— Ну, как бы там ни было, коли эти двое мертвы, то кто получит их денежки?

Так вот в чем дело! Все пять лет, что прошли со дня смерти ее сына, Кейша не переставала ломать голову над тем, как же обратить гибель Донни себе на пользу. И вот теперь, когда перед ней впервые замаячила надежда, она явно не собиралась ее упускать.

— Очень жаль, но никаких денег нет. Я думала, что речь идет о деньгах, но, как выяснилось, меня тоже обманули.

— А вот я слышала, что девушка получила деньги. На нашей улице только об этом и говорят.

— Но вы ведь даже не знали о ней, когда я приходила к вам, — возмутилась Тесс.

— Ну… я просто не поняла, что вы имеете в виду ее, вот и все. Подумала, что речь идет о другой девчушке. Так сколько она все-таки огребла, а?

— Если вы о Дестини, так все, что она «огребла», это ужасная смерть.

Видимо, даже не замечая, что делает, Кейша непроизвольным движением слегка прикусила кончик языка. В глазах ее вспыхнул хитрый огонек.

— Послушайте, это вы, что ли, помогли ему прикончить ее? И ее братца, того самого, что сгорел?

— Господи, конечно нет! Как вам только такое пришло в голову?!

Но Кейша, похоже, не намерена была отступать.

— Ну, знаете, когда вы явились в мой дом, то задавали мне такие неприятные вопросы… спрашивали, мол, почему Донни отдали чужим людям и все такое… копались в моем грязном белье, словно какой-то коп или патронажный инспектор! Вот что значит быть бедным — всякий может совать свой нос в твои дела, а ты и пикнуть не смеешь! «Есть ли у вас машина? Откладываете ли вы деньги на черный день? Кто этот мужчина, с которым вы живете? Кто отец вашего ребенка?» Меня уже тошнит от всего этого, вы понимаете?

— Понимаю.

— Ха! Так уж и понимаете! Будто вам приходилось когда-нибудь отвечать на вопросы какой-нибудь любопытной сучки!

— Я тоже какое-то время сидела без работы. И мне тогда пришлось немало отвечать на вопросы. Так что, ей-богу, я вас понимаю.

Не похоже, чтобы ей удалось ее убедить. Кейша поудобнее устроилась на стуле и выжидательно посмотрела на Тесс.

— Похоже, вам нужны деньги, Кейша?

— А вы знаете кого-нибудь, кому они не нужны? — фыркнула та.

— Сейчас только начало месяца. Вряд ли вы успели уже потратить свое пособие.

— Ну… у меня были непредвиденные расходы. Протратила кучу денег на мебель в гостиную. Если сегодня не принесу последний взнос, ее заберут. — Ага, понятно. Стало быть, вся эта варварская пышность рассчитана на то, чтобы задобрить парня из мебельного магазина. Тесс не хотелось думать о том, как далеко Кейша готова зайти, чтобы добиться отсрочки. Итак, Джекки была права. Она действительно не имеет ни малейшего понятия о том, каково это — оказаться на самом дне. Или хотя бы как оно выглядит — это самое дно.

— Возможно, я могла бы вам помочь. Но вначале мне бы хотелось задать вам те же вопросы, что я уже задавала раньше. Только на этот раз мне нужны ответы.

Глаза Кейши цветом напоминали янтарь. Тесс как-то раньше не замечала этого. Но янтарь кажется теплым, а глаза Кейши были холодными, и где-то в самой глубине их мерцал зеленоватый огонек.

— И я получу назад свою мебель?

— Получите, получите, — уверила ее Тесс. — Так почему Донни оказался на попечении других людей?

— Мне ненадолго пришлось уехать — в Атлантик-Сити. Думала, что успею вернуться домой к вечеру, но… э-э-э… со мной случилась небольшая неприятность. А когда школьная учительница узнала, что Донни просидел всю ночь один, то мигом позвонила в социальную службу. И они забрали его с собой.

— Что за неприятность? Авария? Поломка машины?

Кейша неловко поерзала, но ничего не ответила.

— Послушайте, я ведь могу позвонить в Нью-Джерси одному своему приятелю и все выяснить. Вы что — попали в полицию? — Конечно, никакого приятеля в Нью-Джерси у Тесс не было, но ведь Кейше не обязательно об этом знать. Это был чистой воды блеф. В конце концов, подумала Тесс, разве запрещено иметь приятелей в Нью-Джерси?

— Ладно, ваша взяла. Я была «мулом», понимаете. И попалась.

— Мулом?!

