– Просто делай то, что всегда делаешь, – отвечает она приторно сладким тоном. – Дубина, твои детские голубые глаза тебя вытянут.

– Я так ни хрена не сделаю.

– Ты так делаешь все чёртово время, и думаю, что знаешь об  этом.

– Пофиг, – я поднимаю голову от руки и сажусь прямо. – Я собираюсь повесить трубку, чтобы позвонить Виллоу.

– Дай мне знать, как все пройдет. Я беспокоюсь о ней.

– Как и я, – больше всего на свете.

После того, как вешаю трубку, набираю номер Виллоу. Вызов идет прямо на голосовую почту, а через несколько секунд, я получаю сообщение.

Виллоу: Эй, я на работе, поэтому не могу говорить. Я не выберусь допоздна, поэтому могу я позвонить тебе завтра?

Я: Вообще–то, мы можем завтра пересечься? Мне действительно нужно с тобой поговорить.

Виллоу: Конечно. Все хорошо? Ты казался немного раздражительным по телефону.

Я качаю головой. Не позволю ей беспокоиться обо мне, когда она до подбородка завалена стрессом.

Я: Я в порядке. Клянусь. Я просто очень хочу тебя увидеть.

Затем, в качестве запоздалой отговорки, я добавлю: Я скучаю по тебе.

Она не отвечает сразу, и я начинаю беспокоиться, что напугал ее. Затем мой телефон гудит от входящего сообщения.

Виллоу: Я тоже по тебе скучаю. У меня завтра занятие. Я ухожу в два, если захочешь прийти. Позже мне надо работать. Может быть, мы что–нибудь перехватим поесть или что–то в этом роде.

Беспокойство в моей груди ослабляется, поскольку она идет на контакт. И потом, она не знает, о чем я хочу поговорить.

Я: Звучит отлично. Если ты захочешь позвонить мне, когда выберешься с работы, тоже можешь это сделать. На самом деле, я хочу, чтобы ты позвонила.

Виллоу: Если это не слишком поздно.

Я вздыхаю, зная, что она не будет благодарна за это но, по крайней мере, пересечется со мной завтра.

Я: Ты всегда можешь мне позвонить. Всякий раз. При любых обстоятельствах. В любое время, когда захочешь.

На этом я заканчиваю переписку, затем на мгновение пытаюсь отпихнуть свои заботы о Виллоу в сторону и подключаю свой телефон к компьютеру. Затем копирую файлы из личной бизнес–папки отца, файлы, которые я достаточно уверен, докажут, что он совершил мошенничество с налогами. Я еще не уверен, но знаю, очень умную девушку, которая в состоянии помочь мне лучше в этом разобраться. И хотя я не знаю, что буду делать, если пойму, что информация верна, но и не повредит иметь под рукой кое–какой материал шантажа, в ​​случае, если он откажется прекратить шантажировать меня работой на него.

Как только я загружаю все файлы, кладу телефон подальше и тянусь за листком бумаги, чтобы поработать над проблемой, которая остро нуждается в решении: убедить Виллоу переехать ко мне.

Хотя, я не думаю, что будет легко получить ее согласие, но у меня есть идея, которая поможет ей увидеть, почему жить со мной лучше, чем жить с матерью. Способ, который поможет ей понять. Способ, который она понимает.

Я нажимаю ручкой на бумагу и начинаю писать список.

Виллоу

Большую часть времени работа – отстой. Вэн продолжает напоминать мне, что скоро я буду на сцене, заходит настолько далеко, что обсуждает, какую униформу я должна буду носить. К тому времени, когда ухожу, я в изнеможении и обеспокоена, еще боюсь и чувствую себя такой грязной. Мой страх лишь удваивается, когда я замечаю на стоянке «Мустанг». Слава Богу, что я не одна, и Роуэн, одна из танцовщиц, идет со мной к машине.

– Когда ты начнёшь выступать на сцене, тебе действительно захочется быть осторожной, выходя сюда, – говорит она мне, пока пыхтит сигаретой. На ней кожаная куртка поверх шорт с блестками и бикини–топа – ее  униформы для сцены. – Многие ребята будут пытаться купить время с тобой, но они должны пройти через Вэна, чтобы это сделать.

Я чуть не останавливаюсь, как вкопанная.

– Здесь происходит такое?

Дым клубится на ее губах, когда она одаривает меня «еще–бы» взглядом.

– Э–э, да. Для чего, ты думала нужна задняя комната?

