Сейчас, стоя на палубе и любуясь солнечным утром, Везунчик был даже рад свершившимся в его судьбе переменам. Жизнь в замке, словно на пороховой бочке, когда не знаешь, какой из дней окажется для тебя последним, – это его весьма утомляло и заставляло нервничать. Если бы не дурацкая идея его обедневших родителей отправить сына в Ливонию в надежде, что на войне он сможет сколотить себе капитал, то, возможно, жил бы он сейчас спокойно в родном Любеке, может быть, уже женился и даже имел пару-тройку детей. Не исключено, что на те деньги, которые были впустую потрачены на коня и доспехи, он смог бы открыть собственную маленькую пивоварню и радовался бы спокойной жизни рядового бюргера. А вместо этого ему приходится проводить свои молодые годы в этой несносной дыре чуть ли не самом краю света. Но, слава Господу, у него наконец-то появилась возможность вернуться домой, а родители хоть и не обрадуются его бесславному возвращению, но, конечно, примут обратно своего блудного сына.

– Эй, Везунчик, ты чего там застыл?! – раздался внезапно громовой голос нового хозяина, и из двери капитанской каюты высунулась его раскрасневшаяся, круглая физиономия, от которой за версту несло перегаром. – Я тебе и твоим дружкам что час назад приказывал? Чтобы палуба блестела, как у кота яйца! А у вас что блестит? Отвечай, когда тебя капитан спрашивает!

– Мы только пять минут назад закончили её мыть, господин капитан. А теперь мои товарищи, согласно вашему приказу, проверяют в трюме крепление груза, – растерянно произнёс Везунчик.

– Пойдём, я тебе покажу, как вы вымыли палубу!

И капитан, развернувшись на каблуках, направился к корме, а Везунчик растерянно поплёлся за ним. Его друзьям тоже пришлось выбраться из трюма и идти на разнос к новому хозяину. Когда они поднялись на палубу, тот стоял у борта, опершись на перила, и сверлил Везунчика суровым взглядом.

– Ну, явились, наконец, сухопутная бестолочь?

– Как есть явились, господин капитан!

– Хорошо, что явились. А вот это что такое? – слегка заплетающимся языком возмущённо поинтересовался хозяин судна и ткнул пальцем куда-то в сторону. – Я вас спрашиваю, что это такое?

У противоположного борта ярким пятном на солнышке блестела лужа красноватой жидкости, а посреди неё лежала пустая пузатая бутылка. От мерного покачивания корабля она то перекатывалась от одного борта к другому, то замирала на месте, чтобы через мгновение покатиться обратно. Совершая свои прогулки по палубе, бутылка планомерно размазывала по ней остатки красной жидкости, и с каждым таким рейсом разводов на палубе становилось всё больше и больше. Везунчик чуть не взвыл от досады, но он хорошо понимал, чья это бутылка, и потому молчал.

– Мы сейчас же исправим свой недочёт, господин капитан, и очень быстро! – рявкнул по-военному Везунчик и кивнул в сторону лужи, делая знак друзьям.

Те стремглав помчались в подсобку за шваброй и ведром. Зачерпнули забортной воды, и через пять минут палуба вновь сияла первозданной чистотой. Осталась только пустая бутылка, которую Везунчик поднял с палубы и не знал, куда деть. Он стоял перед капитаном и вертел ею в руках: то прятал за спину, то снова выставлял напоказ. Капитан, до этого наблюдавший за процессом уборки, теперь увлечённо следил за манипуляциями Везунчика, периодически глотая слюну. В конце концов он не выдержал и во всё горло заорал:

– Ты почто меня, бестолочь сухопутная, бутылкой дразнишь?! На что это ты мне намекаешь, а?! Говори, паршивец!

– Никак нет, не дразню я вас вовсе и не намекаю, – растерялся Везунчик и тут же спрятал бутылку за спину.

– Знаю я вашу породу вредную! Вам бы только за спиной капитана всякие непотребства учинять! Не бывать этому на моём корабле! – рявкнул капитан и попытался с размаху ударить по фальшборту, но покачнулся, и рука его провалилась в пустоту.

