Первое, что сообщает мне жена, когда я, уже в форме человека и полностью одетый, усаживаюсь в такси, — это новость о том, что дочь ушла из дома.

— Она взяла с собой пару комплектов белья, плащ, зонт и подаренную на день рождения кредитную карточку, представляешь?

— Но потом позвонила?

— Нет. Оставила записку.

— Что? — не сразу понимаю я.

— Записку. Ну, как раньше это делали.

Порывшись в сумочке, жена достает старомодную записку, подобную тем, которые обывательницы писали своим возлюбленным или родителям примерно век назад. В салоне довольно темно, и я требую, чтобы водитель включил свет. Можно было бы, конечно, перейти на ИК-диапазон, но это делать нерационально. Не стоит модифицировать форму без особой необходимости.

Я с трудом разбираю рукописный текст.

«Дорогие папа и мама! Я ушла на поиски Заратустры, потому что я его люблю. Не волнуйтесь, со мной все будет хорошо. Вы читали „Ромео и Джульетту“? Пожелайте мне счастья!»

— Ты ее подружкам звонила?

— Да, обеим. Подруги ничего не знают.

— А скаф? Она осваивала виртело. Скаф — взяла?

— Я не посмотрела, — виновато улыбается жена.

— Ничего страшного. Приедем — вместе разберемся.

Стоило бы, конечно, сделать выговор жене за нерациональное поведение, но я молчу.

— Как ты думаешь, ей угрожает опасность? — спрашивает жена, не оценив моего великодушия.

— Думаю, нет. В худшем случае изнасилуют, но скорее всего — просто соблазнят. Сейчас такое происходит сплошь и рядом. Чаще всего соблазняют несовершеннолетних. Но найти соблазнителя и привлечь его к ответственности, как правило, не удается: негодяй обычно живет в другом городе или даже стране. Для передвижения по всей Европе сейчас достаточно не то что паспорта, а просто водительских прав. Именно в силу безнаказанности такие преступления и стали столь популярными. Более того, у девиц даже мода такая появилась — лишаться девственности в вирте, с каким-нибудь писаным красавцем.

— Она появилась еще шесть лет назад, стараниями производителей скафов.

— А пару месяцев назад вернулась с новой силой.

— Как ты думаешь, зачем дочь сделала это?

— Думаю, у нее были на то причины. Конечно, оперативной работой она начала заниматься рановато, да и не ее это уровень. Но, с другой стороны, оперативная работа — лучший способ адаптации. А в этом дочь сто очков даст любому матерому Хранителю.

— Жаль, что она ушла, у нее многому можно было научиться.

— Да, не случилось… Слишком быстро она перешла от теории к практике.

— А почему она не посоветовалась с нами и даже не предупредила об уходе?

— Ну, почему не посоветовалась — понятно. Этот уход уже не следует рассматривать как — последний! — поступок нашей дочери. Это — первый самостоятельный поступок будущего Хранителя всей Земли. И очень рациональный поступок, кстати. Я уже имею повод натравить на Заратустру всех сотрудников своего отдела — по-человечески это вполне понятно и не вызовет никаких подозрений. Кроме того, как только Заратустра соблазнит нашу малышку, у Винтерпола появится повод для привлечения его к уголовной ответственности в реале, а это гораздо серьезнее, чем нарушение некоторых законов Хартии. Ну и выследить Заратустр она, конечно же, поможет. Заметь, как все рационально она сделала в реале! Даже о старомодной записке не забыла! И эта старомодность лучшее свидетельство подлинности!

