Еще один потерянный ребенок, уныло подумала Тесс, только на этот раз вообще без имени. Эх, знать бы хотя бы, с чего начать!

— Вы готовы взяться за это дело? Вы поможете мне отыскать мою девочку? «Вот это да, — присвистнула Тесс про себя, — похоже, Джекки разом растеряла весь свой лоск». Голос у нее дрожал. Теперь она не приказывала — она почти умоляла.

— Право, даже не знаю. То, чего вы хотите, не так-то легко. Если честно, то я даже пока не представляю даже, с чего начать.

— Ну, есть ведь то Общество по усыновлению брошенных детей. Оно собирается в Колумбии каждую неделю. Можем сначала съездить туда, попробовать что-то выяснить.

— Знаете, это как раз то, что меня волнует меньше, чем вы думаете. В конце концов, я могла бы взяться за это дело и выяснить все, что вы хотите узнать, заработать кучу денег и не забивать себе голову мыслью о том, что выдоила вас досуха. Просто я не уверена, что хочу работать на вас.

— Но почему?

— Потому что вы обманули меня, навешали мне лапши на уши, а потом небось всласть посмеялись, когда я все это проглотила. Да-да, помню, вы уже обожглись раньше. Но неужели вы не могли придумать более достойный способ проверить, насколько я заслуживаю вашего доверия? Знаете, не могу избавиться от ощущения, что в глубине души вы даже наслаждались этой игрой, выставив меня полной дурой и заставив бегать, высунув язык, в поисках сестры «Мэри Броуди». Не слишком приятно чувствовать себя марионеткой, когда кто-то, дернув за веревочку, заставляет тебя плясать под свою дудку. Да и потом, вы же умная женщина, у вас наверняка куча связей, учитывая, что вы работали на бизнесменов и политиков. Вы без труда сможете сами все узнать. И даже еще быстрее, чем я.

— Вы правы — с головой у меня все в порядке. И я достаточно преуспела в жизни — кстати, куда больше, чем вы, моя дорогая.

— Спасибо, что напомнили, — криво усмехнулась Тесс.

— Но когда речь идет о том, чтобы общаться с людьми, которые обладают надо мной определенной властью — в особенности с белыми, — то я этого преимущества лишаюсь. Вы сможете это сделать. А я в таких случаях жутко смущаюсь и либо начинаю что-то невнятно лепетать, либо угрожаю передать дело в суд. Согласитесь, не самый удачный способ что-то узнать.

У Тесс появилось странное чувство — кажется, это называется дежа вю. Во всяком случае, она могла бы поклясться: она заранее знает, что Джекки имеет в виду. Директор школы Гвиннз-Фоллз, неразговорчивая Кейша, бывшие соседи Била, даже Нельсоны — все они тоже вежливо, но твердо дали понять, что не желают иметь с ней никакого дела. Какой-то заговор молчания. Все они словно сговорились, намеренно уводя разговор в сторону, ничем не помогая ей, и все лишь потому, что она была для них человеком другой расы.

— Ладно. Услуга за услугу, — кивнула Тесс.

— Что вы имеете в виду?

— Я возьмусь за ваше дело. Но кроме денег мне понадобится от вас ответная услуга. Мне нужна ваша помощь. Я хочу, чтобы вы вместо меня поговорили кое с какими людьми. С людьми, которые не станут говорить со мной. Это касается другого дела, над которым я сейчас работаю.

Взгляд Джекки сразу стал жестким, и в нем мелькнуло нечто вроде презрения.

— Вы имеете в виду цветных, не так ли? Что, по-вашему, у нас есть какой-то тайный язык, на котором мы общаемся между собой? Что, какой-нибудь несчастный цветной парнишка с радостью примется изливать душу своей сестре, которая разъезжает на «лексусе» последней марки и одета в шикарные шмотки вроде моих?!

— Может быть. Я готова поставить последний цент, что вы сможете убедить школьного директора, что вы родственница одного из его питомцев. Естественно, мне это не удалось. Вот вам и задание — будем считать, что это для начала. А там посмотрим.

Тут им принесли горячее, и Джекки накинулась на свой pompano en croute с жадностью, которую Тесс нашла даже трогательной. Во всяком случае, она была ей хорошо знакома. Сама она тоже уткнулась в тарелку и не стесняясь уплетала за обе щеки. Однако Джекки, судя по всему, даже отдавшись еде, не потеряла обычной ясности мысли.

— Ладно. Но если я помогу вам в том, другом деле, могу я, по крайней мере, потребовать скидки?

