Продовольствия было мало, но его у нас не отобрали, чтобы разделить между множеством бездомных и голодающих Америки, как происходило повсюду. У нас не было комендантского часа, и мы ни за кого не отвечали, кроме себя самих. Ранчо было идеальным местом, чтобы скрыться. Мы держались в уединении от ужаса, происходившего в стране, спрятаны подальше от войны. Ну, почти.

Для меня дни были длинными, а ночи еще длиннее. В течение дня я работала, заставляя себя двигаться по ранчо, куда могла добраться. Ночью, я крутилась и вертелась. Райдер преследовал меня днем и во снах ночью.

— Я люблю тебя, Мэдди.

Я посмотрела в глаза Райдера и увидела в них все, что хотела видеть, и в чем нуждалась. Положив руку на заднюю часть его шеи, я притянула его к себе, умирая от желания почувствовать его рот на своем.

— Я тоже тебя люблю, — прошептала я, касаясь его губ своими. — Никогда не покидай меня снова.

Его рот завладел моим, настойчиво и требовательно. Обхватив меня за бедра, он притянул меня ближе. Я застонала, когда одна из его рук пробралась под мою кофту в поисках груди.

— Я никогда не покидал тебя, Мэдди. Я всегда был здесь, с тобой, — сказал он, его губы покинули мой рот, чтобы двинуться к уху.

Он поцеловал чувствительное местечко под мочкой уха, оставляя после себя тепло. Я втянула воздух, когда его пальцы коснулись нижней части моей груди.

— Пожалуйста, Райдер, ты нужен мне, — прошептала я, откинув голову назад. Его рот двинулся вниз по шее, заставляя некоторые части меня желать удовлетворения.

— Скажи мне, насколько нужен, — потребовал он, когда его большой и указательным пальцы нашли мой сосок. — Это тебе нужно?

Я открыла рот, чтобы согласиться, чтобы сказать, что это именно то, что мне нужно, но у меня не получилось ответить.

Сквозь ночь раздался выстрел.

Райдер дернулся. Прозвучал еще один выстрел, и он снова дернулся, этот толчок приняло мое тело.

Я увидела его широко распахнутые глаза. Он отшатнулся, его руки упали вниз, оставляя меня в холоде и в одиночестве.

Я с ужасом наблюдала, как на его груди начал расплываться большой круг крови. Такого красного цвета я еще никогда не видела. Казалось, что кровь была живой, брала верх над его телом, поглощая его своей злобой.

Я выкрикнула, когда его рука дотронулась до крови. Вытянув кровавые пальцы передо мной, он посмотрел на меня с грустью.

— Извини, Мэдди, — сказал он, падая передо мной на колени.

— НЕЕЕТ! — закричала я, поймав его до того, как он упал лицом в грязь.

Из ниоткуда послышалась потасовка. Звук был громким и предвещающим дурное, окружая нас, как атакующий окружает свою жертву. Прижав в себе Райдера, я осмотрелась, разыскивая врага, который сделал с ним такое. С нами.

Внезапно, в нескольких футах от нас, начал плакать ребенок. Ночь заполнили громкие вопли, разрывая меня изнутри. Мне нужно было к моему ребенку, но я не могла отпустить Райдера.

— Иди и позаботься о нашем ребенке, Мэдди. Отпусти меня, — прошептал он, воспользовавшись последней энергией, чтобы произнести слова.

— Нет, я тебя не оставлю! — крикнула я, рыдания душили меня. Убивали.

— Ты должна, — выдавил он. Его руки коснулись моего лица. Я почувствовала пятно крови на своей щеке, навсегда заклеймившее меня.

— Я люблю тебя, Мэдди. Помни это. Я буду любить тебя вечно. А теперь, отпусти меня.

Я с ужасом наблюдала, как он испустил последний вздох.

— НЕЕЕТ, — прокричала я изо всех сил, мои крики смешались с воплями ребенка.

Кто-то схватил меня за плечо и попытался разбудить.

— Мэдди!

Я подскочила, грудь быстро поднималась и опадала, дыхание было неровным и быстрым. Трясущейся рукой откинула волосы с лица, чувствуя пот, покрывающий лоб. Когда кровать рядом со мной прогнулась, я осмотрелась, испугавшись того, кого могла обнаружить возле себя. Или кого не могла обнаружить.

