Директор сел, продолжая приветливо улыбаться.

— Вот, значит, вы какой! — сказал он. — Да-а-а, всегда, знаете ли, интересно лично встретиться с человеком, с которым до сих пор был знаком только по телефону. Люди, как правило, выглядят совершенно иными, чем ожидаешь. Вы ведь, наверное, тоже представляли меня совсем другим, а?

— Да, несколько иным, — признался Эрик.

— Ну что ж, перейдем к делу, — сказал собеседник и предложил Эрику сигару. — Вы ведь знаете, что я председатель Объединения фабрикантов птичьих клеток?

— Конечно. — Этого Эрик не знал, но предпочел из вежливости скрыть свою неосведомленность.

— Так вот, председателем меня избрали не потому, что я специалист по птичьим клеткам, — улыбнулся Аллерхольм. — Клетки для меня — лишь незначительная часть побочной продукции. Выбрали же меня главным образом из-за того, что я обладаю кое-какими навыками организатора.

— Понятно. — Эрику это показалось вполне естественным.

— Между тем, — продолжал Аллерхольм, — сфера моей деятельности в последнее время настолько увеличилась — я являюсь председателем нескольких концернов, — что Объединение фабрикантов птичьих клеток приняло решение учредить должность секретаря, который мог бы взять на себя чисто техническую сторону моей работы, к примеру вести переписку, переговоры с государственной администрацией и так далее.

— Вот как, — сказал Эрик.

— Да, и тут я вспомнил о вас. Благодаря нашим с вами многочисленным телефонным переговорам я составил о вас впечатление как о знающем, энергичном работнике. С другой стороны, вы за все это время, наверное, неплохо ознакомились со спецификой нашей отрасли, не так ли?

— О да, вы совершенно правы, — сказал Эрик.

— Так как вы относитесь к предложению занять у нас пост секретаря? — спросил Аллерхольм.

Мозг Эрика работал на предельных оборотах. Насколько он помнил, он ни разу в жизни не слышал ни имени этого человека, ни о производстве клеток, и вот теперь ему предлагали там должность. Что и говорить, ситуация была не из простых.

— В принципе это возможно, — сказал он. — Кстати, какое будет жалованье?

— А сами вы какую сумму могли бы назвать?

Вопрос был трудный. Предложить жалованье скромнее, чем позволяют их возможности, было бы непростительной глупостью. Но, с другой стороны, не хотелось потерять все, потребовав слишком многого. Эрик осторожно назвал цифру, втрое превышавшую его жалованье в министерстве.

— Прекрасно, — сказал директор Аллерхольм. — Такая сумма нас вполне устраивает.

— Но это — на первое время, — быстро добавил Эрик.

— Разумеется. После того как войдете в курс дела, мы, естественно, повысим вам жалованье.

— В таком случае я согласен.

— Замечательно. Значит, договорились. Итак, мы ждем вас у себя и надеемся, что удовольствие от совместной работы будет обоюдным.

— И я на это надеюсь, — сказал Эрик.

— Между нами, — Аллерхольм доверительно наклонился к Эрику, — мы рассчитываем, что вы знаете все ходы-выходы в аппарате министерства.

— О да, — заверил его Эрик, — что-что, а их-то я знаю как свои пять пальцев.

— Чудесно! — Гость радостно смеялся, подымаясь со стула. — Ну, до скорого свидания!

— Всего доброго! — сказал Эрик.

В коридоре директор Аллерхольм столкнулся с Петером, направлявшимся в отдел. Эрик возблагодарил богов за то, что тот явился лишь теперь.

— Что это за дядя? — спросил, входя, Петер.

— Мой новый шеф, — ответил Эрик.

— Нет, серьезно.

— Мой новый шеф, — повторил Эрик. — Я буду у него секретарем по птичьим клеткам.

— Ты толком можешь рассказать, в чем дело?

Эрик поведал ему всю историю.

— Ладно, хватит врать, — попросил его Петер.

— Все это — истинная правда.

— Ну хорошо, пусть будет по-твоему. Только объясни мне во имя всего святого, как ему могла прийти в голову мысль выбрать себе в помощники именно тебя?

— Что ты у меня спрашиваешь? Он почему-то уверял, что знает меня.

