Вокруг господствовали тишина и покой. Дул легкий ветерок, а птицы заводили свои вечерние песни, устроившись в кронах деревьев. Но в голове Тониуса назойливо гудел и другой звук, чем-то родственный звону в ушах. Карл глубоко задышал и стал пересчитывать кольца на пальцах. Раз, два, три…

— Наверху? Это то самое место? — спросил Белкнап, положив на плечи потертый гвардейский лазган.

— Я уверена, — кивнула Плайтон. — Когда «Милашка» вышла на орбиту, от нее отделился спускаемый модуль, который вначале слетал к полям Дорсая, а затем направился сюда.

— Значит, ты уверена? — с сомнением в голосе спросил Белкнап.

— Навыки офицера Магистратума, Белкнап, поверь мне, — сказала она. — Я знаю, как выудить из людей информацию и как проследить за подозрительным транспортом. Он ушел сюда. Маршрут его полета был вычислен и записан местным подразделением.

— Не думаю, что им известно о нас, — сказал Тониус — Если бы они заподозрили, что мы уже дышим им в спины, мы бы это поняли.

Он смотрел на почти невидимую за тучами вершину, вздымавшуюся перед ними.

— Я прикончу Зигмунда Молоха, — прошептал он так, что никто больше не услышал.

Белкнап перешел на другую сторону дороги и завозился со своими электробинокулярами, наведя их на скалы. Линзы гудели и щелкали. Его не хотели брать в команду, поскольку опасались, что он не обладает необходимыми боевыми навыками. Но он настоял, заявив, что должен делать все возможное ради спасения Кары, пока остается хоть какая-то надежда. С этим доводом никто не мог поспорить.

— Там, наверху, огромное здание, — произнес Белкнап, щурясь в бинокль, — похоже на дворец. Чтобы сказать точнее, надо подойти ближе.

— Значит, подойдем, — сказал Тониус.

— Я по-прежнему не могу связаться с «Аретузой». — Бэллак потряс вокс-линком. — Что случилось с этой штуковиной?

— Атмосферные помехи, — ответил Тониус. — Горы накрыло грозой.

— Но я даже до Дорсая не могу дозвониться, — сказал Бэллак.

— Атмосферные помехи, — повторил Карл. — С «Аретузой» все в порядке, они комфортно устроились. Нас должно волновать только то, что происходит здесь. Надо рассредоточиться и осмотреть окрестности.

Они разделились. Плайтон с Белкнапом направились по дороге, уходящей к полям. Бэллак и Тониус свернули на две параллельные тропинки, уходящие в лес. С гор опускалась гроза. Деревья скрипели и стонали под ударами ветра. Шумели кроны. Сухие остовы поваленных деревьев свидетельствовали о том, какой силы достигают местные бури.

Тониус остановился посреди поляны. Остальные на этот момент уже скрылись из виду. Почему-то отсюда, сквозь раскачивающиеся ветви, разглядеть горы было легче, чем с дороги: черный остов, облепленный тучами. За ними небо казалось чистым и усыпанным звездами.

Гул в голове стал громче, и Тониус заметил, что его правая рука затряслась. Он силой заставил ее успокоиться. В последние дни своей человеческой жизни он успел неоднократно пожалеть о многих поступках, и самым странным из сожалений было то, что он не бросил свою правую руку валяться в загоне для скота на Флинте.

Он очень старался справиться с ней, но понимал, что она постепенно одерживает верх. Это был только вопрос времени. Темные энергии бурлили в нем под невыносимым давлением. Он ощущал себя перекипевшим котлом, забытым над огнем. В любой момент он мог взорваться.

Он уже несколько раз был близок к этому. На Беринте, когда убил человека. Затем снова, но уже вынужденно, когда их заперли за дверью и оставили на растерзание когтистым чудищам. Ему ничего не оставалось, кроме как выпустить таящееся в нем могущество, чтобы спасти всем жизнь. И сейчас лишь ничтожные остатки воли не позволяли высвободиться всему остальному. Его охватило пугающее чувство эйфории и… О Трон, какой же великий соблазн! Просто сдаться, позволить себе погрузиться в Хаос, наполняющий душу.

