Она внимательно изучает дым, который вьется из открытых окон ее дома.

– Нет… Я в порядке. Я просто не знала, что у нее вечеринка. Она снова поигрывает низом своих шорт. – Я целый день пыталась связаться с ней. Я думала, что она отключилась пьяная, но полагаю, что мы уже на стадии отвержения, – вздыхая, она отстегивает своей ремень безопасности. – Спасибо,  что  подвез. Увидимся завтра, – она тянется к двери и останавливается. – Только если у тебя не будет других дел. Я всегда могу попросить Ари приехать и забрать меня отсюда, и мы сможем отбуксировать мою машину.

– Ни за что. Ари не отберет то, что мне больше всего нравится делать, –  я  ловлю ее запястье. –Что за подавленное настроение?

Она опускает голову вниз, ее длинные каштановые волосы закрывают ее лицо.

– Ничего. Просто я действительно устала. Из–за  работы, школы и разных вещей, не очень хорошо  спала.

– Виллоу, – я призываю свою самую лучшую предупреждающую интонацию. – Сознайся в правде, либо плати за последствия.

Она оглядывает меня, сдерживая улыбку.

– Знаешь, это всегда срабатывало со мной, пока я не узнала, какими были твои, – она  делает воздушные  кавычки  своей свободной рукой. – «Последствия».

– Эй, щекотка может быть хорошей формой наказания, особенно, когда кто–то практически писает в свои штаны.

– Я это сделала один раз, – возражает она, поднимая палец вверх. – И это было после того, как ты щекотал меня пять минут. Любой бы потерял контроль над мочевым пузырем в этой ситуации.

Дерзкая ухмылка расплывается на моих губах.

– Только не я. И хочешь узнать  почему?

– Нет, – отвечает, она проходила все это раньше.

Я хвастаюсь любым способом пытаясь заставить ее смеяться.

– Потому что я нечувствительный к щекотке.

– Это ты так говоришь, – ее взгляд путешествует по моим рукам, груди, ногам, и она прикусывает  зубами свою нижнюю губу. – Но это никогда не было доказано, по крайней мере, так, чтобы видела я.

Бля, что бы я только не отдал за то, чтобы она постоянно так на меня смотрела.

– Вот что я тебе скажу. Если ты поедешь со мной домой и проведешь ночь у меня, я  разрешу тебе выяснить  правильный ответ.

– Не слишком ли мы староваты для ночевок?

– Ты провела ночь в моем доме в прошлом месяце.

Беспокойство наполняет ее глаза.

– Ага, но только из–за того, что сломалась моя машина, и я не хотела вынуждать тебя везти меня домой.

– Ты всегда оставалась в моем доме, чтобы держаться подальше от этого дерьма, – я  напоминаю ей, кивая на дом. – В чем  разница сейчас?

Она делает небольшой вдох.

– Разница есть, я начинаю понимать, что это все – часть моей жизни, и я не могу избежать этого, сбегая на ночь.

И с этим, она выбирается из моей машины, захлопывает дверь и идет к своему дому.

 Мои губы приоткрываются от шока. Никогда Виллоу не сбегала от меня таким образом.  Ну, за   исключением того раза, когда мы поцеловались. Никогда не думала сбегать в свой дом. Обычно наоборот.

Я вспоминаю все, что сказал, пытаясь понять, где был не прав. Все, к чему я прихожу – возможно, что я слишком далеко зашел с флиртом. Я не часто упоминал  о  ее  заднице, но серьезно, это  невероятно сексуальная попка.

Мне надо убедиться, что она в порядке, что она не бесится.  Затем мне надо врать, врать, врать, врать и притворяться, что она не нравится мне так сильно, что от этого даже больно .

Я выбираюсь из машины, поднимаюсь по ступеням и стучу в дверь. Никто не отвечает.

Предполагая, что музыка слишком громкая, я решаю войти, но дверь закрыта. Внутри люди смеются, и музыка становится  еще громче, когда переднее окно медленно закрывается.

