– Я бы с удовольствием, но мне надо на работу, – говорю я, кусая ногти.

– Хорошо, что случилось? Я знаю, что должно быть что–то случилось, когда ты говоришь подобные вещи, что хочешь пойти со мной по магазинам.

– Мне нужна услуга, – всего лишь три слова, но нужна вся моя сила, чтобы заставить их слететь с губ.

– Конечно, – она кажется удивленной. – Что случилось?

– Мне нужно место для жилья, – стыд душит меня. – Я знаю, ты говорила, что Луна может выехать, и я подумала, что, может, я могла бы снять ее комнату на некоторое время.

Она не отвечает сразу же, что заставляет мое беспокойство усилиться.

– Я, правда, хотела бы, чтобы ты позвонила несколько дней назад, – ее интонация выражает раскаяние. – Я только что сдала комнату в аренду другой. Я даже заставила ее подписать контракт.

Моя грудь сжимается, выдавливая из меня каждую унцию кислорода.

– Все хорошо, – я заставляю себя говорить с поддельно ровной интонацией. – Я уверена, что смогу найти другое сдаваемое место.

– Хочешь отправиться на охоту за квартирой со мной? – спрашивает она. – Мы можем начать с проверки мест вокруг университетского городка.

– Все хорошо, – лгу я, зная, что все эти места заняты. – Думаю, я просто поищу завтра после занятий.

– Ты уверена? Я действительно не против пойти с тобой.

– Все в порядке, – я в порядке. В порядке. В порядке. В порядке. Это слово действительно начинает терять всякий смысл.

– Окей, ну, дай мне знать, если ты передумаешь, – она делает паузу. – Хотя, я может и знаю того, кто сдаст в аренду тебе комнату за бесценок.

Отблеск надежды сияет в море отчаяния, в котором я тону.

– Правда? Кто это?

Она колеблется.

– Бек.

Отблеск надежды медленно закипает, превращаясь в тонкий след дыма.

– Я думаю, что сначала проверю квартиры вокруг и посмотрю, как там дела.

Она вздыхает.

– Хорошо, но просто чтоб ты знала, я сомневаюсь, что будет много предложений в середине года. Было бы намного проще, если бы ты просто остановилась у него. Ты всегда можешь съехать в конце года, когда начнут освобождаться места.

Я хочу объяснить ей, почему не могу жить с Беком, но боюсь, что открою ящик Пандоры.

– Я подумаю об этом.

– Хорошо, – она, кажется, расслабляется. – Дай мне знать, что ты решила.

– Дам.

Мы прощаемся, затем вешаем трубку. Я ложусь на кровать и сворачиваюсь клубочком, желая, чтобы жизнь была проще, простой, менее сложной.

Желаю ничего не чувствовать, не чувствовать, что тону, и, что практически вынуждена сделать свой последний вздох.

Бек

Я работаю в офисе отца, сортируя файлы на его компьютере, стараясь не волноваться, что Виллоу не перезвонила мне, когда звонит мой телефон.

Я откидываюсь в кресле, чтобы извлечь его из кармана, надеясь, что звонит Виллоу, поскольку она сказала, что перезвонит. Но на экране мигает имя Винтер, и я мешкаю, не зная, хочу ли ответить. Да, Винтер –  моя подруга и все такое, но иногда может быть настоящей занозой в заднице, по крайней мере, для меня. Но игнорирование ее, кажется, своего рода поведением придурка, поэтому я нажимаю на кнопку «ответить» и прикладываю трубку к своему уху.

– Что? – отвечаю я, балансируя телефоном между своим плечом и ухом, чтобы продолжить работу, а не продлевать свое пребывание здесь.

– Вау, отличный способ приветствовать друга, – отвечает она. – Боже, Бек, что же я такого сделала, чтобы взбесить тебя?

Я нажимаю несколько клавиш.

– Ты действительно хочешь, чтобы я ответил на этот вопрос?

– Наверное, нет, – отвечает она, затем вздыхает. – Эй, ты сегодня разговаривал с Виллоу?

– Да, она звонила мне этим утром, – я делаю паузу, когда натыкаюсь на файл с надписью «Личное дело», тот файл, про который упоминал мой отец, чтобы я его не трогал. Любопытно, я дважды кликаю и открываю содержимое. Затем у меня отваливается челюсть. Святое дерьмо. – Полагаю, она перезвонит мне позже. Если она этого не сделает, я ей сам перезвоню, когда освобожусь после работы.

