Бамс!

Они только выехали на четырехполосное пересечение проулков, когда что-то огромное пролетело мимо них, отскакивая от капота. Когда Мэнни ударил по тормозам, огромный вес скатился с автомобиля.

— Господи Иисусе, это что, олень? — закричал доктор.

— Скорее лось.

Рейдж выхватил оба пистолета и уже собрался выскочить из фургона, когда посыпались пули. Свинец с высокочастотным визгом рикошетом отскакивал от корпуса и попадал в стекла, которые покрывались мелкой паутиной.

— О, да что ж такое, — выплюнул Мэнни. Потом закричал сквозь стекло стрелявшим: — Я только обзавелся этой крошкой!

Рейдж потянулся к ручке, но открыть дверь не смог.

— Выпусти меня!

Бамс-бамс-бамс.

— Ни за что, тебя сразу убьют!

— Мы — легкая мишень!

— Черта с два.

Фургон внезапно просел на четыре дюйма, а на стекла опустились металлические пластины. Внезапно шум выстрелов приглушился до тихого стука.

Рейдж оглянулся на него в относительной тишине.

— Ты гений!

— Скорее Харольд Рамис.

— Чего?

— Смотрел хоть раз «Добровольцев поневоле»? Мой самый любимый фильм. В основу этой крошки я положил тачку Билла Мюррея.

— Всегда знал, что ты мне понравишься. — Рейдж быстро глянул на телефон. Братьев по близости не было, и это хорошо, судя по шквальному огню. — Одна проблема. Мы не можем просто отсидеться здесь. Человеческая полиция скоро заполонит…

Светодиодный экран поднялся из приборной панели, закрывая почти все перекрытое металлом лобовое стекло. И на плоской поверхности располагался зеленый обзор улицы впереди в высоком качестве… поэтому они хорошенько рассмотрели стрелков, когда парочка с пусковыми курками пробежала в свете их фар. У обоих были пушки с длинными стволами, калаши, по его мнению, с каждым выстрелом у дула раздавалась яркая вспышка.

Они не остановились, минуя машину Мэнни.

— Это лессеры, — пробормотал Рейдж. — Слишком шустрые для людей. К тому же, только убийцам хватит ума устроить такую перестрелку. Выпусти меня отсюда.

— Ты за ними не пой…

Протянув руку, Рейдж схватил мужчину за перед рубашки, подтаскивая его к пролету между сидениями.

— Выпусти. Меня. Отсюда.

Мэнни встретил его взгляд. Выругался.

— Ты загонишь себя в могилу.

— Нет. Не загоню.

— Откуда столько уверенности?

— У меня есть одна забавная игрушка, с которой никому не справиться. — Он кивнул на окно. — Приоткрой его, и я проскочу сквозь щели между армированными пластинами. Если только здесь нет стальной решетки.

Мэнни трехэтажно выругался, потянувшись к нужной кнопке и открывая Рейджу лазейку примерно в два дюйма.

— Дави на газ, как только я исчезну, — приказал Рейдж. — Ты должен следовать за Трэзом. Без шуток.

Закрывая глаза, он сконцентрировался и…

… дематериализовался из салона, появляясь за фургоном, а потом постучал по двери. Стрелявшие пробежали мимо них, преследую свою жертву, что обеспечило ему идеальное положение. Когда взревел двигатель за металлической пластиной, и небольшая портативная клиника Мэнни отъехала, он побежал. Запахи в воздухе подсказали ему, что он прав, это действительно была пара убийц с весьма дорогими игрушками… сколько они не видели ничего подобного?

С тех самых пор как Старшим лессером был Лэш, тот ублюдок.

Ноги несли его, оружие было наготове, и он сокращал дистанцию, когда позади раздались сирены. Внезапно сзади на него направили свет… в плохом смысле. С двумя пистолетами в руках, они могли решить, что он был источником проблем, вместо того, чтобы попытаться догнать его врага.

И да, мужской голос донесся из рупора:

— Полиция! Стоять! Стоять или мы будем стрелять!

Черт бы их побрал.

Людишки. Возмездие за хорошо проведенное время.

В это время в дворцовой темнице, айЭм был очень занят, вытаптывая тропинку на полированном мраморном полу между своей новой койкой и книжной полкой.

