– Считаешь, что все забрала? – спрашивает Бек, когда я в последний раз обхожу вокруг свою комнату.

Винтер, Ари, Луна и Грей  – все они уехали, чтобы доставить кое–какие из моих вещей в дом Бека.

Я киваю, хватая блокнот и листок бумаги.

– Мне просто нужно сделать еще одну вещь.

Он двигается ко мне, когда я наклоняюсь над комодом, чтобы написать записку.

– Что делаешь?

Я прижимаю стержень ручки к листу бумаги.

– Пишу маме записку, чтобы дать ей знать, где я.

– Виллоу, ты думаешь, что это хорошая идея? – в его интонации осторожность. – Что если она попытается разыскать тебя и получить от тебя деньги или что–то в этом роде?

– Я не скажу ей, где буду физически, – объясняю я. – Я скажу ей, где я мысленно.

– Ох, –  он больше не спорит, просто становится позади меня и массирует мои плечи, давая мне то утешительное чувство, которое я так сильно люблю. – Тогда, действуй на свое усмотрение.

Я делаю глубокий вдох, а затем пишу.

Мама, я не знаю, как много времени тебе понадобится, чтобы осознать, что я здесь больше не живу, и я об этом очень сожалею. Мне очень жаль, что ты попала в такую ​​ужасную ситуацию, что тебя на самом деле не волнует, увидишь ли ты меня еще раз или нет. Однако, действительно, больно, что тебе все равно, и я больше не могу позволить этой боли меня контролировать. Я потратила так много ночей, беспокоясь о тебе, желая знать, где ты находишься, вернешься ли ты, любишь ли ты меня, и опасаясь всех ответов. Но я устала удивляться, и ждать, и надеяться, и  бояться. Я провела так много своей жизни, боясь этого дома, твоих бойфрендов, тебя, того, что стану, похожей на тебя. Знаю, звучит жестоко и, возможно, так и есть, но я говорю тебе все это с надеждой, что, может быть, ты изменишься. Может быть, ты получишь помощь, которую должна была  получить давным–давно, так как меня больше не будет рядом, чтобы сделать это для тебя. Я больше не собираюсь быть помощницей. Я собираюсь стать той, кем должна была быть все время: девочкой–подростком, собирающейся в колледж, которая иногда счастлива, иногда грустит, иногда потеряна, иногда испугана, но только из–за своих собственных жизненных решений. И в то время как я боюсь  уйти, я знаю, что это к лучшему. Я просто хочу, чтобы ты знала, – если решишь получить какую–то помощь и вылечить себя, ты всегда можешь мне позвонить. Я оставлю свой номер телефона внизу. Только, звони мне, если ты снова станешь моей мамой, а не той женщиной, с которой я жила практически последние тринадцать лет. Я, правда, скучаю по ней.

С любовью, Виллоу

Когда заканчиваю, я кладу ручку и оставляю записку на кухонном столе. Бек остается рядом со мной все время, держит меня за руку, уверяет, что я в этом не одна.

Это для меня совершенно новое чувство, то которое я приму.

Когда мы выходим из дома, я понимаю, у меня есть последняя проблема, о которой нужно позаботиться.

– И «Мерседес» возвращается, – бормочу я, нахмурившись, когда его дверь открывается, и вылезает мой папа.

Бек отслеживает мой взгляд, а потом его рука стискивает мою руку.

– Давай просто сядем в машину. Ты не обязана с ним разговаривать, если не хочешь.

Я, правда, не хочу. В то же время, я знаю, что отсутствие финала меня съест.

– Я просто скажу ему, чтобы он оставил меня в покое.

Я стартую к своему папе, потянув Бека вместе с собой, и он следует без сопротивления.

– Привет, – говорит он, когда я его достигаю. – Я очень рад, что поймал тебя. Я знаю, ты хочешь, чтобы я оставил тебя в покое, но я бы очень хотел с тобой поговорить.

На нем рубашка с засученными рукавами, брюки, и офигенно блестящие туфли. Интересно, уехал ли он только что с работы. Интересно, где он работает. Мне интересно узнать много всего, я не знаю о нем ничего, кроме того, что он ушел от своей семьи, не оглядываясь назад.

– Я просто хочу тебе сказать, что никогда не хочу с тобой разговаривать, – говорю я, капельку расслабляясь, когда Бек поглаживает пальцем по внутренней стороне моего запястья.

