— Вот это да! — восторженно произнес Анри, руки наконец отпустили бурдюк, — что это за напиток?

— Это отвар из местных трав, мой личный рецепт, — ответила Ситара, — очень бодрит, к тому же питательно.

— Да, — Анри похлопал ладонью по животу, — так будто сытно поел. Чудеса, да и только. Мне очень понравилось!

— Я заметила, — хохотнула Ситара, — мне и капли не оставил. Ничего перебьюсь лепешками и фруктами.

— Ой, извини, — Анри виновато спрятал глаза, лицо залил предательский румянец, — я как-то не подумал…

— Ничего, я же говорю, еще есть лепешки, — девушка по-дружески подмигнула маркизу, — но к ним и близко не подходи, я уже поняла какой у тебя аппетит. Никогда не видела, чтоб кто-то выпил больше пинты этого зелья.

— А я сколько в себя залил? — повел бровью Анри.

— Весь бурдюк, а в нем не меньше половины галлона, — сказала Ситара серьезно, покачала головой.

— И что со мной будет? — спросил маркиз с тревогой в голосе.

— Да ничего, спать будешь как убитый. А так ничего, — отмахнулась рукой девушка.

— Ну и ладно, а в сон уже клонит, — зевая, подметил маркиз, — оно и не удивительно всю ночь по горам скакать. Я вздремну немножко, ты не против?

— Нет, не против. Поспи, — кивнула Ситара.

Анри тыльной стороной ладони вытер последние капли с губ, и лишь теперь заметил, что в голове словно роятся пчелы. На лбу проступили бисерины пота. Странный гул в мозгу все нарастал, ширился. Перед глазами расплылось, мир начал вращаться. Анри издал сдавленный стон, глаза закатились. На лице застыло удивленное выражение, мышцы по всему телу вздулись, в венах вскипела кровь. Синиий камень на шее Ситары заблестел ярче, золотистое сияние заиграло на гранях, отблески побежали во все стороны, сам камень налился радостным сиятельным цветом.

— Спи Анри, — этот отвар частично очистит твое сердце от злой Силы.

Место силы, о котором говорила Ситара, находилось не где-то там, а здесь, на плато. Подобные места не увидишь глазами, внешне они ничем не примечательны. Только человек с определенным складом ума, развитой чувствительностью и богатым опытом мог найти зацепки, знаки, намеки.

На горном плато прежде располагался храм, от которого теперь не осталось и следа. Ситара видела его, как сейчас: Среди скал устремлялись в небо величественные шпили башен, посредине ослепительно блещет золотом широкий круглый купол — там собирался высший совет храма. Спереди поднимались толстые каменные стены, с добротными воротами, конечно, от могучих врагов защитить такие укрепления не могли, но сила храма не в стенах. Ситара знала, главная мощь сосредоточена под куполом, в самом сердце — там открывался портал в другие миры. Именно туда, к вратам, собиралась Ситара отправить маркиза, и сваренный для инициации отвар, должен был в этом помочь.

Сон пришел незаметно. Анри ощутил, что падает вниз с большой высоты. Поначалу казалось, что во время боя, оступился и свалился с утеса, но внезапно падение прекратилось, и он словно завис в воздухе. Под ногами виднелись темные кольца дыма, мгла вращалась по кругу, втягивала в себя. Анри стало дурно, его крепкого характера хватило, чтобы не паниковать, но держался из последних сил. Непонятный страх все норовил влепить под дых тяжелым кулаком, смять в комок. Пока не бил только прощупывал, но и от этого меж лопаток потекла холодная струйка.

Ветер становился сильней, жестоко стегал по лицу, обнаженной коже, вышибал слезу из глаз. Анри сжал зубы, в голове раздался горестный вскрик.

Из бездны, окутанной дымом, возникло исполинское, серое как земля лицо, брови нахмурены, глаза смотрят гневно, уголки тонких губ опущены вниз. А во взгляде клубится тьма, играют языки черного пламени. От него внутри все охладело, в груди сжалось, вот-вот треснет.

Анри понял что медленно умирает, и ему не пережить этой странной встречи, с каждым мигом он словно утончается, высыхает под взглядом черных глаз.

— Кто ты! Что тебе нужно?! — прохрипел Анри.

— Я хранитель Врат Бриллиона! — пророкотало существо, — я вижу тебя насквозь, человек!