– Ну, я думаю, что тебе стоит ей позвонить в ближайшее время, – срочность в ее голосе заставляет меня выпрямиться в кресле.

Я  отодвигаю свои руки от клавиатуры и откидываюсь в кресле.

– Что случилось?

– Я не совсем уверена. Она совершенно неожиданно позвонила мне около двадцати минут назад, казалась расстроенной и спросила, может ли арендовать мою свободную комнату. Когда я ей сказала, что кое–кому ее уже сдала, она стала еще больше расстроенной, хотя пыталась это скрыть. Я не знаю, почему она всегда пытается сделать вид, что все в порядке, когда это не так. Именно поэтому в итоге у нее будет нервный срыв.

– Да, я знаю, – бормочу я, стуча пальцами по столу. – Все же она не сказала, почему была расстроена?

– Нет, но только могу сказать, что это не связано с тем, что я не смогла сдать комнату ей в аренду. Она была расстроена до этого.

– Тебе следовало ей сказать, что она может переночевать на твоей кушетке. Она ненавидит просить о помощи, и если она направилась к тебе... – я тяжело сглатываю, – должно быть что–то случилось.

– Черт. Я даже не подумала о кушетке. Хотя я говорила, что ей стоит переехать к тебе.

– Сомневаюсь, что это прошло хорошо.

– Да, она не показалась слишком взволнованной из–за этого. Почему?

– Не твое дело.

– Ха, если ты действительно в это веришь, то ты вообще меня не знаешь.

– Нет, я знаю тебя, – говорю я в изнеможении. – Но я должен был попробовать.

– Ну, прекрати пытаться и признавайся, – она делает паузу. – Вы двое опять что–то сделали?

Я жду на секунду дольше, чтобы ответить.

– Вы сделали! – восклицает она. – О, Боже мой, я же говорила Виллоу, что это должно произойти. Что рано или поздно вы двое будете трахаться до потери пульса.

– Мы не трахались. Мы просто... целовались, – и касались. И терлись. И черт снова целовались.

– О, мой Бог, ты прямо сейчас кажешься таким возбужденным, – визжит она. – Это так отвратительно.

– Ну и что? – я даже не утруждаюсь это отрицать. – Это был такой чертовски горячий поцелуй.

– Слишком много информации, Бек.

– Ты подняла эту тему.

Она раздраженно выдыхает.

– Знаешь что? Я думаю, что узнаю подробности от Виллоу. Твои подробности сопровождаются слишком большим количеством шума, который я бы лучше не слышала.

– Зачем тебе вообще нужны подробности? На самом деле, это не твое дело.

– Почему ты это делаешь? – огрызается она. – Почему ты ведешь себя, словно я такой плохой человек?

– Я не веду себя, словно ты плохой человек, – возражаю я. – Я просто не знаю, почему тебе надо все знать. Плюс, если ты спросишь Виллоу о поцелуе, она станет еще более расстроенной.

– Почему? – спрашивает она. – Ей не понравилось?

– Нет... Я думаю, ей понравилось, – я провожу пальцами по своим волосам, резко падая на спинку стула. – Ты же знаешь о ее «никаких–свиданий» правиле, да?

– Да, она упоминала об этом однажды, но я не думаю, что она это всерьез.

– Ну, она серьезна насчет этого, и теперь, из–за того, что мы поцеловались... – я в шаге от того, чтобы прикоснуться к себе, когда образы целующихся нас с Виллоу заполняют мои мысли. – Ну, давай просто скажем, что она пытается изо всех сил быть уверенной, что это не повторится.

– Но ты хочешь, чтобы это снова произошло?

– М–м, да. Я подумал, что было довольно очевидно, из–за шума, который я делал.

– Боже, ты такой отвратительный, – бормочет она. – В любом случае, мы отступаем от темы. Я позвонила, чтобы сказать, что Виллоу расстроена, потому что знаю, ты захочешь о ней позаботиться.

– Я попытался, – я наклоняюсь вперед и опускаю голову в свои руки. – Я снова и снова предлагал ей переехать ко мне, но она такая упрямая. Так что, если у тебя есть хоть какие–то идеи, пожалуйста, поделись. Я бы очень хотел вытащить ее из той задницы, где она сейчас живет. Это место чертовски сомнительное.