Будь у Тесс деньги, можно было бы попытаться хоть как-то поправить дело — привезти или купить хотя бы более-менее приличную мебель вместо той рухляди, что стояла сейчас. Впрочем, в этом случае она, скорее всего, подыскала бы себе офис поприличнее, пусть даже и по соседству — с тяжелыми дверями из цельного дерева и, может быть, даже с видом на побережье. В таком офисе ее рейтинг моментально взлетел бы до небес. А теперь… теперь он, похоже, спустился ниже нулевой отметки.
А подарок тети Китти по случаю открытия собственного дела — набор семейных фотографий в красивых рамочках, такой эффектный и внушительный в любом другом месте, — здесь выглядел попросту смехотворно. Ну, скажите сами — какой деловой женщине стукнет в голову повесить в рабочем кабинете снимок перемазанной в шоколаде малышки верхом на огромном кролике, который прыгал, когда в него бросали монетку, учитывая, что это она сама в детстве? Повинуясь безотчетному импульсу, Тесс сорвала фото со стены и тут же сообразила, что этого делать не следовало — увеличенный снимок прикрывал маленький стенной сейф, где в гордом одиночестве скучал ее револьвер. Тут же можно было бы хранить и наличность — при условии, что она у нее когда-нибудь будет.
Чья-то рука шарахнула по двери с такой силой, что едва не разнесла вдребезги стеклянную панель. Ага, похоже, нетерпеливец явился-таки раньше назначенного времени, подумала Тесс, мельком скользнув взглядом по висевшим над дверью часам — еще одному подарку тетушки Китти. «Пора постричься», — гласила надпись на часах, видимо, когда-то давно они висели в парикмахерской.
— Войдите! — не оборачиваясь, крикнула Тесс, лихорадочно шаря глазами по углам в поисках чего-нибудь, чем можно было бы прикрыть сейф.
Дверная ручка судорожно задергалась, угрожая в любую минуту вырваться из петель, напомнив Тесс о том, что дверь заперта, — печальная необходимость, но тут уж ничего не поделаешь, если живешь на Батчерз-Хиллз.
— Сюда, пожалуйста, — пригласила она, поспешно вернув фотографию на место. Ладно, потом найдет что-нибудь более подходящее. Собачки, играющие в покер, например. Чем плохо?
— Мисс Монаган?
Мужчина, переступивший порог ее кабинета, выглядел на редкость комично — огромная, бочкообразная фигура, которую поддерживали в воздухе две тоненькие, как спички, ножки, рядом с таким внушительным корпусом казавшиеся еще более хилыми. Осторожно обогнув Тесс, словно из опасения подцепить какую-то заразу, он опустился на стул по другую сторону письменного стола. При этом суставы его громко хрустнули, словно у Железного Дровосека, по несчастной случайности угодившего под дождь. Да нет, какой из него Железный Дровосек, скорее уж, Гном Кинг, решила она, еще один персонаж страны Оз, гораздо менее известный, чем его популярный собрат, поскольку появился только в последней книге этой знаменитой серии. Сходство подчеркивали круглые, как шары, коленки, несколько неожиданные при таких костлявых ногах. Что там еще? Ах да, кажется, Гном Кинг до смерти боялся одного лишь вида яиц.
— Стало быть, это и есть «Кейес Инк», — буркнул посетитель. — А вы, значит, Кейес?
— Нет, я его партнер, Тесс Монаган. Мистер Кейес в настоящее время… э-э-э… почти удалился от дел.
— Я тоже на пенсии, — заявил мужчина, не отрывая глаз от собственных коленок.
Несмотря на беспокойство Тесс по поводу непрезентабельного вида ее нового офиса, его, казалось, это нисколько не волновало. Впрочем, его, похоже, вообще ничто не волновало — ни убогая мебель, ни дурацкие снимки на стенах, даже Искей, при его появлении соизволившая открыть глаза и принять свою любимую позу (просто на тот случай, если посетителю придет в голову угостить ее чем-нибудь вкусненьким), не удостоилась его взгляда.
— Полагаю, вам известно, кто я такой! — Сказано это было с притворным смирением, но выпуклая грудь, и без того смахивавшая на бочку, угрожающе раздулась от гордости.