Как здорово было бы все это прекратить. Уступить, сдаться, отказаться от боя. Избавиться от гула, нашептываний, боли…

На плаву его держали только две мысли. Во-первых, он был имперским дознавателем. Он долго шел к этому званию, прилагая массу усилий. И некоторая часть Карла Тониуса все еще желала, чтобы он продолжал служение и доказал свою чистоту. «Как странно, — подумал он, — что человек, одержимый демоном, может оставаться настолько преданным, если, конечно, не обращать внимания на пару отступлений от правил». У Тониуса были мечты, амбиции. Он верил, что заключенные в нем силы могут принести пользу всему Империуму. Но если бы он просто открылся перед своими наставниками, они казнили бы его. Уничтожили бы без промедления. Каждый раз, когда ему приходила в голову эта мысль, гул в его голове превращался в смех.

Вот и снова. Ха-ха-ха.

Вторая мысль сводилась к тому, что он не торопился умирать. Не снова и не так, как на Юстисе Майорис. Этого действительно не хотелось. Какие бы выгоды это ни принесло человечеству, он не собирался умирать.

У него оставался только один выход. Там, высоко в горах, прятался разыскиваемый Троном преступник — Молох. Если Рейвенор не способен помочь ему спеленать и взять под свой контроль укрывшееся внутри существо, то архиеретик мог придумать способ. Молох обладал необходимыми знаниями и навыками и не был связан моральными запретами и эдиктами ордосов.

Тониус должен был встретиться с Молохом и вытрясти из него все тайны. А затем еретика можно и убить, чтобы отомстить за своего наставника.

А затем… затем…

Тониуса сотрясли конвульсии. Он упал на колени. Психическая ударная волна, вызванная его судорогами, заставила согнуться деревья вокруг поляны. В воздухе закружила палая листва.

— Что за черт? — раздался в линке голос Белкнапа. — Кто-нибудь еще это почувствовал? Карл? — позвал Белкнап из глубины леса.

Тониус с трудом поднимался, глядя на свой обед, расплескавшийся по земле. Но слабость снова захлестнула его, и дознаватель повалился на бок. Зрение изменило ему. Он мог только слышать голоса друзей и гул в голове.

— Карл? Ты в порядке? — откуда-то издалека донесся зов Плайтон.

Съешь ее, съешь сейчас, целиком. Она ведь такая пухлая и сочная. Давай же, отпусти меня, Карл. Я хочу на свободу. Я хочу…

— Нет, — промычал Тониус.

Он еще никогда не чувствовал себя настолько потерянно. Вместо сердца была пустота. В душе до самых краев плескался черный яд. Все тело горело. Дергалась правая рука. Кольца ломались и слетали с пальцев. Борись, борись…

— Карл?

Зрение постепенно возвращалось. Тониус сумел сесть. Его тошнило, голова кружилась.

— Все хорошо, Мауд, — хрипло произнес он в линк. — Просто сильно лихорадит. Это пройдет.

Оставь меня в покое, Слайт. Оставь меня. Я не стану выпускать тебя снова. Нет. Я справлюсь с тобой.

Карл услышал издевательский смех, писклявый и тонкий, прозвучавший в глубине его сознания.

Я разделаюсь с тобой. Молох мне все расскажет.

Раздался звук приближающихся шагов. Казалось, будто это уже топочет освободившийся демон.

— Во имя Трона, Карл, ты что, заболел? Ты как?

Бэллак.

— Все хорошо, — сказал Тониус, поднимаясь и вытирая губы. — Лихорадка. Я ее частенько подхватываю.

Бэллак успокаивающе положил руку ему на плечо и очистил губы и подбородок Карла своим носовым платком.

— Ничего, ты поправишься, приятель. Горячая еда и питье — вот лучшее лекарство против любой болезни.

— Да, в этом ты разбираешься, — произнес Тониус.

Они устало побрели мимо полей, направляясь к Келлу. Вокруг стремительно темнело, а в скалах над ними грохотала гроза. Бэллак в последний раз попытался воспользоваться линком.

— От «Аретузы» до сих пор никакого отклика, — проворчал он.

Теперь, когда они оказались значительно ближе, Белкнап изучил нужную скалу при помощи своего электробинокуляра.

— Утес находится на высоте тысяча метров. Можно с уверенностью утверждать, что на самой его вершине расположено массивное здание.