Чем дольше он оставался в одиночестве, тем сильнее убеждался, что майкен предложила провести его к текстам целителей только от переизбытка бессильного сострадания. Но, черт, если она говорила серьезно и вернется сюда с каким-нибудь планом, он откажется от ее помощи. В этом дерьме уже столько людей замешано, и айЭм сомневался, что женщина понимала, на что подписывалась: он был пленником палача, это значило, что его могли навестить многие, но только у одного сукина сына были ключи к его свободе.

Не у этой женщины из низкого сословия.

Но если она проведет его? Даже не к парадным дверям, но в библиотеку? Системы слежения сразу доложат о них… и тогда мгновенная смерть — лучшее, на что она может надеяться.

Скорее всего, ее ждут долгие пытки, во время которых она будет молить о…

Когда панель открылась снова, айЭм проверил, что член прикрыт, и повернулся.

Это была служанка, и в руках она держала стопку одежды. Когда дверь снова закрылась, она подоткнула что-то, мешая панели затвориться целиком, и подбежала к нему.

— Надень это. У нас нет времени…

— Стой, что…

— Надевай! Караул меняет смену, и они обязаны помолиться в горе и в память младенца. Нам сейчас же нужно провести тебя по коридору…

— Я не могу позволить тебе …

— Ты же хотел помощи, так? Ради любимой брата, ведь так?

айЭм стиснул зубы.

Между молотом и наковальней.

— Твою дивизию!

— Я не знаю значения этих слов.

Он схватил то, что было у нее в руках, но накидывая на себя ткань, продолжал спорить:

— Что с дорогой назад?

— Я создам диверсию. Тебе нужно будет время в библиотеке… если только ты не знаешь, что конкретно искать?

Тяжелая мантия накрыла его до пят.

— Что там?

Без предупреждения погас свет.

— Я активировала циркадную систему.

А, да, поочередная смена света и тьмы, без которой невозможно заснуть.

Клик!

Крошечный луч фонаря осветил ей дорогу к койке, и служанка быстро взбила подушки и одеяла так, словно там кто-то лежал. Потом она подбежала к нему и направила что-то на его лицо.

Пшик!

Он закашлялся, когда тяжелый запах лаванды и чего-то цитрусового заполнил его нос.

— Что за хрень…

Еще больше пшиков.

— Это форма прислуги. Никто не спросит, если нас увидят вдвоем, но твой запах слишком мужской. Это позволит нам проскользнуть мимо. А сейчас присядь… ты слишком высокий для мантии. Мы не можем показывать твои ноги, иначе они поймут. Давай же.

Он последовал за ней к панели, но прежде чем она успела открыть ее, он схватил женщину за руку и развернул к себе.

— Тебе не следует делать этого.

— У нас нет времени…

— Ты убьешь себя.

— Твоему брату нужна помощь. Его женщине. У тебя есть другое решение, которое выведет тебя из камеры к записям?

Когда она собралась отвернуться, он снова притянул ее.

— Как твое имя?

— майкен.

— Нет, это твой статус. Как твое имя?

— Это и есть имя. А сейчас пошли… хватит разговоров, — сказала она, поторапливая. — И не забудь присесть.

И так он выбрался из камеры в коридор. Когда он посмотрел влево-право, она локтем ткнула его в бок.

— Присядь, — прошипела она. — Сюда.

Сгибая колени, айЭм сгорбил плечи и последовал за ней, пытаясь копировать ее скудные движения. Она быстро и целенаправленно шла по коридорам, последовательно поворачивая налево и направо, он даже уверился, что заблудился в лабиринте. Удивительно, что они никого не встретили, но такова природа скорби для с’Хисбэ. Полная изоляция, для всех.

Может, после этого майкен могла бы просто отвести его к черному входу?

Да, но что тогда ждет ее?

— Камеры записывают.

— Молчи.

— Когда мы вернемся, ты должна будешь разобраться с камерами слежения, иначе они узнают, что ты сделала, если просмотрят записи.

Она не ответила, просто продолжая вести его по различным коридорам.

В соответствии с устоями с’Хисбэ, гласившими, что простота возвышает душу, во дворце было мало указателей, только мелкие таблички высоко над дверными косяками, указывавшие на скрытые двери в различные комнаты, склады и выходы. Постепенно в памяти всплыли годы проживания во дворце, и он с удивлением подумал, что знает, где они находятся: женщина вела его обходной дорогой к библиотеке, и это было предусмотрительно. Это — задняя часть дворца, если они и встретят кого-то, то, скорее всего, прислугу.