— Нет уж, дудки, — весело хмыкнула Тесс. — За прошлые грехи приходится платить. Тем более вы ведь с самого начала морочили мне голову. Считайте, что это маленькая месть с моей стороны.

Наконец Джекки улыбнулась. Однако улыбка была холодной, даже надменной.

— Браво! Вижу, вы усвоили урок. А он необходим каждой деловой женщине, особенно если она начинает с нуля. Никогда не сдавайся — только если нет другого выхода.

— Неужели вы никогда не сдавались?

— Представьте себе, нет. Но мне везло с самого начала.

В город они вернулись вместе. К сожалению, Тесс пришлось потом сделать большой крюк, но она оставила свою машину возле дома Джекки. К тому же ей нужно было объяснить той, каких именно ребят она ищет, показать ей квартал, где они когда-то жили, и оставить список вопросов, ответы на которые она рассчитывала получить. Но самое главное, она не нашла в себе сил преодолеть искушение еще разок прокатиться на роскошной машине Джекки, вообразить себя важной персоной, которой нет нужды самой усаживаться за руль. Естественно, у нее и в мыслях не было говорить об этом Джекки.

Была середина дня — самое жаркое время. И Тесс невольно позлорадствовала в душе, представляя себе, как Джекки в своих элегантных туфлях на высоченных каблуках ковыляет по Фэйрмаунт-авеню от дома к дому, расспрашивая соседей.

— Я бы с большим удовольствием пошла с вами, — с лицемерным вздохом объяснила она. — Но боюсь, это все испортит. Увидев меня, они разом захлопнут рот, словно устрицы, и после этого из них и слова не вытянешь.

— Да. Наверное, вы правы, — протянула Джекки. — Ну, а вы чем займетесь, пока меня не будет? — Видимо, Джекки очень не хотелось, чтобы Тесс прохлаждалась, пока сама она работает.

— Я, пожалуй, пока подумаю, что делать дальше и как искать нужную нам информацию, — заверила ее Тесс.

Следующий час прошел очень приятно — Тесс учила Искей выполнять команду «Апорт!», бросая карандаши в угол комнаты напротив дивана, на котором уютно устроилась. К тому времени как Джекки вернулась, припадая на стертую ногу и морщась от боли, в углу уже скопилась такая куча карандашей, что вполне можно было развести костер.

— Совсем забыла, что летом тут тротуары раскаляются чуть ли не добела, — пробормотала Джекки, взяв из рук Тесс бокал с ледяной кока-колой и со стоном облегчения приложив его к вспотевшему лбу. — Грязь, вонь, ужас! Вот многие ужасаются, в каких, дескать, нечеловеческих условиях живут люди в странах третьего мира. Господи, их бы сюда, в восточный Балтимор!

— Удалось что-нибудь найти?

— Вообще говоря, да. Немного, конечно, но уже кое-что. — Джекки самодовольно улыбнулась. Судя по этой улыбке, она была страшно довольна собой. А почему бы и нет, в самом деле? Ведь ей удалось добиться победы там, где Тесс ушла несолоно хлебавши. В общем-то для этого Тесс и послала ее вместо себя. И все равно это было неприятно… мысль о том, что существуют некие невидимые барьеры, за которые ей никогда не удастся проникнуть, люди, которые ни за что не захотят с ней говорить, саднила, словно заноза в пальце. Сделав над собой усилие, Тесс включила компьютер и отыскала файл с делом Лютера Била. Да, немного же ей удалось выяснить, мысленно укорила она себя. Кроме скупых сведений, которые ей не без труда удалось вытянуть из неразговорчивой Кейши Мур, тут было только то, что рассказал ей сам Бил. Иначе говоря, почти ничего.

— Расскажите, что вам удалось узнать.

Джекки изложила добытую ею информацию в точности так же, как если бы это был перспективный план увеличения чьих-либо фондов, подготовленный ею для очередного клиента, — иначе говоря, быстро, четко, не тратя слов попусту.

— О двоих не удалось узнать ничего. Я имею в виду Саламона Хоукинса и Элдона Кейна. Соседи уверяют, что с того самого дня, как погиб самый младший из них, эти двое тут не показывались. Где они сейчас, что с ними, никому неизвестно. А вот с близнецами, Трежером и Дестини, картина совсем другая. Оказывается, они никуда и не уезжали. Официально их передали под опеку тетки, которая живет где-то на Биддл-стрит, но соседи твердят, что видят их постоянно. Предполагаю, что дети как жили тут, так и живут.