— Ну да — перевозила наркоту для одного парня. Брала билет до Атлантик-Сити, садилась в поезд, а на вокзале меня встречали. Минутное дело. Общественный защитник, которого мне дали, вытащил меня в конце концов, потребовал проведения лабораторных анализов, и знаете, что выяснилось? Оказывается, этот засранец посадил меня в поезд с пакетом, где была сахарная пудра и хинин. Но к тому времени, как меня выпустили, и я смогла вернуться домой, Донни уже забрали. Этот дурачок отправился в школу и там разболтал всем и каждому, что его мама, дескать, уехала и он теперь может каждый вечер хоть до утра смотреть телик. Работники социальной службы сказали, что я не смогу забрать его назад, пока не прослушаю несколько лекций на тему, как быть хорошей матерью. Я согласилась. Мне оставалось прослушать еще две, когда Донни убили.

— А этот человек, по чьей просьбе вы перевозили наркотики, — это был отец Донни?

— Нет. — Взгляд Кейши недвусмысленно дал Тесс понять, что она сваляла дурака. — Просто один парень, с которым я тогда жила.

— Его имя?

— Послушайте, его уже нет в живых. Зачем вам знать, как его звали? Обычный идиот, отморозок, впрочем, как и все наркоманы… и кончил он так, как положено наркоманам, от передоза. Да, я помогала ему перевозить дурь, но мне бы и в голову не пришло попробовать ее на себе!

— А этот мужчина, с которым вы сейчас живете… отец Лайлы, он тоже как-то с этим связан?

— Выкиньте это из головы. Я не такая дура, чтобы два раза подряд наступать на одни и те же грабли! — Кейша встала. Ее пышная грудь угрожающе заколыхалась, словно стремясь вырваться наружу. Она вдруг стала похожа на гигантскую квашню с тестом. Откуда-то появился кошелек — размером с хозяйственную сумку. — Ну, у вас есть еще вопросы, или я могу пойти заплатить за свою мебель? Мне нужно 119 долларов. Можете округлить до 120, я не против.

— Я сказала, что вы получите мебель. Но не обещала, что вы получите именно ту, которую выбрали.

У Кейши отвалилась челюсть. Ее открытый в беззвучном крике ярости рот походил на черное отверстие в пещере, где таились неведомые демоны. Тесс ни минуты не сомневалась, что, если бы не воскресная одежда, Кейша, вполне возможно, не задумываясь полезла бы в драку. Но вместо этого она только демонстративно громко защелкнула кошелек и в бессильной злобе громко топнула ногой… раз… другой. Не обращая ни малейшего внимания на эту драматическую сцену, Тесс набросала несколько слов на листке бумаги.

— Есть один человек, его зовут Спайк Оррик, — объяснила она, протянув бумажку Кейше. — Позвоните ему по этому телефону и скажите, что вы от Тесси. Только не забудьте: от Тесси. Это очень важно, иначе он не поверит, что его телефон дала вам я. К вечеру он подберет вам кое-какую мебель, а кроме того, купит немного еды. Возможно, даже телевизор или стерео, если у него окажется ненужный.

Кейша бросила скептический взгляд на листок бумаги в руке.

— Так это новая мебель или вы собираетесь всучить мне какой-то подержанный хлам? Мне всякое дерьмо без надобности!

— Уверяю вас — вы не пожалеете! Не исключено, что эта мебель будет даже лучше той, что вы выбрали, — уверенно заявила Тесс. — И вот еще что, Кейша…

— Ну?

— Спросите Спайка, нет ли у него заодно пеленального столика? Скажете, за мой счет.

Итак, Мясник с Батчерз-Хиллз вернулся. Как сказал бы кое-кто, вернулся для того, чтобы отомстить. Во всяком случае, в Балтиморе только разве что самый ленивый репортер еще не додумался объявить об этом во всеуслышание — можно было подумать, все они, не мудрствуя лукаво, просто пользуются одними и теми же избитыми клише.

Сидя на кухне у Китти, они с Тесс смотрели по телевизору шестичасовую сводку новостей, то и дело переключаясь с канала на канал, но везде гоняли одну и ту же запись пятилетней давности. Как и предсказывал Тайнер, у полиции не нашлось ничего, чтобы предъявить Лютеру Билу обвинение в убийстве. У Тесс были сильные подозрения, что именно по этой причине прессе никто не мешал снова и снова пережевывать ту давнюю историю, и репортеры, истерически перекрикивая друг друга, воскрешали в памяти смерть маленького Донни. В каждом выпуске новостей было одно и то же: Била по-прежнему допрашивают по поводу убийства близнецов, леденящие кровь детали убийства, но никаких улик нет и никаких обвинений не предъявлено. Только у одного репортера хватило духу попытаться выяснить, что по этому поводу думают люди на улице.