– Я совершенно не согласен, – его пальцы впиваются в мои бедра, а затем он тянет меня назад, притягивая на свои согнутые колени, и кладет свой подбородок на мое плечо. – Мне это нравится... ты и я под звездами. Флирт. Разговор. Давненько я не был так расслаблен. Я скучал по тебе.
Я сглатываю. Он думает, что мы флиртуем?
Я воспроизвожу свои туманные воспоминания о сегодняшнем вечере и, в конце концов, понимаю почему: танцы, касания, грязные комментарии, милые и великолепные комментарии, ревность в моем голосе, когда я спросила его о Винтер.
Да, мы флиртовали весь вечер.
Каждый чертов раз, когда мы выпиваем, случается это дерьмо.
Я никогда больше не буду пить.
Я никогда больше не буду флиртовать.
Ха, ты такая идиотка!
Мои мысли надо мной смеются.
– Ты снова напряжена, – он скользит ладонью вверх по моей руке, чтобы помассировать плечо. – Расслабься. Затмение скоро начнется, и тогда мы сможем вернуться обратно и поесть торт.
– Ты знаешь путь к моему сердцу, – улыбаюсь я, беспокойство на цыпочках пробирается внутрь меня.
Флирт. Я флиртовала с Беком. Это опять будет, как в последний год старшей школы.
Может быть, это к лучшему. Ты хотела, прекратить так много полагаться на него. Может быть, это заставит тебя.
Эта мысль вызывает у меня тошноту.
Отрывая свое внимание от моих глупых, идиотских мыслей, я сосредотачиваюсь на луне. Мы таким образом сидим минуты, может быть часы, глядя на звезды, наблюдая сияние, ожидая чего–то волшебного, что произойдет в небе.
– Ты не права, – нашептывает он из ниоткуда, заставляя меня подпрыгнуть.
– В чем? – спрашиваю я, кажется, что у меня немного перехватывает дыхание.
– В том, что Винтер – мой тип.
– Ты все еще думаешь об этом?
– Конечно. Я бы хотел не думать, но необходимо убедиться, что ты знаешь, что мне она не нравится. Во всяком случае, не так, – он откидывает мои волосы в сторону, затем наклоняется через мое плечо, чтобы поймать мой взгляд. – Винтер и я... Мы иногда можем действовать одинаково, и многие люди могут думать, что она великолепная или какая бы ни была, но я определенно не влюблен в нее. На самом деле, мне нравится кто–то другой. Долгое время.
Бек всегда был таким любителем пофлиртовать, что приводило его к некоторым драматическим и неловким ситуациям. Обычно, он достаточно обаятельный, чтобы довольно хорошо сгладить ситуацию. С другой стороны, он несколько раз просил меня поговорить с девушкой, которая влюблялась в него и не отступала.
У меня не было с этим проблем, но к концу нашего последнего года в старшей школе, я начала избегать своего вовлечения в его личную жизнь. Отчасти потому, что я была занята, работая, чтобы попасть в хороший колледж и отчасти, потому что... Ну, мне не нравилось слышать о нем и других девушках.
И до сих пор не нравится, если, действительно, быть честной с самой собой. И прямо сейчас, я чувствую себя, как мисс Честность. Тем не менее, я играю роль хорошего лучшего друга, будучи слишком обязанной ему.
– Итак, кто же на этот раз?
– Вау, Виллс. Мне больно, – как ни странно, не казалось, что ему больно. – Ты ведешь себя так, словно мои влюбленности являются мимолетными и незначительными.
– Они не незначительны, но определенно мимолетные, – говорю я, извиняясь.
– Это не правда, – он расчесывает пальцами волосы, затем целует мое голое плечо. – Мне пару лет нравится одна девушка. Я просто ничего не говорил, потому что мы очень близки, и знаю, что она взбесится, потому что у нее есть это никаких–свиданий правило с каждым парнем и никаких–поцелуев правило со мной.
Мое сердце дико бьется в груди, когда я вспоминаю, что ранее говорил Грей. Медленное, болезненное осознание ударяет меня кулаком.
Я нравлюсь Беку? Нравлюсь именно такой?
Нет. Я, должно быть, ошибаюсь. Должна.
Пожалуйста, пожалуйста, скажи, что я не ошибаюсь.
