— Вистан!

Он либо потерял сознание, либо был мертв. Как бы то ни было, деактивировать свой ограничитель и избавить нас от этих мерзких призраков он уже не мог.

На меня набросились сразу двое — аморфные, потрескивающие сгустки призрачного огня, покрывшие мое кресло толстой коркой льда. Они затрясли меня, раздирая мой разум.

Разум, которому более чем хватало и напряженного боя с инкубулой.

Боль была невообразимой. Незримые когти, холодные, как космическая бездна, взрезали внешние преграды, защищающие мою душу. Переливчатый, безрадостный смех прокатывался эхом далеких безумных кошмаров варпа и мерзости Хаоса.

Я попытался отбросить их, стряхнуть липкие лапы со своего содрогающегося от отвращения рассудка. Но для этого были нужны силы, было нужно внимание. Моя хватка на Бронзовом Воре ослабла.

Его поющие мечи поднялись, и он шагнул ко мне.

Заэль закричал от страха, когда «Дом грусти» стало трясти снова и снова.

— Умолкни! — проревел Карл, глядя на то, как трясутся, перекатываются и летают по комнате разные предметы.

Его рабочее кресло само по себе начало вращаться вокруг своей оси. Из взорвавшегося экрана когитатора посыпались искры. Под обоями заползали пузыри, собираясь в странные фигуры.

Прижав к себе Заэля, Карл стоял в центре темной комнаты, постоянно кружась на месте и ощущая, как воздух сгущается и образует вокруг них вихрь.

Информационный планшет ударил его в щеку. Затем ему пришлось пригнуться, когда по комнате пронесся ящик с инструментами.

— Изыди! Изыди! — завопил Карл.

Пистолет — в любом случае бесполезный — был выхвачен вихрем из его руки. Тониус попытался изобразить гексаграмматический знак, чтобы отразить нападение.

Невидимые силы разразились едва слышимым смехом, подхватили Карла и швырнули его в стену, распяв там на высоте двух метров. Заэль закричал. Мальчик упал на четвереньки, не сводя глаз с беспомощного тела Карла. Ужасающая сила пыталась раздавить Тониуса о стену.

— Святой… Боже-Император!.. — завопил в агонии дознаватель.

Заэль закрыл лицо руками и съежился на полу. Раздался странный треск, который, на его взгляд, должен был быть не чем иным, как хрустом ломающихся костей. По ковру застучали маленькие металлические предметы. Заэль заморгал.

Это были кольца Карла. Приблизительно тридцать колец, украшавших правую руку дознавателя. Все до единого были смяты и разорваны, будто лопнули изнутри.

— К-карл? — заикаясь, произнес Заэль, поднимая взгляд.

Я был готов потерять сознание от боли. Ледяные руки псайкеров вцепились в меня, выпивая мои силы, пытаясь утащить меня в ад. Я больше не мог сдерживать инкубулу.

Первый ее удар обрушился на мое кресло. За ним последовал второй, вогнавший другой меч чуть глубже в металл. Третий проломил броню и повредил систему жизнеобеспечения, причинив мне новую боль.

Что-то врезалось в Бронзового Вора, заставив его отпрянуть от меня. Я попытался разглядеть происходящее в кружащем безумии света, ветра и обломков.

Я увидел Зэфа. Его левый бок иссечен осколками взорвавшегося пулемета. Одежда изодрана и окровавлена, а аугметическая левая рука безвольно повисла, стреляя искрами. В правой руке он сжимал трепещущий меч Кары.

Он ударил Бронзового Вора, высекая искры из его брони, а затем блокировал обрушившийся на него удар поющих мечей. Удар и парирование. Один ужасный меч против двух.

Матуин подарил мне драгоценное мгновение. Я сосредоточил всю свою волю на самом настырном псайкере и скинул его с себя ударом ментального кнута, усеянного шипами. Гниющий призрак завизжал и немного отступил. Но рядом было еще как минимум двое — завывающих и отвратительных.

Я почувствовал, что где-то надо мной возникает мощный поток псионической энергии. Комната Карла. Что-то, рожденное в самой глубине варпа, кипело от ярости. Я услышал вопль. Нечеловеческий вопль.

