Сложно понять, какое отношение к минархизму имеют издевательства над семьями погибших в катастрофе на стадионе Хиллсборо в Твиттере. Но связь есть. Чтобы жить в либералистической утопии без правительства, о которой мечтает Old Holborn, люди должны быть сильными и независимыми, а также нести ответственность за свои действия. Он боится безмолвного и послушного общества и считает, что в обществе, где каждый уязвим, разовьется способность к самоцензуре. Он стремится проверить и расширить границы уязвимости, чтобы держать общество в напряжении. По его словам, он набросился на семьи фанатов «Ливерпуля», чтобы «доказать», что они страдали от комплекса жертвы. Мерилом успеха для Old Holborn, как и для троллей из сети Usenet, была полученная реакция. «Я вел себя неоднозначно, лишь чтобы показать, что им нравится чувствовать себя жертвами. Ответ был поразительным: они угрожали поджечь мой офис, мой дом и изнасиловать моих детей. Ха-ха! Я был прав! Они подтвердили мою правоту!»

Однако в конечном итоге его личность раскрылась, и вскоре после нашей беседы он переехал на юг Болгарии, чтобы, как он говорит, «постоянно причинять неудобства» уже оттуда. «Я хороший парень!» – кричал он в кафе. «Я обличаю лицемерие. Я пытаюсь сделать общество более свободным!»

В 1980—1990-х, когда в сети появлялось все больше людей, психологи задались вопросом, как компьютеры меняют наше мышление и поведение. В 1990 году американский юрист⁴² и писатель Майк Годвин сформулировал естественный закон поведения в сети Usenet: «Когда онлайновая дискуссия затягивается, вероятность сравнения кого-нибудь с нацистами или Гитлером достигает единицы». Иными словами, чем больше вы общаетесь в сети, тем больше шансов, что вы будете вести себя ужасно. Пообщайтесь подольше, и это наверняка случится. (Закон Годвина сегодня находит свое подтверждение в большинстве разделов с комментариями к новостным статьям.) В 2001 году Джон Сулер объяснил это явление «Эффектом растормаживания в Сети». Он перечислил шесть факторов, которые, по утверждению Сулера, позволяют пользователям Интернета игнорировать социальные правила и нормы реального мира[11]. Он говорит о том, что поскольку мы не знаем и не видим людей, с которыми разговариваем (и они не знают и не видят нас), общение краткосрочное, отсутствуют четкие правила и обязательства, и вдобавок ко всему все это происходит в своеобразной альтернативной реальности, мы делаем то, что не сделали бы в реальной жизни. Сулер дал этому название «токсическое растормаживание». Согласно другим научным исследованиям ⁴³, от 65 до 93 % человеческого общения составляет невербальная коммуникация: выражение лица, тон, жесты. Проще говоря, наш мозг за миллионы лет эволюционного развития приобрел способность подсознательно распознавать подобные знаки, чтобы людям было проще понимать друг друга. Общение через компьютер лишает нас этих подсказок, что приводит к абстрактности и отсутствию ориентиров. Или, как сказал интернет-комик Пенни Аркад: «Теория преобладания придурков в Интернете: нормальный человек + анонимность + аудитория = полный придурок».

Самый простой способ победить троллей – лишить их анонимности, заставить сайты и платформы требовать от пользователей заходить под настоящими именами. Безусловно, отвратительное поведение в сети никуда не исчезнет, но тролли, по крайней мере, будут вынуждены хоть немного отдавать себе отчет в своих действиях, и, возможно, у них начнут возникать сомнения, стоит ли нападать на кого-либо. Но отсутствие анонимности в онлайне также имеет свои слабые стороны. Анонимность – это не какое-то современное изобретение для защиты троллей. Она позволяет людям высказываться честно и открыто и оставаться невидимыми, когда на то есть серьезные основания. Отказавшись от нее, мы многое потеряем.