Остаток пути я рассказываю, как на меня напали сатанисты. Без подробностей, естественно. Не исключено, что в такси есть подслушивающее устройство, да и живой водитель — совершенно нежелательный свидетель таких разговоров. Поэтому в озвученной версии я лишь немножко припугнул сатанистов и отпустил. И только дома, в постели, убедившись, что нас никто не подслушивает, я расскажу жене, что сделал на самом деле, что собираюсь делать дальше и что следует делать ей. Докладывать о нападении начальнику Управления, Кириллу, как полагается в таких случаях, я не стану. Вряд ли он одобрит самосуд. Едва переступив порог дома, я направляюсь к бутыли, бросаю в нее сахар, сухой корм, доливаю воду. Ну и вонючий он, однако… Везунчик…

Когда я кладу на стол начальнику Управления заявление о пропаже несовершеннолетней дочери, которую, возможно, соблазнил Заратустра, он в первые полторы секунды радуется — тому, что против Заратустры теперь можно выдвинуть очень серьезное обвинение, — и лишь потом, спохватившись, выражает сочувствие.

— Не переживай, Логвин! Я все Управление на уши поставлю, а дочь твою найду! — говорит он.

Еще бы не поставишь… Ведь изданный момент это и есть основная задача Управления — найти и обезвредить соблазнителя моей дочери…

— Я очень благодарен вам, Кирилл Семенович.

— Как ты думаешь, где ее нужно искать в первую очередь?

— В постели у Заратустры, — усмехаюсь я. — У меня есть портрет личины, которую дочь выбрала для своего первого взрослого виртела. Еще ночью я загрузил его в поисковый сервер. Но, боюсь, Заратустра уже надел на личину моей дочери свою. Все, что нам остается, — искать семерку бестий. Думаю, она с ними.

— То есть — восьмая?

— Возможно, и так.

— Последние новости такие: две группы пытались захватить трех и четырех Заратустр одновременно в двух разных местах, но он ото всех, как колобок, ушел. Подряжай на поиски всех твоих людей, остальные дела побоку. И держи меня в курсе.

— Спасибо!

— Не за что. Мою дочь тоже в свое время… соблазнили. Но потом в реале отыскали и замуж взяли, скоро дедом буду. Так что… Варианты всякие бывают.

— Не хотел бы я иметь зятем Заратустру.

— Их там семеро. Все не могут быть негодяями. Может, твоей дочке и повезет.

— Будем надеяться.

Собрав отдельскую оперативку, я коротко сообщаю о том, что моя дочь ушла с Заратустрой, и прошу пересылать на мой ком всю информацию об этом негодяе, какая только появится в вирте.

Мне дружно сочувствуют.

Молодец, доченька, очень грамотный с твоей стороны был шаг. Интересно, как ты смогла встретиться с Заратустрой? У тебя-то сторожка не было, и тем не менее…

Да, дочь — действительно специалист высочайшего класса. Жаль, не моя Линия.

— Захватить Кропоткина нам тоже не удалось, — сообщает Юрчик. — Видно, все они используют какой-то неизвестный Винтерполу способ ухода.

— Отчет о том, как все происходило, — срочно мне, копия в аналитический отдел. И все свободные — в вирт.

Разогнав сотрудников, я включаю аукалку и обнаруживаю, что Клеопатра сидит в баре «Икар». Быстренько облачившись в скаф, я вскоре выхожу из телепорта на площадке знакомой башни.

— Я ждала тебя, — радуется Клеопатра, отмахнувшись, в буквальном смысле, от какого-то назойливого летуна.

— Ты встречалась с Заратустрой?

— Да. У него есть портрет моей личины, он нашел меня здесь, но быстро ушел. Звал меня с собой, — усмехается Клеопатра. — Даже за руку тянул.

— Почему ты не пошла с ним? — сердито удивляюсь я.

— Потому что я его не люблю.

Клеопатра смотрит на меня так, что ни у меня, ни у кружащего над нами летуна не остается сомнений, кого она любит и почему не пошла с Заратустрой. Разочарованно хмыкнув, летун мчится в сторону города.

Надо же, какая дура попалась… Перестарался я в процессе вербовки.

— Ты хоть аукалку его взяла?

— Да. И адрес его вирт-жилища. Оно построено в какой-то странной стране…