Он улыбнулся и кивнул ей. Цин шуй вышагивал по арене, держа в руке серебряный меч, который подарил ему Байли Цзиньвэй, что вызвало немало обсуждений среди зрителей! Кто-то говорил комплименты, кто-то выкрикивал обидные слова; большинство учениц Вершины Чжу Цин говорили о Цин Шуе.

«Защитник Цин Шуй — самый красивый Защитник в Секте Небесного Меча. Я бы была счастлива, если бы в будущем у меня была хотя бы эфемерная надежда на отношения с ним», страстно сказала высокая женщина, хватая Цин Шуя за руку.

«Я была бы рада, если бы он провел со мной хотя бы одну ночь», небрежно бросила свои слова женщина с овальным лицом, польстив Цин Шую.

Стоявшая неподалеку Вэньжэнь У-Шуан тихонечко улыбнулась: «Этот мальчик вырос».

«Тебе не нужно этого делать», сказал Цин Шуй Те Суншаню без особых эмоций.

«Вне зависимости от исхода, я не пожалею о том, что встал сегодня на ту арену, поэтому будь такая возможность, я бы повторил свой выбор. Или же я не прощу себе этого, и моя культивация остановится», твердо заявил Те Суншань.

«Я сказал те слова до того, как мои боевые навыки позволили мне убивать. Ты не боишься, что я убью тебя?» энергия Цин Шуя выплескивала теперь без ограничений, сопровождаемая тигриными рыками, которые потрясли умы и души окружающих. Доведя Форму Тигра до минимального успешного уровня, Цин Шуй обнаружил, что он мог прибавить к своей энергии еще и волны Рыка Тигра, которые доводили всех до исступления.

Люди под ареной хотели было проклясть его, говорили, что он эгоист, что он фальшивый насквозь, но оставили эту затею, почувствовав эту мощную энергию.

«Как культиватор боевых искусств говорю, всегда есть риск умереть. А уж раз я стою тут сегодня, значит, не пожалею ни о чем, даже если погибну. Давай, не экономь силы», тихо рыкнул Те Суншань и тряхнул длинным стальным мечом.

«Давай, покажи мне свои самые сильные ходы или у тебя не будет никаких шансов сделать ни одного!» Цин Шуй держал свой меч, не вынимая его из ножен.

Низкие волны Тигриного Рыка все еще звучали эхом вокруг и обволакивали тело Цин Шуя. Эта сила была непрерывна, как морская волна.

Вдруг вежливость Те Суншаня как ветром сдуло, и длинный меч в его руке засветился серебряным лучом Сяньтяньской энергии Ци. Он поднялся и понесся по направлению к Цин Шую, свирепо рубя мечом воздух вокруг.

Незаметно для остальных Цин Шуй вдохнул энергию Ци в серебряный меч. Он не выпускал Ци из своего меча. Увидев, как меч Те Суншаня, несущую энергию десяти тысяч и Сяньтянской Ци, разрубил воздух, он почувствовал, будто волны Тигриного Рыка разрубило пополам.

Со стороны зрителей казалось, что Цин Шуй отошел в сторону, чтобы избежать скорости свет Те Суншаня. Это было невероятно странно!

Цин Шуй небрежно стоял, избегая первого шага. Это было так обыденно, как будто он был обычным светским человеком, незнакомым с боевыми искусствами. Когда Те Суншань промахнулся, он взмахнул рукой и скользнул в сторону, сделав в воздухе сальто. Воздух отозвался свистом.

Цин Шуй снова отошел в сторону, чтобы достать меч из ножен быстро, как молния, и направил острие на Те Суншаня, заставив его пошатнуться, спотыкаться метров на пять или шесть, пока он не восстановил равновесие.

«Все еще желаешь драться? Я обещал одному человеку не нанести тебе вреда», мягко произнес Цин Шуй.

Толпа меж тем комментировала, каким слабаком оказался Те Суншань!

«Что это такое? Первый заместитель Старшего не может выстоять и трех движений. Не такие уж они и продвинутые, какой смысл продолжать?» — недовольно ворчал один человек.

«Он высокомерный. Его не волнует эта битва. Если на его месте был я, я бы тоже так себя повел. И все равно Те настоял на этой драке. Такое унижение».

«Да не деритесь вы больше, какой смысл?»

«Просто не оставляй за собой этот титул. Это бессмысленно!» — даже такие выкрики были в толпе.

Те Суншань выдавил из себя улыбку.

