«Старшая Юнь, если у тебя еще будут идеи, делись ими, здесь все свои», в словах Главы Семьи читалось глубокое тепло. Женщина оглянулась и вдруг неожиданно улыбнулась, заставив окружающих мужчин сглотнуть слюну. Женщина никак не отреагировала, видимо, она уже привыкла к такой реакции мужчин. Она продолжила свою речь: «Лорд Дворца говорил, что нам необходимо победить парня из Зала Звездной Луны, если мы хотим получить титул Главного Ученика, поэтому мы можем попытаться и заставить этого парня, чтобы тот пошел нам на встречу, дрался вполсилы, ну, вы понимаете….»

В это время Цин Шуй консультировался с Цан Уя по некоторым вопросам боевых искусств, рассказывал ему различные истории из жизни на материке и территории с влиятельными людьми.

«Цин Шуй, если кто-то попросит у тебя помощи или возникнет дело, не стоящее ваших усилий, ты можешь ответить на их просьбы, но взамен попросить вещи, которые тебе нужны. Помни, что можешь просить сверх меры», с благожелательной улыбкой учил Цин Шуя Цан Уя. Глаза старика были полны всеведущей мудрости и решимости.

Этот совет немного удивил Цин Шуя, но он только кивал в ответ.

Днем Хоюнь Лю-Ли потащила Цанхай Минъюэ и Цин Шуя на прогулку. Цан Уя с облегчением улыбнулся, глядя им вслед.

«Цин Шуй, давайте пойдем к задней части горы, там так безмятежно и спокойно!» сказала Хоюнь Лю-Ли, когда троица вышла из дверей резиденции.

Говоря о площадке на другой стороне горы, о тишине и спокойствии этого места, Цин Шуй вспомнил человека, которого он напугал до смерти. Там было много «диких парочек». И о чем только думала Хоюнь Лю-Ли, потянув их туда? Понятно, что она не повела их туда с ЭТИМ умыслом, но воображение Цин Шуя тут же разыгралось, он смотрел на выпуклости своих подруг и их богоподобные тела, и истекал слюной. Девушки тут же заметили его похотливый взгляд и сердито уставились на него, особенно Хоюнь Лю-Ли. Она щелкнула языком: «Мерзавец, у тебя только намерения дурные, да только ты никак не осмелеешь их в жизнь воплотить».

«У тебя, подлеца, одни намерения, а воплотить их в жизнь — кишка тонка!»

Услышав обидные слова, Цин Шуй вскипел. Эта чертовка всегда говорила такие вещи, что ему хотелось разорвать на ней одежду и «наказать» ее на месте. Думая о том, как у него не получалось добиться ее, Цин Шуй чувствовал себя беспомощным. Он столько раз чувствовал возбуждение, она всегда выбирала такие удобные места. Однако время шло, Цин Шуй так и не решался снять с Лю-Ли одежду…

На этот раз Цин Шуй все еще был беспомощен, ведь Цанхай Минъюэ была рядом с ними. Он не знал, стоит ли ему продолжать беспокоиться о том, что чувствовала эта дама. Он не знал, любил ли он этих двух девушек, но расстаться с ними было трудно. Это было больше похоже на родство, но все равно немного другое.

Цин Шуй не отрицал того, что он был игроком, но он не был ловеласом. Слов нет, у него была тяга к прекрасным дамам, оказывая им должное внимание. Цин Шуй мечтал о жизни с несколькими женами и наложницами, но не мог осмелиться произнести это вслух и предложить им.

Вздохнув, он бросал на Хоюнь Лю-Ли непристойные взгляды, пока они шли к задней части горы, слушая ее прекрасный смех и милую болтовню. Дневной свет бросал длинные тени от троих путников, нахлестывавшиеся друг на друга.

Была уже зима, многие растения на задней части горы стояли голыми, придавая ей опустошенности, открывая бескрайние просторы мира.

Цин Шуй и две дамы прогуливались по горной тропе, наступая на сухие листья, которые сдувал с веток холодный зимний ветер. Цин Шуй ощущал успокоение, даже его сердечный ритм был спокойнее, чем раньше. Возможно из-за того, что и Цанхай Минъюэ, и Хоюнь Лю-Ли ощущали то же самое, трое друзей не проронили ни слова. Прохожие, встречавшиеся им по дороге, бросали на Цин Шуя завистливые взгляды. Когда с тобою рядом такие красавицы, настроение, конечно, будет радостным.