Вообще-то Тесс не знала. А что — должна была знать? Перед ней сидел довольно пожилой чернокожий мужчина, что в данном случае означало только, что его кожа имеет оттенок не очень свежего шоколада «Херши», иначе говоря, она была темно-коричневой, с нездоровым отливом. Темно-коричневый костюм посетителя казался лишь ненамного светлее его шоколадной физиономии. Аккуратно вычищенный и отглаженный, он тем не менее производил несколько странное впечатление — мешковатые брюки и едва не лопавшийся на плечах пиджак, а под ним — розовая, словно попка молочного поросенка, рубашка, стянутая у ворота ярко-пурпурным галстуком. Венчала все это великолепие шляпа в форме панамы, желтая, словно подбрюшье черепашки. Тесс внутренне содрогнулась. Можно пари держать, что этот тип живет один — ни одна уважающая себя женщина не выпустит мужа из дома в таком виде.
— Боюсь, что нет, — виновато пробормотала она.
— Лютер Бил, — надменно представился он с таким видом, будто полного имени ей уж наверняка будет достаточно, чтобы узнать его. Оказалось, нет. И снова эта тяжеловесная манера отчетливо выговаривать каждую букву — именно из-за нее она вчера и решила, что ее возможный клиент слегка «под мухой».
— Лютер Бил?
— Лютер Бил, — торжественно подтвердил он.
— Боюсь, я не…
— Возможно, вы знаете меня как Мясника с Батчерз-Хиллз. — Тесс ошеломленно пискнула и даже зажмурилась от смущения. В мозгу у нее что-то щелкнуло. Конечно же она знала это прозвище! Кажется, впервые оно прозвучало со страниц «Балтимор стар» — ее репортеры просто-таки собаку съели на таких вещах. Вот уж кто умел дать человеку хлесткое прозвище! А вот неповоротливая «Бикон лайт» никак не могла овладеть этим искусством, хотя благодаря новой колонке свежих новостей «Блайт», как ее многие стали называть, тоже начала понемногу приносить доход.
Боже мой, сам Лютер Бил — Мясник! Мясник с Батчерз-Хиллз! Целых две недели этот человек был самой что ни на есть настоящей знаменитостью, героем-любовником спектакля на тему нравственности нации. Лютер Бил, зловещий и неусыпный страж или затравленный старик, это уж кому как нравится. Лютер Бил… Это имя тогда звучало по телевизору куда чаще, чем даже имя Хилари Клинтон. Кажется, впервые оно всплыло в программе «60 минут»? Или нет, спохватилась Тесс, то был Роман Велзант, «убийца со снежком», два десятка лет тому назад обвиненный в убийстве подростка, кидавшего снежками в его дом, стоявший за пределами городской черты. Точно! А Бил пристрелил совсем еще маленького мальчика за то, что тот камнем разбил ему окно в спальне. Или на чердаке? Впрочем, какая разница? Главным было другое — то, что суд округа вынес Велзанту оправдательный приговор, в то время как Бил был осужден и выслан из города.
Но его дело слушалось городским судом.
— Да, мистер Бил. Я помню ваш… хм… случай.
— А вы помните, чем он закончился?
— Да, конечно. Вы были осуждены — за непредумышленное убийство, по-моему. Или за неосторожное обращение с оружием. Словом, не за убийство при отягчающих обстоятельствах — иначе вы бы не сидели сейчас здесь, а любовались бы небом в крупную клетку.
Бил в ответ навалился на стол и возмущенно потряс пальцем перед самым носом Тесс с видом учителя, отчитывающего малолетнюю дурочку:
— Ишь, куда хватили! Нет, если хотите знать, я получил испытательный срок, поскольку убийство было непредумышленным. Просто в магазине случайно остался патрон. Да, я убил того мальчишку, ужасное дело, ничего не скажешь. Меня упрятали в тюрьму не за убийство — ведь все вышло случайно! Правда, посадить меня все-таки посадили — за то, что я воспользовался оружием в пределах городской черты. Принудительная мера, так сказать. Здорово, верно?
Тесс в душе была вынуждена согласиться. Да уж, что верно, то верно, хотя было во всем этом что-то неприятное. Судя по всему, ответа он не ждал, значит, и говорить не о чем. Тесс, откинувшись на спинку стула, нетерпеливо взглянула на него. Таких людей ей уже приходилось встречать. Они всегда почему-то напоминали ей игрушечную железную дорогу, особенно паровозик — тоже точно так же бегали всю жизнь по одному и тому же маршруту.