Цин Шуй слегка зашел за края арены. Глаза людей, которые пришли посмотреть на Цин Шуя, загорелись лихорадочно, выражая свое почтение и восхищение. В конце концов, Цин Шуй бы Защитником Секты Небесного Меча.

Цин Шуй вдруг обнаружил, что Вэньжэнь У-Шуан уже исчезла. Он горько улыбнулся. Эта девочка ушла, убедившись, что он был в безопасности. Она о нем беспокоилась!

Дойдя до главного зала, Цин Шуй увидел Ие Цзянъэ, стоявшую там с улыбкой на лице. Так стало уютно Цин Шую от ее нежности. Он чувствовал, что Ие Цзянъэ ему и учитель, и друг. Хотя он звал ее мастером, не было чувств мастера и ученика между ними обоими. В конце концов, она не обучала его боевым искусствам. У них не было такого полнокровного взаимодействия, она не была строгой учительницей, не вела его, как родительница.

«Старшая, но почему вы все еще здесь? Разве вы не заняты все время?» — сказал Цин Шуй с ухмылкой.

Ие Цзянъэ молча смотрела на него. В этот момент она не понимала, насколько безрассудно было сделать его своим учеником. Было ли это так называемым «родством»? Ие Цзянъэ не замечала, каким выдающимся или талантливым станет Цин Шуй, когда выбирала его. Она просто чувствовала, что этот мужчина — большой ребенок. Он был нежен, красив и приятен на вид.

«Вот опять зовешь меня старшей. Смотри, тебя тоже начнут называть старым», сказала она с легкой улыбкой на губах. И тон ее был тоже слегка игривым.

«Другие пусть зовут меня старым. Я не боюсь, если они начнут меня называть стариком или вовсе старикашкой. На самом деле, я жду не дождусь этого», сказал Цин Шую без всякого стыда.

Все также улыбаясь, Ие Цзянъэ посмотрела на него и сказала: «Ты научился плохим вещам. Ты хотел, чтобы я называла тебя старикашкой?»

Цин Шуй покраснел от стыда. Все знали, что так позволительно называть друг друга только пожилым супругам. Это был все тот же мир девяти континентов, поэтому Цин Шуй взглянул в улыбающееся и изумительно утонченное лицо Ие Цзянъэ и рассмеялся: «Как так вышло? Я бы не посмел!»

«Хорошо. Я только что закончила беседу с другими Старшими. Мы хотим повысить тебя до Одиннадцатого Старшего Секты Небесного меча», с улыбкой сказала Ие Цзянъэ, дразня Цин Шуя своим взглядом.

Цин Шуй замер, как вкопанный, «А так можно? Если честно, я даже Защитником не хотел быть. Если бы не вы, я бы был счастлив, оставаясь обычным учеником».

«Нельзя. С сегодняшнего дня ты одиннадцатый Старший Секты Небесного меча. Завтра мы проведем церемонию инаугурации для тебя. Также отношения между нами, как отношения между учеником и учителем, закончены. С этого момента я больше не твоя Учитель», улыбнулась Ие Цзянъэ.

Сердце Цин Шуя сжалось от боли, когда он безучастно взглянул в глаза Ие Цзянъэ.

Он не считал ее своей учительницей, которая бы сильно повлияла на его развитие, или ментором, или кем-то вроде материнской фигуры. Возможно, ее имя было бы простой строчкой в его выпускном аттестате. Но почему же так тяжело было вынести мысль, что он вот-вот потеряет ее? Он почувствовал себя брошенным.

«Я бы не хотел этот титул Старшего. Я вам больше не нужен? Я сделал что-то плохое, что испортило наши отношения?» пытливо всматривался Цин Шуй в лицо Ие Цзянъэ.

Ие Цзянъэ же выглядела вполне счастливой, когда произнесла: «Я уже решила. Сегодня ты станешь Старшим Секты Небесного меча, как и я. Мне больше нечему тебя учить. Твой потенциал в будущем непостижим. У меня даже нет квалификации быть твоим учителем», сказав эти слова, Ие Цзянъэ выглядела очень довольной.

«Нет, мне все равно. Вы моя учитель. Я всегда буду называть вас Учителем».

Услышав это, Ие Цзянъэ даже захихикала.

А потом беспомощно сказала: «Я уже выгнала тебя за дверь. В любом случае, я не твой мастер, а ты не мой ученик».

Цин Шуй потер нос и скромно сказал: «Учитель, скажите, как вас называть, если не учителем. Старшей сестрой? Цзянъэ?»