— Как же они туда попадают? — спросила Плайтон.

— На флаере, — сказал Белкнап, после того как его линзы прожужжали в очередной раз. — Вижу один, припаркованный на краю обрыва. Его приковали цепью, чтобы не унесло грозой. Ах да, лебедку я тоже вижу. Установлена на восточном уступе. Мощная. Клеть, подвешенная на толстой цепи, явно предназначена для того, чтобы поднимать людей, приходящих с полей. Вон, видишь, слева на скале?

Он передал бинокль Плайтон.

— Это что-то вроде лифта? — спросила она.

— Ага.

— Я насмотрелась лифтов на всю оставшуюся жизнь, — ответила Мауд.

— Будем карабкаться, — произнес Тониус.

— По этому? — рассмеялась Плайтон.

— Да, — сказал Тониус.

— Мы слишком торопимся, — ответила она. — Нам ведь ничего не известно о том, что ждет нас наверху. Вначале необходимо все разведать. Возможно, стоит вначале подняться на один из утесов к западу отсюда. — Мауд махнула рукой. — Не стоит просто вламываться туда. Надо найти место для ночлега и присмотреться, чтобы понять, с чем нам предстоит иметь дело.

— Я согласен, — произнес Бэллак. — Через несколько дней, когда мы уже будем уверены…

— У меня нет нескольких дней, — сказал Тониус.

— Что? — спросил Бэллак, откидывая с лица растрепанные ветром белые пряди волос.

Карл неожиданно понял, что сам сейчас сказал.

— У нас нет нескольких дней, — поправился он.

— Действительно нет, — добавил Белкнап, убирая бинокль в потертый чехол. — Если Кара еще жива…

— К черту Кару! — рявкнул белобрысый дознаватель. — Все это слишком важно, чтобы…

Белкнап протянул свою винтовку Плайтон:

— Подержи ее, Мауд.

— Зачем?

— Чтобы я его не пристрелил ненароком.

Она приняла оружие. Белкнап с ошеломительной скоростью метнулся к Бэллаку и ударил его кулаком в зубы.

— Сейчас я тебе, ублюдок, расскажу, что важно! — произнес врач, глядя сверху вниз на упавшего дознавателя. — Кара, Кара и еще раз Кара. Можешь оставаться, если хочешь. А я отправляюсь туда.

— Псих! — Бэллак сплюнул кровь.

— Хватит уже! — рявкнул Тониус.

Реакция Белкнапа его изумила. Удивительны были даже не его скорость и сила — легко забыть, что в первую очередь он был ветераном Гвардии и лишь во вторую — врачом. Но, помимо этого, доктор следовал зову верности, любви и дружбы, а только это сейчас сохраняло для них какую-либо ценность. Белкнап оказался на стороне Тониуса.

— Не думаю, что нам стоит драться друг с другом, — сказал Карл.

Вначале он протянул было правую руку, чтобы помочь Бэллаку подняться, но в последнее мгновение воспользовался левой.

— Держи.

— Простите, доктор, — произнес Бэллак, поднимаясь. — Я сказал не подумав. Конечно же, судьба Кары важнее всего.

Белкнап что-то прорычал и забрал свое ружье из рук Плайтон.

— Надо готовиться к восхождению, — сказал Тониус. — Я понимаю, что несколько дней наблюдений позволят нам лучше подготовиться, Мауд, но у нас не осталось времени. И тем более его не осталось у Кары. Если, конечно, она еще жива.

— Она жива, — угрюмо произнес Белкнап, и Плайтон утешающе сжала его руку.

— Мы не можем в этот раз действовать по учебнику, — сказал Тониус. — И помощи нам тоже ждать неоткуда. Так что начинаем ночью.

Белкнап кивнул. Плайтон вздохнула.

— Лучше скажи — как? — спросил Бэллак, с унылым видом показывая на вершину. — Это же тысяча метров.

— Будем карабкаться, — сказал Тониус.

— По этой скале? — фыркнула Плайтон.

— Есть несколько возможностей, — ответил Карл. — Горные тропы. Я могу…

— Что ты можешь? — спросил Бэллак.

— Могу видеть их, — произнес Тониус, указывая. — Там, там и там.

Белкнап снова расчехлил бинокль и навел его в указанном направлении:

— Да, он прав. Метко подмечено, Карл. Как ты, черт возьми, смог их разглядеть?

Тониус пожал плечами.

— Значит, тропы? — спросила Плайтон.