«Цин Шуй, ты собираешься представлять Зал Звездной Луны в соревнованиях между залами в следующем году?»

Цин Шуй не был удивлен этому вопросу. Он только что победил в бою Главного Ученика Зала Звездного Дня, поэтому даже если бы он испугался и отказался от соревнования, то только чтобы не заставить Гунсунь Цзяньу потерять лицо. Однако у него, скорее всего, не будет выбора, и отказаться от соревнований он не сможет.

«Возможно. Старший Мо как-то сказал мне, что Лорд Дворца намеревается выставить меня на соревнованиях», усмехнулся Цин Шуй, продолжая прогуливаться с двумя девушками по просторной площадке на задней стороне горы.

Меняющийся пейзаж удивлял и изумлял. Цин Шуй восхищался величием Горы Небесного Дворца, загадкой Создателя всего живущего на земле. Перед ними возвышалась гора, десятки тысяч метров над уровнем моря, с вырезанными в ней каменными ступенями, ведущими к самой вершине. Сама идея вырезать ступени силой в горе была великолепной по своей сути.

«Я с нетерпением жду твоего выступления. Это будет настоящим откровением!» улыбнулась Цанхай Минъюэ, но в ее черных глубоких глазах затаилось беспокойство.

«Я не очень хочу участвовать в таких мероприятиях, потому что моя цель не победить всех этих Главных учеников и не бороться за место Главного Ученика. Я просто хочу жить нормальной жизнью», со вздохом ответил Цин Шуй.

В этот момент весь вид Цин Шуя, его тон, выдавал в нем человека, который через многое прошел. У него также было особое мужественное очарование, которое было трудно описать словами. Цин Шуй не поднимал шум без причины. В его прошлой жизни он был домоседом, ботаником, без особых амбиций, просто надеявшийся на то, что он встретит понравившуюся ему девушку, создаст простую семью, будет рядом с родителями, родит сына и дочку в будущем, заработает деньжат. Однако с первого дня жизни было ясно, что он принимал желаемое за действительное.

У него было слишком эмоциональных границ, которые он не мог нарушать, иначе он не чувствовал себя счастливым. Поэтому для себя Цин Шуй решил разрушить эту тяжелую гору в своем сердце. Только тогда он бы смог жить простой жизнью, о чем всегда и мечтал.

Но сокрушив гору, он знал, что, возможно, простой жизни, о которой он мечтал, ему не видать.

Цанхай Минъюэ и Хоюнь Лю-Ли видели выражение лица Цин Шуя и знали, о чем он думал, и не решались ничего сказать. Вместо того чтобы успокаивать его, они предпочли молчать, и правильно делали.

«Цин Шуй, ты обещал, что проживешь в Небесном Дворце не меньше трех лет. Еще год не прошел, ты не можешь отказаться от своих слов», серьезно сказала Цанхай Минъюэ с выражением лица, по которому было невозможно точно сказать, о чем именно она думала.

«Три года, три года еще слишком далеко. Минъюэ, я обещаю, что я останусь здесь и проведу здесь следующий праздник нового года. После этого я отправлюсь домой. Мне нужно вернуться, есть кое-какие приготовления», ответил Цин Шуй, серьезно глядя на Цанхай Минъюэ.

«Цин Шуй, можно с тобой? Я так скучаю по дому», вдруг перебила его Хоюнь Лю-Ли.

Ее слова «я скучаю по дому» заставили Цанхай Минъюэ помрачнеть, она как-то вся разом поникла. Цин Шуй схватил ее за руку, стараясь поделиться с нею теплом, давая понять, что он рядом и беспокоиться за нее, что он всегда был рядом.

«Хорошо, Минъюэ, ты хочешь остаться здесь, в Небесном Дворце, или поехать со мной и Лю-Ли к нам? У нас очень уединенно, подходящее место для того, чтобы сделать передышку».

Услышав слова Цин Шуя, Хоюнь Лю-Ли также поняла свою ошибку. Она быстро постаралась исправиться: «Все в порядке, старшая сестра поедет со мной. Мы можем и твою родину навестить, Цин Шуй. Как ты считаешь?»

Хоюнь Лю-Ли была умной девушкой, быстро сообразила сменить тему беседы, настроила всех на легкость, заставила Цанхай Минъюэ засмущаться, представив, как она будет навещать семью Цин Шуя и в каком статусе…