Трайс и Куллин смотрели на свинцовые контейнеры, стоящие в подвале. Все пять дрожали, будто кастрюли на сильном огне. На всех биометрических консолях стали вспыхивать тревожные лампы. Как минимум трое дрессировщиков повалились на пол, и из их ноздрей и глаз заструилась кровь.

— Что, черт возьми, происходит?! — Трайс пытался перекричать грохот.

Раздался громкий хлопок, и один из резервуаров треснул. Из трещин хлынула жидкость. И жидкость эта кипела.

— Мы потеряли псайкера! — прокричал Ревок, пытаясь хоть как-то наладить оставшиеся модули.

— Потеряли?

— Он мертв! Сгорел!

С другого резервуара слетела крышка, и вскипевшая жидкость хлынула через край. Физическое тело псайкера, плававшее внутри, просто взорвалось.

— Это Рейвенор? — прокричал Трайс.

— Нет, — произнес резко побледневший Куллин. — Слушайте.

Все три оставшихся псайкера кричали. Кричали одно только слово, снова и снова:

— Слайт! Слайт! Слайт! Слайт!

Казалось, что набросившихся на меня псайкеров на мгновение оставили силы. Я сбросил их с себя, готовясь снова вступить в сражение с Бронзовым Вором.

Зэф Матуин поднырнул под клинки твари и ловко вонзил меч снизу.

Клинок Кары полностью погрузился в тело инкубулы. Из бреши по клинку потекли энергетические миазмы, напоминающие ихор.

Зэф пытался выдернуть меч, но тот застрял.

Бронзовый Вор нанес удар.

Матуин моргнул.

Инкубула медленно вынула поющие мечи из груда Матуина. Зэф оглянулся на меня с беспомощным и потерянным выражением лица и замертво повалился на пол.

Позднее я пришел к выводу, что в этот миг меня ослепила ярость. Ярость, горе, гнев и всепоглощающая ненависть, каких я никогда прежде еще не испытывал. Мое сознание промчалось по разрушенной прихожей и вцепилось в последний подарок, оставленный мне Зэфом Матуином.

Трепещущий меч, торчавший из тела инкубулы.

Я больше не раздумывал. Гнев уничтожил все остальные чувства. Моя Воля стала куда более сильной и яростной, чем когда-либо прежде. Казалось, будто я черпаю невероятную мощь из разлившихся по дому псионических энергий или будто какая-то жаждущая отмщения сила, исходящая от чуждых пожаров варпа, подбадривала мое сознание.

Я налег на застрявший меч, поднимая его наверх и рассекая броню инкубулы до бронзового солнечного сплетения. Лопнула золотая клетка ребер, выпуская потоки зловонного, фиолетового света из тела протодемона.

Бронзовый Вор изгибался и корчился на пронзившем его мече, но от этого рана становилась только шире. Демон издал жалобный, скулящий звук.

Я ударил по нему псионическим орудием. И не один раз, даже не десять, а порядка двух дюжин. Каждый выстрел я нацеливал в рваную дыру в груди инкубулы и не останавливался, пока непрерывная череда попаданий не принесла желаемого результата.

На том месте, где только что стояла инкубула из бронзы и золота, распустился огненный цветок взрыва. Во все стороны полетели осколки. Взрыв был такой силы, что трепещущий меч прокрутился в воздухе и вонзился в пол рядом с моим креслом. Пустой шлем взмыл на огненном столбе к потолку, вонзившись в него гребнем.

Дикая сущность, что была заточена в инкубуле, хтоническая искра демона с воем вырвалась из пламени, освободившись от древнего устройства, столь долго сковывавшего ее. И исчезла, чтобы, как я понимаю, больше никогда не быть обнаруженной и порабощенной.

Изувеченный бронзовый остов с лязгом рухнул на пол, превратившись в обычный дымящийся металлолом.

Я вернулся в тело, поскольку силы мои были уже на исходе. Позади раздался шум, и я быстро развернул кресло.

Из-под груды строительного мусора под лестницей выбирался Вистан Фраука, покрытый слоем штукатурки. Из его виска текла кровь.

— П-привет? — пробормотал. — Рейвенор? Кто-нибудь?

— Вистан! — Мои динамики были установлены на максимальную громкость. — Ограничитель! Сейчас!