— Боже милостивый! — Петер ударил себя по лбу. — Так он спутал тебя с секретарем Санном!

— С кем?

— С Санном, секретарем, который сидит в отделе этажом ниже.

— Ты думаешь, он именно его хотел нанять?

— Безусловно. Слушай, тебе везет больше, чем это дозволяется полицией.

— А вдруг все раскроется? — спросил Эрик.

— Никогда в жизни, — заверил его Петер. — Подумай лучше, не сбегать ли тебе по этому случаю за бутылкой.

— С удовольствием.

— Чего ж ты ждешь? А где Пребен?

— Переезжает. Сегодня его не будет.

— Ясно. Тогда возьмешь только две.

Пребен еще раскладывал свои пожитки в комнате, когда его громко позвали. Он вышел на площадку и увидел внизу фру Мельвад.

— Не могли бы вы спуститься, Пребен? — крикнула она.

Пребен был вынужден сойти вниз. Ему не понравилось, что хозяева столь бесцеремонно стали называть его по имени, он ведь им такого права не давал. Но говорить об этом не хотелось: дело в общем того не стоило.

— Вы не можете сходить в лавку, Пребен? — спросила хозяйка, не дожидаясь, пока он спустится совсем.

— Могу, — сказал Пребен, — отчего же, вполне могу.

— Ну конечно, это-то вы вполне можете сделать. — Она злобно смотрела на него. — Купите все, что тут записано, да поторапливайтесь. Вы что, еще не кончили распаковывать вещи?

— Почти кончил.

— Слишком уж долго вы с этим возитесь, — упрекнула его хозяйка.

Пребен не ответил. Ему казалось, что это — его дело.

— Странно, что вы работаете днем, — продолжала она. — Мы думали, вы учитесь.

— Я работаю и учусь одновременно, — пояснил Пребен.

— Студенты не служат в разных там конторах.

— А я служу, — сказал Пребен.

— Ничего себе, приятные новости, — сварливо заметила фру Мельвад. — Знали бы мы раньше, не думаю, что вам удалось бы снять эту комнату. Это что же, вас и дома-то никогда не будет?

— Днем — нет, — сказал Пребен.

— Все это очень странно. Ну ладно, поторапливайтесь с покупками.

Пребен вышел. Не успел он дойти до калитки, как вновь услышал хозяйку — она кричала, что, входя в дом, нужно тщательно вытирать ноги о коврик. А он еще ни разу не вытер.

— Вы, молодой человек, от зубного врача Мельвада? — спросили у него в первой же лавке.

— Да, — сказал Пребен.

— Его жена звонила, говорит, вы еще должны зайти в булочную, купить белого хлеба.

— Она так и сказала, что я должен зайти? — спросил Пребен.

— Да, так и сказала.

— Гм, — пробормотал Пребен.

На улице Пребен решил не ходить в булочную. Ему не нравилось, что им так помыкают. Он, конечно, может оказать услугу, если его попросят, но вовсе не собирается носиться ради хозяев как угорелый. И он пошел домой.

Однако на полпути остановился, пытаясь разобраться в сложившейся ситуации. Может быть, не стоит ссориться с самого первого дня? И не разумнее ли уступить на этот раз, а потом постепенно дать им понять, что они не вправе требовать от него слишком многого. Особых причин к ссоре пока вроде нет, жить-то ведь тоже где-то надо. И он пошел в булочную.

— Вы, молодой человек, от зубного врача Мельвада? — спросили его там.

— Да. — Пребен стал уже привыкать к такому обращению.

— Хозяйка звонила, спрашивала, заходили ли вы уже к нам.

— А что случилось, нужно еще что-нибудь купить?

— Нет, она просто удивлялась, куда вы делись. Вы пропали на целую вечность, сказала она.

— Что за вздор! — возмутился Пребен.

Фру Мельвад ожидала его возвращения, стоя в дверях дома.

— Куда это вы исчезли? — крикнула она.

— Я выполнял ваше задание, — ответил Пребен.

— Но на это полдня не требуется!

— Я столько и не ходил, — возразил Пребен.

— Я не позволю вам дерзить! — злобно сказала она. — Если же вас это не устраивает — можете убираться хоть сегодня. Пожалуй, это было бы к лучшему — моему мужу характер ваш совсем не нравится.