Описание, данное Прустом дому дяди, заставляет вспомнить о Комбре — маленьком французском городке, представленном в романе «В поисках утраченного времени». Оказывается, жилище Луи Вейля, эксцентричного поклонника оперных актрис, во многом повлияло на образ провинциального дома в романе «В поисках утраченного времени».

Воздействие же Илье, в котором родился Адриен Пруст, видно в описании не дома и сада, а скорее самого Комбре и его окрестностей. Так, Пруст в своем романе даже не стал менять названия улицы, на которой был расположен в Илье дом сестры Адриена Пруста — Элизабет Амьо. И реальная тетя Марселя, и болезненная тетя Леония из романа проживали на улице Святого Духа. В главном произведении Пруста будут упомянуты и другие «достопримечательности» Илье: небольшой вокзал, виадук, руины замка, а также речка Луар, трансформированная в Вивонну.

Однако в создании провинциального поселения Пруст вдохновляется не только своими детскими впечатлениями от поездок на пасхальные каникулы. Комбре из «Поисков» сконструирован с опорой на хорошо разработанную теоретическую основу. Так, писатель усиливает в своем романе один из важных принципов организации провинциальной жизни: ее связь с церковью. Комбрейский храм становится центром притяжения для всего городка, так же как часы на колокольне рядом с храмом регулируют ритм каждого дня горожан. Теоретическая основа построений Пруста еще более очевидна при анализе того, как представлена комбрейская церковь. Ее описания вместили в себя идеи, позаимствованные Прустом у двух теоретиков средневекового искусства — Джона Рёскина и Эмиля Маля. Заинтересованный анализом архитектуры, проделанным двумя авторами, Пруст посетил множество провинциальных французских храмов. Благодаря этим визитам образ комбрейской церкви был многократно «усилен» по сравнению с детскими воспоминаниями Пруста.

Через два года после рождения первого сына в семье Пруст появился на свет второй, которому дали имя Робер (1873–1935). Сохранилось несколько фотографий, на которых Марсель и Робер запечатлены вместе. На первой из них, снятой предположительно в 1877 году, Марселю около шести лет, а Роберу — около четырех. Оба они одеты в платьица по моде той эпохи: лет до десяти мальчики носили и одежду девочек, и девичьи локоны. Братья очень похожи: у них одинаковые темные волосы, большие глаза и полные губы. Однако с возрастом разница между ними становится такой очевидной, что трудно поверить, что в детстве их было невозможно отличить друг от друга. На фотографии 1882 года оба они еще одеты в совершенно одинаковые черные костюмы с белыми воротниками и яркими шелковыми галстуками, но лицо Робера уже округлилось, это крепко сбитый спортивный мальчик. Лицо Марселя осталось таким же тонким, как и раньше, его поза томная и немного манерная.

Несмотря на то что из двух братьев именно Марсель кажется тем, кому требуется защита, ему самому очень нравилось заботиться о младшем. В одном из писем Марсель, обеспокоенный плохим настроением брата, даже дает советы матери о том, как она должна себя вести: «Я нахожу, что у Робера грустный вид, и меня это беспокоит. Но лучше даже не спрашивай его ни о чем. Я не смог добиться от него ни одного слова, хотя он остается очень милым». Об этом покровительственном отношении вспоминает и Робер, который признается, что даже в своих самых удаленных детских воспоминаниях он находит образ брата, заботящегося о нем с нежностью, «окутывающей и почти материнской».

Однако различия между братьями слишком велики, чтобы согласие первых детских лет сохранилось надолго. Их разделяет прежде всего темперамент: Марсель деликатен и чувствителен, а нрав Робера сильный и взрывной. Разные характеры естественным образом разводят жизненные пути двух братьев. Если Марсель будет постоянно вызывать нарекания родителей из-за нежелания выбирать «серьезную» профессию, то Робер не разочарует своих близких. Он пойдет по стопам отца, станет хирургом (его специальностью будет женское здоровье) и достигнет почти тех же карьерных высот, что и Адриен, став преподавателем на медицинском факультете и даже получив орден Почетного легиона.