— Почему я здесь? — стараясь говорить как можно тверже, спросил Анри.

— Ты искал меня! — проревел гневно лик, длинная струя дыма ударила Анри в лицо, он зашелся кашлем, — Выбор. Ты должен сделать выбор, или умрешь здесь!

В измученной душе Анри то и дело вспыхивали яркие картины из прошлого, вот Леонор склонилась над его телом, злой блеск в ее глазах, зловещий горбун с топором в руках, и коротышка поигрывающий шпагой. Но почему-то теперь не досадно, ушла боль и обида.

Что-то в этой картине начинало казаться все более правильным и… доступным. Алые, сочные губы Леонор тянулись к нему, слышен ее сладкий шепот, а вот она медленно и картинно снимает бретельку платья, оголяя белоснежно белую, такой правильной формы грудь…

Анри охватило желание. Как вдруг слева возникли другие образы. Залитый солнечным светом лес, Анри идет к своему коню, на лице сияет улыбка, а вдалеке колышется золотая июльская степь и синее небо, чистое до самого горизонта. Маркиз посмотрел на коня, затем на Леонор, что уже разматывала шнуровку платья, и застыл в нерешимости, как вдруг на плечо легла крепкая рука. Раньше бы вздрогнул, но не сейчас, сейчас было уже все равно. «Что выбирать!?» Прошла почти целая вечность, прежде чем сообразил, что его встряхнули, еще раз, а потом дернули так, что лязгнули зубы, а во рту стало солоно от крови.

— Очнись! — донеслось откуда-то издалека, — Анри очнись!

Маркиз открыл глаза, веки захлопали как крылья мотылька, не видать ни зги! Опять зажмурился, принялся руками тереть ослепшие глаза. Перед взглядом заплясали цветные пятна, сначала темные, следом появились светлые искорки и змейки. И только спустя минуты Анри увидел распухшее от слез лицо Ситары. Девушка сидела у его ног и смотрела в одну точку. Глаза напитались синевой, потемнели, аж фиолетовые, губы плотно сжаты, желваки так и ходят на скулах под кожей.

— Что случилось? — слабым голосом спросил Анри, прикоснулся пальцами к разбитым в кровь губам. — Кто-то бил меня?

— Я думала ты погиб, думала Зло забрало тебя. Ты так побледнел, боже…,- прошептала безжизненным голосом Ситара, — какая же я дура…

— В чем дело, Ситара? Я ничего не понимаю…, - выдавил из себя Анри, попытался подняться на ноги, но лишь бессильно рухнул наземь.

На него в упор смотрела Ситара, взволнованная, испуганная, но по прежнему прекрасная. Даже очень, — подумал Анри, с трудом растянул разбитые губы в улыбке. Он чувствовал, что на душе стало легче, внутри посветлело.

— Не волнуйся, — сказал Анри твердо, — я в полном порядке.

Замок «Блутштайн». Северо-восточная Франция. Герцогство Эльзасское, графство Эгишейм.

Во дворе замка светло от громадных костров, будто рассвет залил алым светом площадь. Торопливо снуют по каменной мостовой наемники, в огонь бросают все, что могло гореть: от обломков старинной мебели до дорогой одежды. Высокая фигура, позади у костров, стоит недвижимо, словно бронзовая статуя.

Издали герцога действительно можно было принять за изваяние, суровый лик, глаза смотрят в одну точку, мышцы напряжены. Рядом лежали обезображенные трупы женщин, хладнокровно растерзанных Брианом. Те, кто еще не умер, сдавлено стонали, извиваясь в лужах собственной крови.

Вдоль костров страшными пирамидками сложены отрубленные головы, Фарамонд взглянул в мертвые глаза жертв и поморщился: «Бриан никогда не отличался человеколюбием». Самая большая куча, в рост человека, громоздилась в центре огненного круга. Над нею роем вились жирные мухи. Кровь на земле запеклась, коричневой коркой покрыла камень, в воздухе витал тошнотворный запах смерти.

Позади жуткой пирамиды, на перевернутом кресте висел распятый мужчина. Одежда сорвана, конечности прибиты к доскам громадными гвоздями, волосы и часть лица обуглились, по всему телу алые полосы жутких ран. От груди до паха тянется широкая рана, сизые внутренности свисают вниз как толстые змеи. Глаз у бедолаги нет, лишь страшные черные дыры и запекшаяся кровь, облепленная крупными мухами.