Также мы можем утратить что-то важное, если избавимся от троллей. Граница между преступностью, угрозами, оскорблениями и сатирой довольно четкая. Такие тролли, как Old Holborn, периодически высмеивают присущее обществу высокое самомнение, демонстрируют абсурдность современной жизни, панику по вопросам морали или истерическую манеру круглосуточно следить за новостями. Некоторые тролли, называющие себя «RIP-троллями», выбирают своей мишенью людей, которые оставляют комментарии на страницах памяти о недавно почивших. По словам ученого Уитни Филлипс, которая написала докторскую диссертацию о троллях, обычно их целью становятся так называемые «туристы скорби»: пользователи, которые в реальной жизни никак не связаны с жертвой и поэтому не могут находиться в трауре. Тролли считают, что ⁴⁴ туристы скорби навязчивы, лицемерны и поэтому заслуживают порицания. Организация GNAA часто публикует нелепые новости, рассчитывая на то, что ленивые журналисты начнут их распространять. Нередко ожидания оправдываются: выдумка членов GNAA о том, что афроамериканцы мародерствовали в домах людей во время урагана «Сэнди» и воровали домашних животных, была растиражирована в средствах массовой информации. Сами тролли считают безусловными чемпионами по троллингу «в реальной жизни» американского комика Стивена Колберта и британского комика Криса Морриса, которые прославились своими подколами в адрес политиков и знаменитостей с раздутым эго.

Зак говорит, что его работа также важна и необходима – «троллинг нужен обществу», чтобы обличать лицемерие и глупость в обществе. Он даже создал собственную сложную религию, потратив на это несколько лет, которая нужна ему как инструмент троллинга. Он назвал ее «автодидактическим прагматизмом путешествий во времени», смесью абсурдного юмора, физики и элементов других религий. С ее помощью он троллит религиозные и политические группы. «Это испытанный и проверенный способ запутать человека, заключающийся в том, чтобы заставить человека сомневаться, относиться ли к словам серьезно или нет, чтобы он не мог понять, где заканчивается шутка и начинается серьезность». Это умная тактика, и, к моему удивлению, она широко применяется в современных теологических спорах[12].

Хотя многие тролли – это просто скучающие подростки, пытающиеся спровоцировать большие проблемы, есть и серьезные тролли, которые, как правило, придерживаются идеологии либерализма. По их мнению, неотъемлемой частью жизни в свободном обществе является признание того факта, что все можно оспорить и осмеять, и что нет ничего более пагубного для свободы слова, чем страх расстроить или обидеть кого-то. Тролли существуют столько же, сколько существует компьютерная сеть, что, безусловно, свидетельствует о том, какую потребность в исследовании темной стороны своей натуры испытывают многие из нас. Каждый тролль, с которым я разговаривал, утверждал, что его занятие вполне естественно, человеку нужно нарушать границы, просто потому что они существуют.

Проблема философии разрушения границ заключается в том, что с ее помощью можно оправдать издевательства и запугивание людей, не обращая внимания на последствия. Когда я спросил Зака, случалось ли ему заходить слишком далеко, он кивнул: «Да, было несколько человек, которых я затравил так, что они вышли из Интернета. У одного случился нервный срыв». Чувствует ли он вину? «Тогда – нет. Мы все знали, что делаем. Хотя теперь я уже не так уверен». Тролль Old Holborn более тверд: «Я тщательно выбираю мишени. Они всегда этого заслуживают». Но мишенями не всегда оказываются влиятельные и богатые. Очень часто ими бывают слабые новички, такие как Сара, на которых напасть проще всего. Анонимные пользователи в разделе /b/ охотятся на веб-моделей, потому что их фотографии и треды очень популярны: гораздо популярнее, чем треды обычных /b/-тардов. Тролль Old Holborn поддерживает действия /b/тардов: «Вы бы стали выкладывать свои фотографии в Интернет? Тогда почему она это сделала? Дело не в том, что ей преподали урок, просто она должна отвечать за свои действия». Зак долго думает и в итоге говорит: «Ну, ей, наверное, не стоило этого делать, хотя, конечно, она не заслужила такого обращения».