— Каждый день они били нас. Мы ели зачерствевший хлеб и пили воду. А когда они позволяли нам поспать, то только на час или на два.

— Ох, Господи, — произнесла я трясущимся голосом.

— Да, ну его-то точно рядом не было, — произнесла она с сарказмом.

— Мне очень жаль, Ева.

Она вдохнула и отвернулась от меня. Я смотрела на ее затылок, и мне хотелось что-нибудь сделать — но я знала, что делать нечего.

— Ты бы видела, что они делали с другими женщинами. Это было ужасно. Многих изнасиловали. Мне повезло, потому что я умудрилась прятаться за другими людьми, но затем я почувствовала себя дерьмово. Кто-то ведь занял мое место. — Она фыркнула с явным отвращением к себе. — А мужчин постоянно пытали. Не думаю, что когда-нибудь забуду эти крики. Они все продолжались и продолжались, ночь за ночью. День за днем. Никогда не прекращались. Когда я закрываю глаза, все еще слышу их.

Сердце заколотилось сильнее. Возможно, и Райдера пытали, и он голодал. Он бы так не выжил. Он не такой. Он бы боролся с ними, пока не забил бы их до смерти.

Я внезапно почувствовала тошноту, картинки были слишком яркими.

Ева повернулась, чтобы посмотреть на меня, одеяло скрутилось вокруг ее ног.

— Я хочу сказать, что мне жаль, Мэдди. Потому что из-за меня Райдер мертв. Я знаю, что вела себя омерзительно по отношению к нему, но я просто беспокоилась, что он разобьет тебе сердце. Мне хотелось тебя защитить. Теперь я чувствую вину. Он отдал за меня свою жизнь, а я вела себя с ним дерьмово. Если бы могла, осталась бы в этом лагере, чтобы он был рядом с тобой.

Я обняла ее и крепко сжала.

— Не говори так, Ева. Я в порядке.

— Нет. Не ври мне, Мэдди Джексон. — Я могла слышать слезы в ее голосе. — Мы были чертовски глупыми. Просто двумя наивными девчонками из колледжа, которые думали, что самое важное в жизни — где проходит следующая вечеринка или где найти самый крутой бар.

— Откуда мы могли знать, — сказала я, убирая от нее руки.

— Я не хочу рассказывать Броди про лагерь, — произнесла она с убеждением. — Его только расстроит, если он услышит, через что я прошла, и я не могу быть с ним прямо сейчас. Один раз...

Я закрыла глаза, боясь того, что она скажет сейчас.

— Один мужчина загнал меня в угол и трогал меня, но другая женщина остановила его... Я не знаю, кто она, но она спасла меня.

Я нашла под одеялом ее руку. Ее пальцы были ледяными.

— Я ничего не скажу, но тебе нужно поговорить с Броди. Не отталкивай его, — сказала я.

— Я боюсь ему сказать.

— Он любит тебя, Ева. Для него важно только то, что ты дома в безопасности. — Я ободряюще сжала ее руку.

Она хмыкнула.

— Ты просто не понимаешь, да, Мэдди? Мы никогда не будем в безопасности. Эти мужчины, — она махнула рукой в сторону окна, — хотят нас убить. Они хотят, чтобы мы вымерли. — Она покачала головой, следующие слова прозвучали жутковато. — Американцы никогда не будут в безопасности или другими. Никто из нас.

В один из вечеров я ушла. Мне нужно было время. Подальше от этих воспоминаний. Подальше от всех, кто спрашивал, в порядке ли я, или говорил мне, что все будет в порядке. Как они могли такое говорить? Райдер умер. Все не в порядке. Я была не в порядке. Я была развалиной.

Со стороны я казалась сильной, способной справиться со всем. Душой я умирала. Медленной смертью, которая, как я боялась, не закончится никогда.

Сколько раз за последние несколько недель я умоляла бога вернуть мне Райдера? Я проклинала судьбу. Требовала невозможного. Плакала, пока не засыпала. Будет ли все когда-нибудь, как прежде?

Единственное, что удерживало меня в здравом рассудке и стимулировало подниматься с постели каждый день, это ребенок, которого я вынашивала. Я представляла, что держу в руках мальчика или девочку, смотрела на него или на нее и видела Райдера. Я надеялась, что у ребенка будут его глаза и улыбка. И я надеялась, что это мальчик, который будет таким же красивым, как и его отец. И он будет заставлять трепетать женские сердца, куда бы ни пошел. Но больше всего мне хотелось, чтобы Райдер был здесь, разделил это все со мной.