– Глубоко дыши, – шепчет Бек, предупреждая меня о моем паническом дыхании.

Я делаю то, что он говорит. Воздух вдохнуть. Воздух выдохнуть.

– Виллоу, пожалуйста, просто дай мне несколько минут, – умаляет отец, подходя ко мне.

Я делаю шаг назад, натыкаясь на Бека.

– Ты не заслуживаешь нескольких минут, – говорю я ему. – И если ты хотел эти несколько минут, ты мог бы получить их тринадцать лет назад.

– Я об этом знаю, – говорит он, нервно теребя свои рукава. – Я знаю, что все испортил. Я действительно это делаю. Но парень, которым я был тогда ... Я больше не он.

– Тогда кто ты? Потому что все, что я знаю – это мужчину, который оставил меня с ужасной матерью.

Он проводит рукой по лбу, словно в недоумении из–за этих слов.

– Вплоть до нескольких недель назад, я не понимал, насколько плохой была твоя мать. И вплоть до тех нескольких лет назад, я никогда не думал о тебе или твоей маме, был слишком пьян, чтобы беспокоиться. Потом со мной что–то случилось, это стало настоящим откровением, поэтому я протрезвел и понял... – он прерывисто выдохнул. – Я понял, как сильно я облажался со своей жизнью за последние два десятилетия. И не только со своей жизнью, но и с жизнью своей дочери.

– Если это – правда, тогда почему тебе понадобилось два года, чтобы меня найти? – огрызаюсь я, сдерживая слезы.

– Потому что я хотел хорошо подготовиться. Он медленно подходит ко мне, засовывая руки в свои карманы. – Плюс, я знал, что ты сейчас будешь вся такая взрослая и, вероятно, не обрадуешься моему возвращению.

Из моих глаз скатывается несколько слез, но я их быстро смахиваю.

– Тогда зачем вообще пробовать?

– Потому что я хочу тебя видеть, – он вытаскивает руку из кармана и проходится пальцами по волосам. – Независимо от того, делает ли это меня эгоистичным или нет, я решил попробовать.

– Тогда почему же ты просто не попробовал, вместо того, чтобы следить за мной или наблюдать за домом?

– Потому что я испугался, – признается он. – Потому что я знал, что именно такой будет твоя реакция.

– Я имею право так себя вести.

– Я знаю, что имеешь.

– Ты хоть когда–нибудь чувствовал себя плохо за то, что сделал? – мой голос надламывается.

Его глаза увеличиваются, и он начинает тянуться ко мне, но я отдергиваюсь.

– Конечно же, я плохо себя чувствую из–за того, что сделал, – шепчет он, на грани слез.  – Это не дает мне покоя каждый час каждого дня. Я хотел бы забрать обратно все, что натворил, но не могу. Что я могу сделать, так это попросить – молить о еще одном шансе. Даже если это всего лишь несколько минут твоего времени. Пожалуйста, Виллоу, просто позволь мне это.

Мои ноги начинают дрожать, когда тревога проноситься по моим венам. Я должна уйти, должна бежать от этого человека, но я не могу заставить двигаться свои ноги.

Бек кладет руки мне на плечи и массирует мышцы, пытаясь заставить меня успокоиться.

– Ты хочешь уйти? – шепчет он мне на ухо.

Я киваю.

– Я, правда, хочу.

Бек убирает руки с моих плеч, берет меня за руку и ведет к машине. Мой папа смотрит в панике, как я ухожу все дальше от него. Не знаю, что движет мной – паника или, может, где–то в глубине души, я просто хочу несколько минут поговорить со своим отцом. Что бы это ни было, я останавливаюсь у пассажирской двери и возвращаюсь назад.

– У тебя есть визитка с номером телефона?

Он быстро кивает головой, потом роется в кармане в поисках бумажника.

– Да, на самом деле, есть, – он достает визитку и протягивает ее мне. – Это мой рабочий телефон, но ты можешь звонить в любое время.

Интересно, что он делает на работе... кто он сейчас... смогли бы мы когда–нибудь преодолеть прошлое. Я не совсем уверена. Хотя, если я и научилась чему–нибудь за последние несколько месяцев, то это, что я не должна убегать от всего, просто потому, что боюсь. И хотя мой папа, действительно, не заслужил шанс со мной разговаривать, я вроде как должна ему.