Этим они пытались придать себе храбрости, как и всем этим элем.

Прид поскользнулась, по колено провалившись в снежную жижу. Лёд вокруг неё был щербатым и тусклым и тревожно потрескивал под ногами.

— Ой, — дрожащим голосом сказала Прид. — Я свалилась в воду.

С мучительной медлительностью она переместила свой вес и выбралась обратно на лёд, таща за собой свою промокшую ногу так, как будто та онемела. Было едва ли не слышно, как стучат друг о друга её зубы.

Джейм едва сдерживалась на месте. — Что, если она благополучно переберётся на тот берег?

— Тогда Съеденная Когда-то отвергнет её и мы лишимся её благословения.

Громадная тень под тёмным льдом ударила в свою ледяную крышу и по ней во все стороны брызнули белые трещины. Льдины стали незаметно расползаться. Среди них шаталась фигурка Прид.

Тревожный крик привлёк всеобщее внимание к берегу выше по течению. Друг Чингетая склонился к открытой воде у подножия Ступеней и, шатаясь, выворачивал в неё свой желудок. Его губы отгибались всё дальше назад, разорвавшись сначала до суставов челюстей, а затем и до ушей, пока чёрные, извивающиеся создания извергались из его рта в воды реки.

— Черноголовки[93]! — закричал кто-то.

Мерикиты рванулись вперёд, чтобы отдёрнуть его от реки, но он, похоже, уже изверг в неё половину своего собственного веса, а бурлящий поток всё продолжался. К тому времени, когда до него добрался Чингетай, он уже опустился на колени. Его плоть растаяла и он рухнул на землю, ничего, кроме голых костей в мешке его кожи.

Тёмные, змеевидные формы стремительно метнулись под лёд и столкнулись с речным левиафаном. Тот проломил над собой лёд, огромный, усатый рот широко распахнут, паразиты-черноголовки подобно вымпелам присосались к его серым бокам, а потом с хрустом рухнул обратно. Ото льда откололась целая плавучая льдина.

Прид зашаталась, взвизгнула и свалилась в воду.

Хатч издал вопль ужаса.

Джейм выругалась и метнулась вперёд.

Бабка Сид вцепилась в неё, но поймала только её чёрную накидку.

Стремительный рывок Джейм запнулся, когда она ощутила, как под ней смещается лёд. Он был неровно изъеден пустотами там, где несущийся поток изгрыз его нижнюю сторону, и теперь во все стороны расходился трещинами. Как же можно отличить хороший лёд от плохого? Она собиралась нырнуть за Прид, но теперь каждый её нерв твердил ей стоять очень и очень тихо.

А затем осколок, на котором она балансировала, стал опрокидываться. Она соскользнула вниз, в ледяную воду, а лёд сомкнулся над её головой.

Первой мыслью Джейм было: Я оглохла. После беспорядка и суеты вверху, тишина внизу сдавила её подобно неким челюстям. Нет, это вода проникала в её одежду. Окоченевшая и отяжелевшая, она тонула. Свет наверху угасал. Где Прид? Где дно? Какой бы мелководной не должна была быть здесь река, она, похоже, погружалась в бездну. В её глубинах, раздражённо мутя воду могучими бурунами, Съеденная Когда-то боролась со своими противниками. Один за другим, они отцеплялись, разматывались и рассыпались на куски, подобно лентам из тени.

Уголком глаза Джейм поймала что-то белое. Это была меховая накидка Прид, всё ещё обёрнутая вокруг неё, промокшая и тянущая вниз. Джейм вцепилась в её край. Её пальцы так окоченели, что она даже не могла сказать, поймала ли она её, пока та не стала разворачиваться, вытряхивая Прид наружу. Быстро, выпустить мех и схватить девушку. Глаза Прид были широко распахнуты и наполнены ужасом.

Нам обеим следовало бы быть уже без сознания, даже мёртвыми, подумала Джейм.

Вместо этого, они определённо попали в сакральное пространство, где боролись боги и монстры. Здесь даже можно было осторожно дышать, хотя ледяная вода почти остановила сердце.