Ева сидела на кровати и озадаченно смотрела на меня. Моим глазам пришлось свыкнуться с темнотой. Я находилась в старой детской кровати Райдера. Под его одеялом. Моя рука метнулась к животу, ощущая небольшую округлость. Я в порядке. Это все сон. Просто сон.

Ева дотронулась до моей руки. Простым прикосновением, чтобы напомнить мне, где я находилась. За последние несколько недель она стала больше похожей на себя, но я знала, что ей все еще больно. Я могла видеть это в ее глазах, когда она думала, что никто не смотрит. Когда она говорила, я слышала это в ее голосе, который больше звучал не как у уверенной в себе женщины, а как у потерявшейся девочки. Девочки, которая боялась.

Большинство ночей она находилась рядом со мной, когда у меня были ночные кошмары. Они были одинаковыми — Райдер умирает, а я пытаюсь его спасти. Каждый раз он умирал, и каждый раз я просыпалась от крика.

Я снова легла и натянула до подбородка одеяло. Сердце бесконтрольно колотилось, слезы грозили задушить меня. Я сконцентрировалась на темноте комнаты, возвращая себе контроль.

Одна из одетых в носки ног Евы коснулась моей ноги, ее пальцы задели мою икру, напоминая, что я не одна.

Когда начались ее кошмары, я забиралась рядом с ней в кровать и прижимала к себе, пока она плакала. Ей не хотелось, чтобы Броди находился рядом, только я. Через какое-то время стало ясно, что есть смысл спать вместе. Из-за понижающейся температуры дом невозможно было прогреть, поэтому мы нагревали только необходимые комнаты. Мужчины спали в гостиной, разделяя тепло, исходившее от камина, Дженис и Роджер спали в своей комнате.

Мы с Евой спали в старой комнате Райдера, получая тепло от самодельного обогревателя, который сделал Броди из стальной бочки. Сбоку в ней была прорезана дверца, крепящаяся на петлях, а дымоходом служила выхлопная труба от грузовика. Используя для розжига дрова или что-то еще, что могли найти, мы старались поддерживать огонь в течение ночи, но утром всегда просыпались в холодной комнате.

— Ты снова звала Райдера, — прошептала рядом со мной Ева.

Я посмотрела на нее и зарылась поглубже в одеяло.

— Сон был тем же. Его застрелили, и я наблюдала, как он умирал. Я держала его, пока он не испустил последний вздох, — сказала я, так крепко сжимая одеяло, что мои ногти оставили следы на ладонях. — Как бы мне хотелось, чтобы ночные кошмары прекратились.

— Не думаю, что они когда-нибудь прекратятся, — сказала Ева. — Мне тоже хочется забыть, но я просто не могу.

— Мне не хочется забыть. Я хочу, чтобы мне каждую ночь снились сны про Райдера, но не такие, — произнесла я, слезы нахлынули на глаза.

— А я не хочу, чтобы мне снова снились сны, — прошептала Ева.

— Может если бы ты рассказала об этом...ты никогда не говорила, что произошло, — сказала я, наблюдая, как она перебирала кончики своих волос. — Ты всегда могла рассказать мне все, Ева.

Она смущенно отвела взгляд.

— Я не могу об этом говорить, Мэдди.

Я повернулась, чтобы лечь на бок лицом к ней. У меня не получалось рассмотреть в деталях ее лицо. Только силуэт.

— Они причинили тебе боль? — спросила я.

Она быстро вытерла глаза, это движение было полно ненависти к себе самой. Ева ненавидела плакать. Она видела в этом проявление слабости, говорила, что только слабые женщины плачут, сильные женщины поднимаются и что-то делают. Если бы только мы могли что-то сделать.

Я ждала, когда она ответит на мой вопрос, но она молчала. Она снова закрывалась от меня.

Я глубоко выдохнула.

— Все в порядке, Ева. Ты ничего не должна мне говорить.

Я закрыла глаза и взмолилась о том, чтобы получилось уснуть без еще одного кошмара. Просто одну ночь без умирающего Райдера, пожалуйста. Я затряслась от холода в комнате, веки отяжелели. Я практически заснула, когда она заговорила.

— Они били нас, Мэдди.

Я распахнула глаза, сон внезапно исчез.