Через тонкие стены я слышу,  как мать Виллоу заходится  в громком смехе.

– Офигеть! Все, посмотрите на мою дочь! – за предложением следует: – Она  становится маленькой шлюшкой!

– Прямо как ее мать! – говорит мужской голос.

Черт возьми! Я ненавижу это место. Я ненавижу то, что Виллоу внутри.

Борясь с желанием выломать дверь, я возвращаюсь в свою машину и посылаю Виллоу  сообщение.

Я: Просто хочу убедиться, что ты в порядке, прежде чем уеду.  Кажется, что внутри довольно напряженно…

Проходит несколько минут, пока я жду ее ответ. Несколько парней  несут пиво и проходят вход в ее дом на несколько дверей дальше, кричат друг на друга, и женщина пытается продать себя каждому, кто проходит мимо. Все, что касается этого района, поверхностно, поэтому, когда новый сияющий Мерседес врывается на парковку, мне становится интересно, принадлежит ли он торговцу  наркотиками.  И еще, я тоже сижу в своем БМВ. Возможно, водитель здесь,  чтобы спасти того, о ком заботиться.

Я продолжаю бросать взгляды на машину, интересуясь тем, кто оттуда выберется, пока не пикает  мой телефон, отвлекая меня.

Виллс:  Ага, я в порядке.  В моей комнате не шумно. И я заперла дверь, так что никто меня не побеспокоит. Спасибо, что подвез, Бек. Я, правда, благодарна за все, что ты делаешь.

Она чего–то не договаривает, клянусь, это написано между строк, может она чувствует вину за то, что я ей помогаю. Она не хочет находиться здесь и одновременно чувствует ответственность за то, что ее мать вдрызг напилась.

Но однажды я увезу ее от этой жизни, не важно, что для этого потребуется.  До  тех  пор я продолжу делать то, что смогу, помогая ей так часто, как она мне позволит, и надеюсь, ради всего святого,  что с ней никогда не случится ничего плохого.

Я боюсь, что однажды высажу ее здесь, или она сломается на обочине дороги, и я больше никогда ее не увижу.

Виллоу

Ужасная ночь стала нормальной даже после того, как Бек сделал замечание о моей заднице. Затем он пошутил, что я перехожу на темную сторону, и зловещие слова глубоко поразили мою нервную систему.

Боже, если бы он только знал, насколько прав, его бы здесь не было.

Вина из–за моей новой работы возросла в моей голове, затапливая меня стыдом, и я выскочила из машины. Хотя, как только сделала шаг в квартиру, мне захотелось, чтобы я никогда не оставляла Бека.

Я хотела бы, чтобы никогда не приходилось этого делать.

– Твою мать! Все, посмотрите на мою дочь! – моя мать затыкается на секунду, пока смотрит на меня, стоя в захламленной  кухне. Ее глаза воспалены, и пока она стоит, крутясь, в середине комнаты, на  ней ничего не надето, кроме кожаной мини юбки и красного  кружевного лифчика. – Она  становится маленькой шлюшкой!

Я смотрю вниз на свою одежду и вздрагиваю. Я забыла, что на мне рабочая одежда.

Я тяну нижнюю  часть своей толстовки, когда взгляды сосредотачиваются на мне. Большинство людей в комнате – мужчины,  которые старше меня в два раза, но разница в возрасте не останавливает их от того, чтобы смотреть на меня с вожделением в воспаленных глазах.

– Прямо как ее мать!– орет высокий мужик с невероятно волосатыми руками, качая кулаком в  воздухе.

Они все смеются, даже моя мать.

Она продолжает смеяться, пока кружится и кружится в центре грязной кухни. Пустые бутылки из–под виски и пива покрывают коричневый стол, линолеум засорен сигаретными окурками, а куски разбитого стекла разбросаны по столу, из чего я делаю вывод, что была использована трубка для курения крека. Прежде чем поехать на работу, я безупречно  вычистила это место. Десять часов спустя оно выглядит, как притон, а может оно им и является.  Я, на самом деле, больше не знаю.