Сом-левиафан поднялся им навстречу, ощетинившийся усами рот распахнулся настолько широко, что мог поглощать суда целиком. В его утробе, подобно жемчужине, к ним повернулось прекрасное, недовольно надувшееся, бледно-зелёное лицо. Съеденная Когда-то заговорила взрывом быстро расширяющихся пузырьков, безмолвных, пока они не окутали пару пловцов и не потащили их к поверхности: ОНА. МОЯ. НЕТ.

Извергнутые пузыри растолкали в стороны лёд. Холодный воздух опалил голую кожу подобно огню. Ах, что за боль! Прид отключилась. Джейм держала её одной рукой, а другой вцепилась в лёд. Они выскочили наружу почти у самого берега, но значительно ниже по течению, снесённые быстрым потоком. Кто-то кричал. Хатч. Чьи-то руки схватили их промокшую одежду и выдернули их из воды. Как же может холод так жечь? Джейм свернулась в клубок на берегу, трясясь от холода, выташнивая воду и рыбную похлёбку.

Над ней стояла Бабка Сид.

— Ох, дитя, — сказала она. — Что же ты наделала?

37-43-й день весны

Когда следующим утром Джейм покинула деревню мерикит, в горах бушевал снегопад. По мере движения на юг он сменился снегом с дождём, который, в свою очередь, перешел в холодный дождь. К тому времени, когда она наконец добралась до Тентира поздней ночью, она уже насквозь промокла и дрожала.

Рута велела наполнить громадную, украшенную непристойным орнаментом ванну Грешана. Джейм лежала в ней, медленно оттаивая, слушая звон дождя по медному колпаку на крыше и вздрагивая, когда ледяные капли всё же проскакивали в дымовую дыру и стукались о её голые плечи.

Когда кадеты собрались следующим утром в грязном квадрате на утреннее построение, дождь всё ещё лил. Большинство занятий перенесли в помещение, но это принесло лишь частичное облегчение. Пусть и не зимний, этот холод был, возможно, ещё даже более пронизывающим. Казалось, что в училище не осталось ни единого тёплого уголка, кроме как в радиусе десяти шагов от огня.

Второе занятие Джейм проходило в Комнате Карт, вместе с отрядом главного десятника Команов Клэри. Сегодня они впервые встретились с тех пор, как тот подстрелил её камнем во время тренировки с яйцами. Выждав, когда он склонился над свитком, она подошла к нему сзади.

— Ты зачем это сделал?

Он вздрогнул, но так и не повернулся, чтобы встретиться с ней глазами.

— Досада сказал.

— Досада много чего говорит. Тебе не следует слушать.

Клэри сгорбил плечи, как будто защищаясь от ветра или удара. — Я думал, ты пожалуешься Коменданту.

— Разве я хоть когда-нибудь так делала, на что бы то ни было? Это же больше не повторится, не так ли?

Его загривок стал тёмно-красным. — Нет. Это был грязный трюк. И мне бы хотелось, чтобы я этого не делал.

— Хорошо.

Она подошла к Шиповник, которая изучала карту Южных Пустошей.

— Уракарн, — сказала Шиповник, указывая на отметку на западном краю пустыни. — А вот лежащая перед ним равнина, на которой твой брат и моя мать, ведомые Генджаром, вступили в битву против карнидов, которая закончилась полным разгромом. Генджар вернулся назад. А многие другие нет. Говорят, что земля там до сих пор белая от растёртых в порошок костей. А это… — Она двинула рукой дальше на восток — высохшее солёное море, через которое они бежали. Это правда, что моя мать вытолкнула тебя из соли, из песка, спасая тебе жизнь?

Той весной шторм предвестий[94] перенёс всё Училище Летописцев на дальний юг, и Джейм и Шиповник вместе с ним. Джейм припомнила ужас постепенного погружения, смыкающийся над головой песок, соль на губах, становящуюся влажной, древнее море возвращалось обратно.

А затем руки Розы Железный Шип сомкнулись над её собственными и потащили её наверх, к воздуху, к жизни. Ради твоего брата.

— Я так думаю.

Неужели они скоро могут вернуться в эти загадочные земли? Жаркие, сухие, бесплодные. Джейм бросила быстрый взгляд в окно, на холодный дождь, по-прежнему хлещущий тонкими струйками. Какими же далёкими казались здесь Пустоши. Странно было даже думать о том, что когда-нибудь, в какой-то чуждой пустыне, она, быть может, будет жалеть об отсутствии дождя.