— Я вижу как минимум три тропинки к вершине, огибающие ее с востока и с запада, — ответил Белкнап. — Они довольно опасны, но ведут куда надо. Если мы, конечно, переживем грозу в горах.

— Вечно это «если», — поежилась Плайтон.

— Так какие будут предложения? — Белкнап посмотрел на Тониуса.

— Поднимаемся наверх и заходим внутрь. Потом мы… даже не знаю. Начнем убивать? — произнес Карл. — Предлагаю разобраться на месте.

— А я думаю, что мы должны… — начал Белкнап.

Но остальные уже зашагали по полю в опустившихся сумерках.

— Ладно, я все понял. Мы идем. Подождите меня.

Орфео Куллин открыл дверь, ведущую в Альков. С террасы над ним доносились звуки праздника.

— Развлекаются, — произнесла Кара Свол.

— Конечно, почему бы и нет, — согласился с ней Куллин.

— А теперь ты явился ко мне, — сказала она. — Собираешься продолжить развлечение?

Он закрыл за собой тяжелую черную дверь, заглушившую звуки.

— Ох, ну не надо все так воспринимать. Все совсем не так.

— Ты собираешься подвергнуть меня пытке, — сказала Кара.

Она была прикована к деревянному стулу чрезмерно туго застегнутыми кандалами. Это был тот самый стул, на котором Куллин восседал во время разговора с Рейвенором в поле.

— Пытка — слишком грубый термин, — сказал Орфео.

Темный и сырой Альков располагался в подвалах Эльмингарда. Куллин полагал, что в былые времена это помещение использовалось монахами, когда те уединялись для медитации. Проверка аутосеансами также позволила установить, что именно здесь слуги астронома заперли своего хозяина, когда его безумие достигло апогея. Орфео же обустроил здесь собственную уединенную келью. Сюда не допускался даже Молох.

Вдоль стен свисали закованные в цепи, потемневшие от времени скелеты, чьи истлевшие соединительные ткани были заменены узорными бронзовыми скобками и заклепками. На каждой их косточке был написан чернилами порядковый номер. Все скелеты ранее принадлежали «шуткам природы»: гиганту, двум энцефалитным карликам, сросшимся близнецам, волкообразному существу с человечьим черепом и прочим созданиям, иногда слишком бесформенным, чтобы их можно было идентифицировать. Некоторые являли собой просто груды костей, облепленных соляными наростами. Полки переполняли пузатые, залитые консервирующими составами стеклянные горшки с различными органами, пораженными болезнями, вырезанными опухолями, внутренностями ксеносов, различными зверьками и уродцами.

Куллин подошел к секретеру и стал копаться в одном из его ящиков.

Кара смотрела на своего пленителя.

— Позволь мне кое-что сказать, Орфео… ты ведь Орфео Куллин, верно?

— Да, это я.

— Угу, — кивнула она, поджимая распухшие губы. — Послушай, Орфео, я прекрасно понимаю, кто ты такой. И я знаю, что тебе нужно. До тебя меня целую неделю пытало это животное… Сайскинд. А Уорна ему помогал. Он-то в деле разбирается. Мне нечего больше скрывать.

— Дело в том, — произнес Куллин, — что на самом деле я тебе верю. Сайскинд — представитель третьего поколения Когнитэ. Его способности воздействовать на человеческую психику невероятны, ну а Уорна — это Уорна. Мне действительно жаль, что тебе пришлось вынести всю эту боль, но дело в том… дело в том, что ты на самом-то деле можешь знать куда больше, чем думаешь сама.

— Я ничего больше не знаю. Лучше просто убей меня, — застонала Кара. — Пожалуйста, хватит боли. Во имя…

— Кара, я и не собираюсь причинять тебе боль, — произнес Куллин, вынимая что-то из ящика. — Ты знаешь, что это такое?

— Понятия не имею.

— Это окулос кинебрахов. Видишь?

Он поднес предмет к ее лицу. Это оказался обруч, снабженный подвижными цветными линзами, способными меняться местами.

— Кинебрахи были удивительно застенчивы и очень осторожны. Гуманоиды примерно вот такого роста. — Он показал рукой. — Они всегда хотели знать, что их ждет впереди. Конечно, надо помнить, что они давно уже вымерли, а значит, это устройство обладает определенными ограничениями. Хотя мне нравится мысль о том, что при помощи подобных инструментов эти существа видели свою неотвратимую судьбу. Впрочем, на чем я остановился? Ах да. Ты заглянешь в него и… — Он помедлил. — Калейдоскоп. Когда я был еще мальчиком, мне подарили калейдоскоп, — сказал он. — А как насчет тебя?