В первый раз за несколько дней светило солнце. Пасмурная зимняя погода прошла. Ева и Дженис были заняты. Мужчины озаботились домашним скотом и едой. Идеальный день, чтобы побыть одной.

Я шла по пастбищу, не отходя от дома, и высокая трава слегка касалась кончиков моих пальцев. Мои ноги в джинсах ощущали каждое движение, каждое прикосновение травы, напоминая мне, что я была все еще жива, несмотря на печаль, которая сковала мое сердце.

Дул ветерок, склоняя и выгибая стебли пожелтевшей травы. Это напоминало мне волны в океане тем летом, когда я ездила на Мексиканский залив с папой. Лежа на пляже, я поражалась виду этой воды. Я казалась самой себе маленький песчинкой, малой частью в грандиозной системе. Все мои проблемы, все мои беспокойства казались мизерными, когда я всматривалась в океан.

Теперь, стоя посреди моря травы, я чувствовала себя одинокой. Потерянной. Мне хотелось стать более легкой и уплыть, как облака на небе. Уплыть от боли и печали, появившихся в связи с отсутствием Райдера.

Но я не могла уйти. Я ждала ребенка. Я могла помнить и испытывать боль, но мне стоило жить дальше.

Я повернулась лицом к солнцу, чувствуя тепло на щеках. Солнечный свет согрел меня, уводя прочь холод. Я провела рукой по траве и закрыла глаза.

Под веками всплыло лицо Райдера. Мне хотелось протянуть руку и дотронуться до него, но он был только в моих мыслях, плодом моего воображения. Воспоминанием, которое никогда не исчезнет.

До того, как я открыла глаза, по моим рукам до кончиков пальцев пробежало тепло, и я втянула воздух. Казалось, будто кто-то касался меня.

Я распахнула глаза, закрутила головой. Я ожидала увидеть позади себя Райдера, стоящего с нахальной улыбкой на лице, но меня окружали только пустые поля.

В отдалении я заметила Гэвина, который шел ко мне. Его шаги были длинными и быстрыми. Через несколько секунд мое сердце начало бесконтрольно колотиться. Издалека Гэвин выглядел таким похожим на Райдера, что я осознала, что сделала к нему шаг, отчаянно нуждаясь приблизиться к нему.

— Мэдди! — крикнул глубокий баритон.

— Да? — ответила я, успокоилась и стала ждать, когда он сравняется со мной. Это просто Гэвин. Не Райдер. Просто Гэвин.

Он, запыхавшись, остановился напротив меня.

— Куда ты отправилась? Ты напугала меня до смерти.

— Извини. — Я раздраженно отвернулась. Устала, что все следят за мной. Я была более, чем способна позаботиться о себе самой. Разве я уже это не доказала?

— Ты в порядке? — спросил он.

Ну вот снова. Этот ужасный вопрос.

— Ты не можешь просто так уйти и никому не сказать, — сказал Гэвин, не дожидаясь моего ответа.

Я глубоко вдохнула, стараясь говорить спокойно.

— Просто мне нужно было побыть одной.

Он выдохнул.

— Я это понимаю, но, черт возьми, Мэдди, ты не можешь просто так сбегать. Это не безопасно.

— Я могу отсюда увидеть дом. К тому же, какая разница?

— Что? — спросил он со смесью удивления и потрясения.

Я прищурилась, чтобы посмотреть ему в глаза.

— Я спросила, какая разница? Если бы прямо сейчас здесь появился враг, может они забрали бы меня в город и кинули ко всем остальным узникам. Тогда я могла бы найти Райдера. — Эта идея прочно засела в моей голове. План стал ясным, как день. Это могло сработать. Это правда могло сработать.

Гэвин начал в отвращении качать головой.

— Ты с ума сошла? Эта самая худшая идея, которую я когда-либо слышал.

Моя грусть исчезла, сменилась нетерпением. А что еще нам делать? Сидеть здесь и ждать, что кто-то другой спасет Райдера?

— Может сработать, Гэвин. Подумай над этим. Мы позволим поймать нас. Они увезут нас в лагерь, и мы найдем Райдера.