Интересно, что в романе «В поисках утраченного времени» нет никаких упоминаний о Робере, поскольку повествователь является единственным ребенком в своей семье. Брат еще играл какую-то роль в первых набросках к роману, которые, кстати, рисуют картину семейной жизни менее идиллическую, чем в окончательном варианте произведения. В отрывке, который получил название «Робер и козленок», брат оказывается связанным с рядом болезненных эмоций. В наброске рассказывается о том, как маленький Робер, узнав, что он не сможет взять в город подаренного ему козленка, устраивает настоящую акцию протеста: он топчет атласную сумочку с приготовленными в дорогу припасами, рвет надетое на него нарядное платьице и громко плачет. Сменить его настроение может лишь еще одна «несправедливость»: он замечает, что ему досталось меньше шоколадного крема, чем другим. Картина страданий младшего из детей быстро замещается описанием ревности старшего. Мать забирает Робера в поездку к своей подруге, в то время как его брат вынужден остаться с отцом. И хотя старшему сыну удается уговорить мать сопровождать ее до самого вокзала, чтобы сократить время ее отсутствия, на обратном пути его переполняет гнев: ему кажется, что родители истязают его, мешая поехать вместе с матерью.

Конечно, эти детские конфликты казались уже чем-то маловажным для Марселя Пруста в момент создания его романа, потому в окончательном тексте «Поисков» они исчезают. При этом более значительные с философской точки зрения элементы сохранены. Протест Робера против отъезда в город передан главному герою «Поисков»: именно он срывает с себя нарядную одежду и плачет, обнимая любимые кусты боярышника. Таким образом, мотив расставания с Комбре, имевший принципиальное значение для идеологической структуры романа, сохранен, а ссоры братьев, не укладывающиеся в нее, оставлены в стороне.

Как видим, рукописи Пруста подтверждают мысль о том, что взаимоотношения Марселя и Робера были не безоблачны. Однако их конфликты, связанные с обычной детской ревностью, не имели серьезной подоплеки. В конце концов, даже если в последние годы жизни Марселя братья виделись не часто, то после смерти писателя именно Робер взялся за разбор черновиков и за публикацию последних глав романа «В поисках утраченного времени». Не будем и совсем противопоставлять «покладистого» Робера «бунтарю» Марселю. Младший брат был вполне способен иметь собственное мнение, как, например, случилось во время дела Дрейфуса. Адриен Пруст, функционер высокого ранга, не мог себе позволить высказаться в пользу осужденного по ложному обвинению офицера, тогда как и Робер, и Марсель выступили в поддержку Дрейфуса.

Марсель Пруст всю свою жизнь не терпел переездов: самым большим его желанием было, ничего не меняя в повседневном ходе дел, оставаться в одном и том же доме, хорошо обжитом, превратившемся в защитный кокон. Может быть, это стремление к постоянству связано с тем, что Пруст практически все детство и молодость провел в одной-единственной квартире: семья Адриена Пруста почти 30 лет с 1873 по 1900 год жила в доме 9 на бульваре Мальзерб. Квартира находилась в здании, оборудованном самыми современными на тот момент удобствами: газовым освещением, водопроводом, центральным отоплением, туалетами и ванными комнатами и даже, что было тогда еще большой редкостью, лифтом. Апартаменты были также очень удачно расположены — в Восьмом округе, совсем рядом с Елисейскими Полями, парком Тюильри и Монсо, в квартале, обновленном усилиями барона Османа.

Единственным недостатком квартиры, по мнению Марселя, было то, как родители относились к украшению дома: они организовывали свою жизнь скорее в соответствии с гигиеническими нормами и требованиями комфорта, чем с точки зрения эстетики. Множество знакомых будущего писателя отмечали отсутствие всякого вкуса в оформлении жилища Пруста. Фернан Грег описывал его квартиру так: «Внутри она была темной, набитой тяжелой мебелью, завешенной шторами, задушенной коврами, во всем преобладали черный и красный цвета, типичная квартира, которая не так далеко, как мы думаем, ушла от бальзаковских лавок старьевщика». Аналогичное впечатление произвели апартаменты и на еще одного великосветского знакомого Пруста, Робера Монтескью, который, по легенде, заявил, придя в гости к писателю: «Какое у вас все безобразное!» Смущение за малоэлегантную обстановку будет упомянуто и в романе «В поисках утраченного времени», где фразу Робера Монтескью произносит барон Шарлюс во время своего визита к повествователю.