Капитан потерял равновесие, отчего его резко крутануло, и он повис животом на фальшборте. Голова и половина его туловища висели над рекой, а ноги беспорядочно болтались в воздухе над палубой. Везунчик как будто только этого и ждал. Он мгновенно бросился на помощь капитану, схватил его за ноги и постарался затянуть бедолагу обратно на корабль, но перестарался, и ноги капитана задрались ещё выше. С них благополучно слетели башмаки, а затем Везунчик неожиданно для себя остался стоять на палубе со штанами своего хозяина в руках. Сам же капитан со страшной руганью свалился за борт.

Везунчик наклонился над фальшбортом и увидел, как его хозяин в одних портках ласточкой влетает в тёмно-синие воды реки. Раздался громкий всплеск, вверх устремилась туча брызг, и капитан скрылся под водой. Везунчик беспомощно заметался вдоль борта, не зная, что предпринять. Но пока он бесцельно бегал туда-сюда, капитан вынырнул, и по окрестностям мощной волной разнеслись отборные ругательства. Он крыл всё и вся, но больше всего доставалось Везунчику. Услышав своё имя, тот перестал метаться и остановился над самой головой потерпевшего. Повесил портки капитана на перила и сложил ладони рупором.

– Вам чем-то помочь, господин капитан? – громко закричал он.

Ответом ему стала новая щедрая порция брани. Пострадавший отчаянно барахтался в воде, пытаясь ухватиться за мокрый и скользкий борт корабля, но безуспешно.

Тут над ухом Везунчика раздался оглушительный крик: «Человек за бортом!» Он оглянулся и увидел рядом с собой боцмана. Следом подбежали несколько матросов и бросили за борт длинную канатную лестницу. Капитан ухватился за неё и, продолжая изрыгать страшные слова, медленно, но уверенно полез наверх. Когда он поравнялся с фальшбортом, матросы слаженно подхватил его под руки и втащили на палубу. Внизу, на водной глади реки, осталась мерно покачиваться капитанская шляпа, а он сам, без штанов и босой, стоял на палубе.

Нисколько не смущаясь своего вида и не обращая никакого внимания на собравшуюся вокруг него команду, капитан зло сверлил взглядом Везунчика, который в это время продолжал стоять перед ним по стойке смирно со штанами в руках. Похоже, прохладные речные воды благоприятно подействовали на нового хозяина бывшего рыцаря, и теперь он был хоть и мокрый, но абсолютно трезвый. Вода ручьями стекала к его ногам, где постепенно скапливалась большая лужа. Капитан стоял посреди неё и неотрывно смотрел на виновника своего вынужденного купания.

Наконец ему надоело буравить Везунчика взглядом, он вырвал из его рук свои штаны, бросил ещё один злобный взгляд и с важным видом, вразвалочку направился к себе в каюту. На полпути он остановился и, обернувшись, приказал:

– Через полчаса чтобы были в моей каюте! Все трое!

– Вас понял, господин капитан! Через полчаса в вашу каюту! – рявкнул в ответ Везунчик.

В это время мимо корабля, на котором находились Везунчик и его товарищи, с лёгким плеском рассекая речные воды и держа путь к заливу, шла красивая быстроходная шхуна. Услышав в окружающем пространстве новый звук, Везунчик непроизвольно обернулся, и сразу же увидел и шхуну, и тех, кого он не смог бы забыть до конца своих дней: Стояна, Всеволода и Герку. Они стояли на баке и о чём-то непринуждённо меж собой разговаривали, явно довольные происходящим.

От такой неприятной неожиданности у Везунчика засосало под ложечкой. Он оглянулся на своих товарищей, которые стояли неподалёку и так же, как и он, провожали глазами шхуну. Похоже, они испытывали те же ощущения, что и Везунчик. У толстого даже лицо перекосилось от растерянности, и он с открытым ртом беззвучно тыкал пальцем в проходящий мимо корабль. А тощий зачем-то подпрыгивал на месте и громко хлопал себя по ляжкам. Их заклятые враги были рядом, но в этот момент они ничего не могли с ними сделать. Близок локоть, да не укусишь.

Команда корабля, в свою очередь, смотрела на троицу с огромным любопытством, и особенно их развеселил непонятный танец тощего.

– Посмотрите-ка, братцы, на этих сухопутных дикарей! – громко воскликнул молодой матрос и ткнул в их сторону мозолистым пальцем. – Надо же, как их перекорёжило. Они, видать, в своей жизни никогда не видели на ходу морского судна… Да и вправду сказать – красота!