В глубине души, я думаю, что знала это уже некоторое время. Я просто была слишком напугана, чтобы признать это.
– Ты не собираешься спросить меня, о ком я говорю? – шепчет он с незнакомой нервозностью в своей интонации.
Бек так нервничает.
Это очень плохо.
Я сглатываю, желая, чтобы слово «нет», слетело с моих губ. Не выходит ни звука.
– Если ты не спросишь, я этого не скажу, – его интонация несет в себе скрытый смысл.
Он дает мне выбор: держать мои губы запечатанными, и пусть наша дружба существует, или спросить, а потом ... Ну, я не знаю, что произойдет.
Спрашивать Бека – против моего плана. Если я спрошу, то испорчу красоту того, какие мы вместе. Я не хочу этого. Я хочу оставаться здесь, в его руках, как друг, и удержать спокойствие, которое он всегда дает мне.
Тем не менее, я обнаруживаю, как мои губы разъединяются. Позже, я обвиню в своей реакции алкоголь, стресс и отсутствие сна.
Позже, не прямо сейчас.
Прямо сейчас, я могу думать только об одном.
Спроси.
– Кто это? – ляпаю я.
Его грудь врезается в мою спину, когда он высвобождает задержанное дыхание.
– О, Боже, не могу поверить , что ты спросила... Не думал, что ты это сделаешь.
Обхватив мою щеку, он наклоняет голову, чтобы посмотреть мне в глаза. Его пальцы дрожат, так сильно, как и мое сердце.
Одна, две, три секунды проходят, и затем он задевает своими губами мои.
Ох. Мой. Бог. Я едва могу дышать, когда его губы трутся о мои один, два, три раза. Мои веки медленно закрываются, а воздух вырывает из легких.
Бек целует меня. Мой лучший друг во всем мире целует меня. Словно, и в правду, сумасшедше целует меня. Святое сумасшедшее что–это–за–дерьмо? Мне нужно остановить это. Сейчас же!
Но когда он нежно покусывает мою нижнюю губу, каждая из моих забот говорит «до свидания», «увидимся позже», «я–отправляюсь–к–звездам».
Я хватаюсь за низ его рубашки, отчаянно нуждаясь держаться за что–то, успокоиться, ухватиться за рациональность. Кажется, я не могу думать ни о чем, кроме его успокаивающей ладони на моей щеке, его теплого тела напротив моего, мягкости его губ. И когда он наклоняет мою голову назад и просовывает язык в мой рот, целуя меня с такой интенсивностью, клянусь, мое сердце вырывается из груди.
Это не было частью моего плана. Этот поцелуй такой незапланированный. Этот поцелуй, казалось, не должен был происходить ...
Прекрати, Виллоу. Прекрати это сейчас, прежде чем ситуация выйдет из–под контроля.
Он стонет в мои губы, углубляя поцелуй, притягивая меня ближе, и заставляет меня чувствовать себя в такой безопасности.
Нет... Думаю, я не права... Этот поцелуй может быть...
Всем.
Наши языки запутываются, и я практически слепо погружаюсь в поцелуй. Но голос разума шепчет мне, просит меня остановить это. Я должна... до того, как все это слишком выйдет из–под контроля. У моего тела другие идеи, и вместо того, чтобы разорвать поцелуй, мои руки скользят вверх по груди Бека, когда я поворачиваюсь, чтобы оседлать его колени.
Он стонет, его пальцы оставляют мою щеку, чтобы пробраться через мои волосы в то время, как другая рука блуждает по моей пояснице. Он прижимает мое тело ближе, вдавливая мою грудь в свою.
Еще один гортанный стон. Я даже не знаю, кто из нас издает его, но что–то в звуке приводит нас в неистовство.
Медленный поцелуй становится безрассудным, как будто у него нет абсолютно никакого контроля над тем, что он делает, и это его не волнует. По–видимому, меня тоже, потому что я целую его в ответ, хватаясь за него и потирая своими бедрами об него снова и снова, как делала в ту ночь в моей постели. Только сейчас я не сплю и полностью осознаю, что его твердость прижата ко мне, когда он тянет меня ближе, ближе, ближе, двигаясь со мной, стонет, задыхаясь, желая, нуждаясь. Я лишь второй раз целую парня, но серьезно, это может быть мой последний раз, поэтому не думаю, что что–нибудь может быть лучше.