– Я не знаю, – я застегиваю свою куртку. – Я думала, может быть это – склад.

Она смеется, стряхивая пепел с сигареты.

– Вэн прав. Ты определенно будешь зажигать на сцене со всем этим своим невинным поведением.

Я предлагаю ей натянутую улыбку, не потрудившись упомянуть, что собираюсь уволиться до того, как это произойдет. Мне хотелось только одного, чтобы на примете уже была чертова работа.

– Ну, спасибо, что проводила меня к машине.

– Да, никаких проблем, – она кладет свою сигарету между губами, прежде чем повернуться и уйти.

Я отваживаюсь взглянуть внутрь «Мустанга», проскальзываю своим ключом в дверцу. Дэйна нет внутри, к счастью, но моя нервозность не уменьшается, когда я открываю дверь и залезаю внутрь.

В ту секунду, как моя попа ударяется о сиденье, я закрываю дверь и замок. Затем вставляю ключ в замок зажигания и ...

Грр. Грр. Грр ... Проклятый двигатель не заводится.

Я бью своей ладонью по рулю, затем проскальзываю рукой в карман куртки, чтобы достать телефон, неуверенная, кому позвонить, учитывая, что никто не знает, где я работаю. Ну, за исключением моей мамы, но от нее не было бы никакого толка, даже если бы я могла ее перехватить.

– Проблема с машиной?

Звук голоса Дэйна посылает волну страха по моим венам.

Тяжело сглатывая, я фиксирую внимание на своем телефоне.

– Я в порядке, – я открываю текстовые сообщения и прокручиваю свои контакты, делая вид, что спокойна, когда еще от одного стука в окно намочу штаны. Мое сердце лишь сильнее стучит, когда Дэйн пытается открыть дверь.

– Ну же, пусти меня внутрь, – говорит он, дергая за ручку двери. – Я заведу для тебя машину. И даже не буду требовать наличные.

– Уходи, – я сигналю, и он дергается.

Затем быстро принимает исходное положение, прижав лоб к моему окну.

– Сигналь, сколько хочешь, дорогая. Здесь тебя никто не услышит. И даже если услышат, то им будет все равно.

Он прав. Ну, в основном прав,  за исключением Эверета. Ему есть дело.

Но его здесь не, не так ли?

А единственный оставшийся парень в твоей жизни, который тебя  всегда защищает, находится примерно в тридцати милях отсюда и не знает о твоем грязном маленьком секрете про работу.

Нет, ты справишься с этим самостоятельно.

Я тянусь к баллончику с перцовым спреем, и начинают опускать вниз окно, готовясь распылить спрей ему в лицо. Но когда «Мерседес» сворачивает около моей машины, я замираю. Меня пробирает страх, когда оттуда выскакивает мужчина сорока лет, одетый в рубашку и джинсы, и шагает в сторону передней части моей машины.

Боже милостивый, я умру сегодня вечером, либо от руки Дэйна, либо от этого человека, который явно преследует меня по причинам, которые, возможно, связаны с моей матерью.

Ты не умрешь. Просто реши эту проблему. Позвони Беку, ведь либо это, либо дать Дэйну или этому богатому чуваку прикончить себя.

Мои пальцы дрожат, когда я начинаю вбивать номер Бека, готовая принять последствия своих действий и молиться, что его не потеряю. Но я делаю паузу, когда парень постарше стремительно несется в сторону Дэйна, бьет его ладонями в грудь и толкает на землю.

– Что за хрень! – кричит Дэйн, двигая ногами.

Мужчина ставит свой ботинок на грудь Дэйна, прижимая его к земле.

– Если ты только приблизишься к ней снова, я, блядь, тебя прикончу. Понял?

Моя челюсть практически шлепается на колени. Какой странный этот отмороженный старикан?

– Пошел ты, старик, – выплевывает Дэйн, сопротивляясь, чтобы встать. – Это не твое дело, – его лицо кривится от боли, когда мужчина больше наваливается своим весом на грудь Дэйна.

– Я не думаю, что ты в том положении, чтобы решать, не так ли? – спрашивает мужчина, засучивая рукава и обнажая мускулистые, татуированный руки. – Теперь, я собираюсь сдвинуть свою ногу. У тебя есть ровно пять секунд, чтобы встать, сесть в машину, уехать, и никогда, никогда сюда не возвращаться, – с этими словами, он делает шаг назад, снимая ногу с груди Дэйна.