на трассу.

— И куда едет? — не понимает туповатый Арнольд.

— В сторону Москвы. Эй ты, слизняк! Почему не отвечаешь? Или со страху в штаны наделал?

Хлопает дверь, и почти сразу же фура трогается с места.

— Мы не испытываем чувства страха — это нерационально. И не испражняемся, подобно людям, из-за страха — по той же самой причине.

— Твои спасители до нас чуточку не долетели. Продолжим разговоры?

«Предок, предок! Вертолет сбит. Скоро прибудет тарелка?»

— Я узнал уже все, что хотел. Так что… Не вижу смысла.

«Вот-вот вылетит. Ты должен продержаться еще минут двадцать».

— В таком случае и твоя дальнейшая жизнь не имеет смысла. Значит, я могу выстрелить спичкой?

«Учтите: фура уже не стоит на месте, а едет в сторону Москвы».

«Учли».

«А что с другими Хранителями, участвовавшими в обезвреживании бомб?»

«Пока не можем установить в ними связь, с одним — даже по Т-каналу. Но, надеюсь, все обойдется. Храни тебя Первый».

«И тебя храни».

Я вновь переключаю Т-канал на передачу всех слышимых мною звуков. Пусть предок знает, насколько рационально я противостою опасности.

— Это было бы глупостью с вашей стороны. Вдруг я передумаю и расскажу вам еще что-нибудь интересное?

— Передумывай быстрее. Но помни, жить и говорить для тебя сейчас — понятия равносильные. Кто ваш бог?

— Первый. Первая, выражаясь вашим языком, колония микроорганизмов, которая обладала высочайшими адаптационными способностями, а потом спонтанно обрела еще и самосознание. Колоссальная заслуга Первого состоит в том, что в процессе размножения он смог удвоить, а потом разделить между собой и потомком не только клетки, но и сознание.

— То есть вы почитаете обычное, давно умершее разумное существо.

— Мы почитаем своего пра-тысячу-раз-предка, который до сих пор жив. Ведь колония микроорганизмов, как вы изволите выражаться, — бессмертна.

В фуре наступает тишина.

Обыватели осмысливают сказанное.

Да, дорогие люди-человеки, то, о чем могут только мечтать неполноценные вроде вас расы, нам присуще от рождения, А еще — способность вспоминать все, что было с нашими предками; некоторые могут припомнить даже то, как они были Первым. Еще нам присущи умение выживать в самых разных, в том числе чрезвычайно неблагоприятных условиях, и способность имитировать — после тренировок, конечно, — любые, самые экзотические организмы… Тишину нарушает Клеопатра.

— Американские ученые — очень недолго — изучали останки гуманоидов, найденные среди обломков летающей тарелки, но так и не поняли, как функционировали их организмы. Трупы, состоящие из клеток одного типа, похожих на земные микроорганизмы, представляли собой нечто вроде желе, имеющего, однако, человекоподобную форму. Но останки очень скоро забрали спецслужбы; дальнейшая судьба трупов неизвестна. Насколько я поняла, вы можете принимать форму любого живого существа. Почему же тогда в тарелке были гуманоиды, а не просто люди?

Я, конечно, мог бы рассказать о дальнейшей судьбе «трупов». Благодаря одному из Хранителей, занимавшему тогда высокий пост в спецслужбах, все жертвы катастрофы были нами изъяты и, после брожения в бутылях, продолжили выполнение Функции. Но этого обывателям сообщать не следует.

— Ради конспирации. Вы не должны были знать, что мы давно уже живем и действуем среди вас, и отнюдь не в форме гуманоидов. Почему вы выбрали для засады на меня группу сатанистов?

— Потому что полагали, что имеем дело с выходцами из инферно, вмешивается в разговор Арнольд. — Если бы это было так, вы во время черной мессы в клубе спиритуалистов попытались бы взять контроль над нашей группой. Но вы преспокойно вызвали подкрепление. Однако даже это не убедило нас, и мы попробовали уничтожить вас обычными методами — серебром, отлитым на святой воде. И только после того как один из нас погиб при невыясненных обстоятельствах, а вы явились перед нами в образе беса, мы поняли: прав Заратустра, а не мы.

— Но почему? — не понимаю я. — Я же сделал именно то, о чем вы мечтали!

— Слишком уж буквально вы воспроизвели наши суеверия.

— А если бы не буквально — вы бы поверили?

— Не знаю, — простодушно отвечает Арнольд.

Главный недостаток вида Хомо Сапиенс — нерациональность, неразумность поведения, верований, обычаев — всего! Поэтому на Земле и трудно работать, потому сюда и направляют лишь Хранителей с очень высокими коэффициентами адаптации и интеллекта. Но все равно результаты часто бывают противоположными ожидаемым.

— Особенно забавны вы были в роли ангела, — смеется Клеопатра.

Оказывается, я впервые слышу ее смех. Словно колокольчик звенит…

— У вас были крылья с перьями, совсем как у аиста, только чисто белые. А вы можете принять форму такого существа, которого не видели даже на картинке?

— Нет. Создавать то, чего раньше не существовало, — значит исправлять Демиурга, а это, с нашей точки зрения, непростительный грех. Юрий, вы давно за нами… наблюдаете?

Ответ на этот вопрос очень важен для руководства Функции. Я все еще поддерживаю Т-канал, хотя на это приходится тратить очень много энергии. Но дело того стоит.

— Наша группа — полтора года. Вопрос: летающие тарелки — это ваш стандартный вид транспорта?

— Да, но пользуемся мы ими только в самых крайних случаях — чтобы не привлекать к себе внимания. А что, есть и другие группы, наблюдающие за нами?